― Я думаю, они были совершены одним и тем же человеком, ― сказал я.

― Мне подъехать к вам, или вы приедете?

― Я буду у вас через десять минут. Я тут недалеко.

― Через десять минут, ― сказал он и повесил трубку.

Я похлопал Харви по плечу и пообещал перезвонить ему позже.

― Два открытия за один час. ― Харви был доволен.

Я отправился в полицейский участок на Ринглинг. Синий «Бьюик» следовал за мной. «Интересно, ― думал я, ― какие выводы он делает, отслеживая мой маршрут?» Насколько я мог судить по моему краткому с ним знакомству, богатым воображением он не обладал. Что, возможно, было самым ценным его качеством.

Дежурный в участке спросил меня, знаю ли я, как пройти, и махнул рукой, пропуская меня. В помещении перед кабинетом Вивэза у стены стояла деревянная стремянка, половина стены была покрашена. Столы, стеллажи с папками и стулья были укрыты белой тканью. Непокрытой оставалась скамейка у стены. На ней сидели двое черных мужчин, сцепленных друг с другом наручниками. Один из них выглядел лет на сорок, в костюме, галстуке и с аккуратно подстриженными усами: этакий Эдди Мерфи, не позирующий перед публикой. Глаза его были закрыты. Второй ― молодой, невысокий, в джинсах и синей рубашке, с невыразительным лицом. Увидев меня, он отвернулся.

Вивэз сидел в кабинете за своим столом так, чтобы видеть двоих на скамейке через открытую дверь. Он жестом пригласил меня войти, показал на стул возле своего стола и потер лоб.

― Голова болит, ― сказал он. ― У меня это постоянно. Аллергии, мигрени ― все напасти, какие только существуют.

― Пожалуй, по вас это заметно, ― сказал я, садясь. ― Сегодня я общался еще с одним человеком, который страдает мигренями. С Джоном Пираннесом.

Вивэз перестал тереть лоб.

― Нет уж, давайте-ка сначала о Спилце, ― сказал он. ― Будете кофе?

― Спасибо, нет.

― Кофеин иногда помогает от головной боли. Кола, кофе, таблетки... Эй! ― крикнул он через мое плечо. ― Куда это вы собрались?

Голос позади меня сказал:

― Нам надо в туалет.

― Обоим? ― спросил Вивэз устало.

― Обоим.

― Это может подождать. Ваш адвокат будет с минуты на минуту. Когда он придет, я разрешу ему проводить вас.

Он снова повернулся ко мне.

― Итак, кто же убил Спилца? И откуда вам это известно?

― Дуайт Хэндфорд, ― сказал я. ― Он убил свою жену. Он убил Спилца.

― У вас есть какие-нибудь доказательства, свидетели, вы можете что-то рассказать?

Дверь в соседнюю комнату открылась, и Вивэз крикнул:

― Ты как раз вовремя, Чарли. У твоих клиентов проблемы с мочевым пузырем. Ты проводишь их по коридору? Я звонил в окружную прокуратуру, они выслали человека.

― Кого именно? ― спросил голос позади меня.

― Кажется, Энджи Ферчайлда, ― ответил Вивэз.

― Прекрасно, ― сказал Чарли. ― Я провожу моих клиентов по коридору и обратно.

Дверь позади меня снова открылась и закрылась. Я слышал, как парни в наручниках заговорили между собой, потом голоса стихли.

― Рассказывайте, ― сказал Вивэз.

― Вы видели мое досье на Берил и ее дочь.

― Вот его копия.

― Уличный сутенер с Норт-Трэйл по имени Тилли рассказал мне, что Дуайт Хэндфорд продал Адель Пираннесу. Возражать Тилли не мог. Я поехал к Пираннесу, чтобы это проверить. В квартире оказалась Адель, Пираннеса не было. Она слышала, что ночью приходили какие-то люди. Она находилась в спальне. Услышала выстрел, вышла. Увидела, что Спилц мертв, а остальные скрылись. Я нашел ее в шоке, она вся дрожала. Я накормил ее и отвез к врачу и инспектору по делам несовершеннолетних. Сейчас она, наверно, уже в колонии.

― Продолжайте.

― Я запаниковал. Это было глупо, я должен был позвонить вам, как только нашел тело, но я не мог думать ни о чем, кроме девочки, ― сказал я. ― Я понял свою ошибку около часа назад. Я позвонил вам ― и вот я здесь.

― Кто был ваш спутник, человек, с которым вы ездили к Пираннесу?

― Спутник?

― Пожилой мужчина с длинными волосами, в желтом плаще, ― сказал Вивэз. ― Когда вы позвонили, я взял отчет об этом деле. Вот он. Охранник у ворот сказал, что низкий лысеющий мужчина с грустным лицом ― это, я полагаю, были вы ― и высокий старик с длинными волосами, одетый несмотря на тридцать градусов жары, в плащ, спрашивали Пираннеса сегодня утром. Когда двое жильцов сообщили, что видели этих подозрительных людей, охранник вызвал полицию. Мы приехали в квартиру Пираннеса и нашли тело Спилца. Между нами, не для протокола будь сказано, исчезновение Тони Спилца ― небольшая потеря для человечества. Тридцать восемь арестов в Нью-Джерси, Нью-Йорке и здесь. Две отсидки в Аттике: один раз за рэкет, второй ― за покушение на убийство. Если надо, я могу пожертвовать десять баксов на его похороны. Итак, кто был старик?

― Охранник ошибся, ― отрезал я.

― Ошибся? ― переспросил Вивэз. ― Вы так и скажете, когда будете давать официальные показания: «Охранник ошибся»?..

― Я не знаю, ― сказал я. ― Я посоветуюсь со своим адвокатом. Если со мной и был старик в плаще ― а его не было, ― возможно, у него есть судимость; если бы он и существовал ― а на данный момент его не существует, ― он к этому делу не причастен.

― Я с трудом вас понимаю, ― сказал Вивэз. ― У меня был очень длинный день. Мне нужно выпить кофе. У нас неплохой кофе, особенно если свежесваренный. Вы решительно отказываетесь?

― Выпью немного.

Вивэз тяжело поднялся и вышел, оставив меня размышлять. За то время, что его не было, придумать я ничего не смог. Впрочем, он вернулся очень быстро.

― Как раз только что сварили. ― Он протянул мне большой пенопластовый стакан. Стакан был горячий, кофе черный. ― Я отправил Чарли с его клиентами вниз, чтобы уделить вам все мое внимание.

Он прошел за свой стол, сел и отхлебнул кофе. Я поставил стакан и посмотрел на него.

― Вы начали говорить о том, что сделали какие-то ошибки. И о Джоне Пираннесе.

― Я поехал к Пираннесу.

― Куда?

― У него есть катер, называется «Красавица», стоит в Саннисайде на Лонгбоут.

Вивэз начал записывать.

― Почему вы поехали к нему?

― Вы говорили, что у вас есть дочь такого же возраста, как Адель. Может быть, вы поймете. Я очень сильно рассердился.