И показывают место катастрофы. Сжатый в гармошку голубой автомобиль с номерным знаком; перегородивший дорогу трейлер; полиция; пробка в обе стороны. И тело, накрытое простыней, из-под которой торчит нога в желтом мокасине.

Камера показывает, что на Майке точно такие же.

– Но… это случилось совсем недавно! Максимум десять минут! – лепечет Майк. – Вот, я по часам заметил! Было семь минут второго, а сейчас восемнадцать!

Хозяин смотрит на него с участливой улыбкой.

– У нас здесь свое время, у них там свое.

Но мужик все отказывается верить. Он оглядывается.

– А как же…?

Показывает через стекло на целехонький «ситроен». Номер тот же, что у машины на месте аварии.

– Машина-то цела!

– Вы тоже в полном порядке. Как при жизни. Даже лучше.

Совсем очумев, Майк начинает себя щупать. Привстав, смотрится в зеркало над стойкой.

– Странно, – говорит. – А выпить все равно хочется. Теперь еще больше.

Хозяин:

– Ну и выпейте, кто вам мешает.

– А… а можно?

– У нас не там. У нас все можно, – с улыбкой отвечает хвостатый.

Майк осторожно отпивает. Еще глоток, еще.

– А вы не брешете? Виски на вкус точно такой же. И еще мне отлить надо…

Тот показывает:

– Туалет вон где. Что вы удивляетесь? Я же объяснил: здесь все, как там. Только лучше.

Мы видим Майка в сортире. Он уже вышел из кабинки. Рассматривает себя в упор в зеркале. Ущипнул щеку – скривился. Включил воду, чтобы помыть руки, – и не стал.

– За каким хреном?

Выходит – хозяин приготовил ему новый бокал.

– Я вижу, вам надо добавить.

– Спасибо…

Он выпивает, смотрит на экран, где идет реклама. Какая-то чудна́я. Ночное небо, наезд на одну из звезд. Она бешено крутится, постепенно замедляя вращение.

Это значок «инь-ян» – он занимает весь экран. Потом отъезд – и видно, что это татуировка на чьем-то лбу. Еще отъезд – лицо хозяина.

Майк тупо говорит:

– Елки, это же вы.

Хозяин смеется и говорит в унисон с телевизором:

– «Бюро любых услуг» выполнит любое ваше желание, осуществит любую вашу мечту. Мы ждем вас. Мы вас заждались.

Смотрит, как Майк обалдевает, и понимающе улыбается. Убирает звук, рекламная музыка стихает.

– Сейчас вы попросите показать сцену автокатастрофы еще раз.

– Откуда вы знаете?

– Все люди устроены более-менее одинаково. Вам всю жизнь впаривали про смерть всякую туфту, пугали ею. А она совсем не страшная. И совсем не такая, как вы воображали. Ну что, прокрутить картинку еще раз?

Майк кивает. Садится за стойку. Неотрывно смотрит в телек.

Мы не видим, как ему крутят сюжет еще раз, видно только его лицо. Хозяин глядит на него с усмешкой, но она не злая, а сострадательная.

– Могу показать вскрытие в морге, если хотите.

Нажимает на пульте кнопку. Экран мигает. Майк, передернувшись, отворачивается.

– Плывет всё, – говорит он. – Голова кружится. И в сон клонит. У вас что тут, и спят тоже?

– У нас делают всё, что делают там. И кое-что сверх того. Я все вам расскажу и покажу, когда проснетесь. А поспать вам совершенно необходимо. Так уж заведено. Вы еще не совсем прибыли.

Где-то на середине этих слов лицо хозяина начинает расплываться, голос тянется, тянется. И Майк засыпает, ударяется лбом о стойку.

Снова черный экран, как в начале. Телефонный звонок.

«Алло, кто это?»

«Майк, это Ральф. Извини, что разбудил… Тут такое дело…»

Мы видим сонного Майка, он лежит в постели, смотрит на часы. На них без пяти шесть.

«У тебя что-то случилось?»

В трубке сопение, кряхтение.

Майк садится, перекладывает трубку в другую руку. Видно, что спальня у него роскошная. Хай-тек, все навороты. Окно от пола до потолка, на стене картина Уорхола – знаешь, девятерной портрет разноцветной Мерилин Монро.

«Что, Ральф, что стряслось? Ты не стал бы трезвонить в такую рань… С тобой все в порядке?»

«Со мной-то да… Но…», – мямлит тот.

«Блин, говори, не блей! Я твой друг. Я тебе помогу. Ну, что с тобой?»

«Где Сандра?»

«К брату поехала. Он в Саутгемптоне живет. А что?»

«У нее ведь красный „ягуар“? Эксджей?»

Майка прямо скидывает с кровати.

«Что-то с Сандрой?! – орет он. – Господи, только не это! Говори!»

На стене, рядом с Мерилин Монро, портрет той красивой блондинки, что в начале пыталась ему прозвониться.

Друг ему мрачным таким голосом:

«С ней-то ничего. У нее все шикарно… Я только что… Извини, Майк. Ни в каком она не в Саутгемптоне. Я из Брайтона звоню. У нас тут конференция, я тебе говорил… Короче, я тут с парнями вечером пил в отеле, в лобби. Подъезжает красный „ягуар“, выходит Сандра. С каким-то фертом, за ручку. Взяли номер. И в обнимку поднялись, весело болтая. Я всю ночь с духом собирался. Звонить, не звонить. Она не имеет права так с тобой поступать. А ты имеешь право знать… Я тебе всегда говорил – она за тебя из-за бабок твоих гребаных вышла».

Пока Ральф всё это вымучивает, Майк мечется взад-вперед по комнате. Окна выходят на огромную террасу. В дымке видно Темзу, Парламент с Биг-Беном. Понятно, что у мужика с бабками, действительно, полный шоколад.

«Ты ошибся! – кричит Майк. – Этого не может быть!»

«Я щелкнул на мобильник номер „ягуара“. Сейчас пришлю. Проверь».

Опять черный экран, звук поезда. Это экспресс «Евростар» мчится по туннелю под Ла-Маншем. Майк смотрит в окно на свое отражение. Лицо у него мертвое. Поезд выскакивает на свет.

На столике попискивает мобильник, на него одна за другой вываливаются эсэмэски.

По трансляции передают какое-то сообщение на французском. Дама, которая сидит напротив Майка, стонет. В вагоне шевеление, недовольные голоса. Повторяют по-английски. Мол, приносим извинения, но на ближайшей станции всем придется выйти. Экспресс дальше не пойдет. На трассе неполадки. Ждите дальнейших сообщений.

Вот Майк на платформе. Какая-то станция, практически посреди поля. Ни домов, ничего. Народ вокруг тоже волнуется, осаждает дежурного.

У Майка нервы на взводе, он не может стоять на месте. Мечется туда-сюда, тоже пробует ухватить за рукав железнодорожника.

– Сэр, мсье, сколько мы будем стоять? Комбьен-де-тан, черт…

Тот пожимает плечами, уходит – его уже все достали.

А внизу, под лестницей, пункт проката автомобилей. И там стоит толстый такой дядя в фирменном блейзере, глазеет на этот шурум-бурум.

И говорит Майку, с акцентом:

– Сэр, это вы тут долго проторчите. У них сбой в компьютерной системе. Шесть поездов встали. Если вам в Париж, возьмите напрокат машину. Мне как раз нужно отогнать ее обратно. За полцены, идет?

Майку идея нравится, но он говорит:

– Я не очень знаю дорогу.

– В машине навигатор. Просто следуйте указаниям, и всё.

И вот голубой «ситроен» рассекает по пустому шоссе. Майк поворачивает на Париж, зажмуривается – всё точь-в-точь, как в начале.

Опять трейлер навстречу, скрежет тормозов. Чернота.

Майк открывает глаза. Он лежит на кровати, но это не его спальня. Оглядывается по сторонам. Сумрак. Затянутые бордовым муаром стены, поблескивает золотая рама картины. Из открытого окна доносятся звуки улицы.

Он встает, подходит к подоконнику. Внизу вечерний бульвар – не знаю, какой именно, но, наверное, знаменитый. Майк сразу врубается, что это за место.

– Я в Париже, – бормочет он. – Что за черт?

Тут голос сзади:

– Чему вы удивляетесь? Вы ведь сюда и хотели.

Это мужик из бара. Но только в смокинге, с бабочкой, на хипаря уже не похож.

Майк показывает вниз, на прохожих (этаж там типа шестой-седьмой):

– Все эти люди, они тоже…

– Покойники? Не больше, чем вы. Разве вы чувствуете себя покойником?

– Нет. Я хочу есть.

Тут хвостатый показывает ему на вешалку, она стоит у стены. Там тоже смокинг, рубашка – весь прикид.