– Когда настанет «потом», тогда и поговорим. Это у вас оттуда привычка осталась, всё в завтра заглядывать. А нет никакого завтра, сплошное сегодня. Итак, какой следующий заказ?

– Даже не знаю… Всегда хотел на Северном полюсе побывать. Сам не знаю, почему.

Агент делает пометку в блокноте.

– Не проблема. Дальше.

– А на Луну слетать можно?

– Хоть на Марс. Только придется курс физподготовки пройти. Космический полет – это большие нагрузки.

Майк удивился:

– Разве у вас тут действуют те же законы физики?

– В принципе да. Но не все и не всегда.

– Как это?

– Например, у нас можно летать, – смеется агент. – Без всего. Просто так. Показать?

Влезает на перила, делает шаг – и зависает в воздухе, слегка раскачиваясь.

– Здорово! – У Майка прямо крышу сносит. – Вспомнил! Мне во сне часто снится, что я летаю. Падаю в пустоту, расставив руки, и парю. Это так здорово!

– Проще простого. – Хвостатый манит его рукой. – Давайте ко мне.

Через перила Майк перелез, стоит в халате. А расцепить руки боится.

– Что же вы? Смелей!

– …Не могу… Страшно…

Вниз заглянуть – действительно, жуть. Там остановились люди. Задрали головы, что-то кричат, размахивают руками.

Агент улыбается:

– Да чего страшного-то?

– Ра…разобьюсь.

– Во-первых, не разобьетесь. Поглядите на меня. Во-вторых, если бы и разбились, куда вы денетесь? Снова к нам попадете. Ну, вперед! Это такой кайф! Вся улица вас приветствует.

Тут дается вид снизу, с улицы.

Там суетятся прохожие. Кто-то кричит: «Он с ума сошел! Отойдите, сейчас прыгнет!»

Кто-то звонит по телефону: «Это пожарная? Здесь ЧП!»

Главное, Майка в его белом халате снизу видно, а хвостатого в черном костюме – нет. Вообще ноль.

Снова съемка наверху.

Майк улыбается во весь рот, машет толпе, которая орет что-то невнятное и тоже ему машет.

– Полет над гнездом кукушки, – говорит он, прыгает в пустоту, растопырив руки, переворачивается в воздухе и с отчаянным криком летит вниз.

Хрусткий удар о мостовую, общий вопль.

Лежит Майк на асфальте мертвый, с выпученным глазом, и из-под белого халата разливается темная лужа.

А висящий наверху хвостатый задирает голову к крыше, подает кому-то знак – и начинает медленно ползти вверх. Над ним что-то блестит. Это стеклянные, невидимые в темноте нити, на которых он подвешен. Знаешь, как у фокусника Копперфильда, когда он летает над сценой.

Следующий кадр: женщина в трауре сидит за столом, выписывает чек. Это вдова Майка. Она немного похожа на Мерилин Монро, но без родинки на щеке и прическа современная.

– Как вам это удалось? – спрашивает она с любопытством. – Не зря мне вас рекомендовали знающие люди. Он сам спрыгнул с балкона на глазах у ста свидетелей. Невероятно!

Оказывается, она сидит в кресле для посетителей в шикарном кабинете. Напротив – хвостатый, в деловом костюме. У него за спиной на стене эмблема – такая же, как татуировка на лбу.

– Успех операции обеспечили вы сами, – говорит он с любезной улыбкой, принимая чек. – Приехали на своей машине в отель, который мы вам указали, вместе с вашим братом. Взяли два соседних номера. Вас по случайности увидел друг вашего мужа, неправильно понял ситуацию, позвонил. Покойный психанул, сорвался с места и в конце концов наложил на себя руки. Трагическое недоразумение. Вы чисты перед законом и людьми, свободны и богаты. Все условия контракта выполнены.

– Но Майк никогда бы не покончил с собой! Это исключено! Разве что под действием какого-нибудь психотропа! Но вскрытие не обнаружило ничего подозрительного – только немного алкоголя и чуть-чуть снотворного! Объясните!

Хвостатый смотрит на нее с горделивой улыбкой.

– Вообще-то это противоречит правилам, но желание клиента для нас закон. Вы сообщили нам все, что требовалось для выполнения заказа. Мы воспользовались полученной информацией и просчитали все варианты.

– Но я вам ничего такого не говорила! Что́ он любит есть, что́ он любит пить, какие ему снятся сны, какие у него любимые фильмы и прочую дребедень.

– Это совсем не дребедень. А ключевая информация была вот где. Сейчас покажу.

Он нажимает кнопку, на стене оживает жидкокристалическая панель, на ней иконки. На каждой, мелко, блондинка в темных очках.

Женщина возмущается:

– Меня записывали? Вы не имели права!

– Я сейчас уничтожу запись при вас. Это предписано правилами. Копий мы не делаем – зачем нам компромат на самих себя? Так что не беспокойтесь.

Он выбирает стрелкой картинку. Включается запись.

На экране Сандра в огромных солнечных очках. Кабинет тот же самый.

– …Как он реагирует на потрясение? – переспрашивает она. – Срывается и уезжает. Когда случается что-то ужасное, он всегда сбегает куда-нибудь подальше. Ему нужно двигаться, не сидеть на месте. Он по жизни искейпист.

Мужской голос:

– А куда срывается? И как? Садится на самолет?

– Ни в коем случае. Он боится летать. Когда у него скончалась мать, он сел на поезд и уехал в Париж. То же самое было в прошлом году, когда доктор сказал, что у него подозрение на опухоль. Потом, когда оказалось, что это дефект сканирования, я Майка насилу разыскала. Шлялся по Парижу, из бара в бар, и пил, а телефон отключил… Жалко, что сканер ошибся. Все было бы гораздо проще…

Снова мужской голос:

– В Париж? Стало быть, на «Евростаре»… Понятно…

Хвостатый выключает запись.

– Остальное – вопрос тайминга и организации. Объекту кажется, что он действует произвольно, а на самом деле он превращается в футбольный мяч. Несколько пасов в одно касание – и гол. Главное, не упускать инициативы.

Он вынимает диск и сует его в шредер. Хруст, чавк, в поддон сыплется крошка.

– Вот и всё. Никаких следов. Если понадобимся еще – обращайтесь. И присылайте знакомых. Кому можно доверять.

– Спасибо, – говорит блондинка. – Хоть я и не вполне понимаю, как далеко распространяется сфера ваших услуг.

– Очень далеко, – отвечает он с улыбкой. – Бесконечно далеко. Мы бюро любых услуг.

Задорно мотает башкой – хвост болтается туда-сюда. Как у тебя.

Потом подмигивает прямо в кадр, в глазах сверкают огоньки. Идут финальные титры, под клевую такую песню. Я спел бы, но слуха нет».

Фрол выжидательно смотрел на Лидию. Ни он, ни она к кофе не прикоснулись.

«Первый раз рассказываю, чтоб ни разу не перебили, – сказал он. – Ты и правда идеальная слушательница».

Она ровным голосом ответила:

«А ты брехун, каких свет не видывал. Слушала – ушам не верила. Я смотрела это кино. Оно совсем про другое. Там девушка работает в бюро, которое помогает инвалидам. И влюбляется в одного парня, слепого».

Альбинос растерялся.

«Видела? Зачем же тогда ты меня позвала его смотреть?»

«Фильм отличный. Я его все время в голове кручу. Подумала, если ты тоже оценишь, значит, у нас сложится. Когда ты предложил пересказать, я подумала: это еще лучше. Сравню, как я кино увидела и как он. А ты наплел хрень какую-то. Фрол-балабол!»

«Тебе не понравилось?»

Его лицо вытянулось.

«Мне не понравилось, что ты врешь и не краснеешь. Ты часто врешь, да?»

Он неопределенно двинул плечом, и это почему-то разозлило ее больше всего. Покраснев, Лида быстро сказала:

«Всё. Пока. Не ходи за мной. Я подумаю, нужен ты мне такой или нет. У меня твой телефон срисовался. Надумаю – сама наберу. А ты мне не звони».

«Понял. Не буду».

Он со вздохом проводил взглядом стройную сердитую фигурку. Прошептал:

«Эхе-хе. Рано или поздно, под старость или в расцвете лет, несбывшееся зовет нас…»

Посидел немного, грустно водя пальцем по ободку чашки. Оставил на столе деньги и тоже побрел к выходу.

Минуту спустя официантка, беря деньги, увидела на столике его забытый мобильник. Дошла до дверей, выглянула на улицу, но парень в светлом костюме уже затерялся в толпе.