Университетский преподаватель Евгений Дюринг, получивший известность благодаря своим трудам по философии и критике религии, с 1880 года начал публиковать многочисленные антисемитские трактаты с длинными и претенциозными названиями («Die Judenfrage als Rassen-, Sitten- und Kultrurfrage» (1881); «Der Ersatz der Religion durch Volkomnieneres und die Ausscheidung des JudenUmis durch den modenien Volkergeist» (1885) и т. п.).
Этот беглый социал-демократ уверял, что евреи могут быть поставлены в необходимые рамки только при социалистическом режиме. Его влияние на массы побудило Энгельса специально посвятить ему объемный труд, содержащий защиту и толкование диалектического материализма («Анти-Дюринг», 1878). Можно также упомянуть востоковеда Адольфа Вармунда, предостерегавшего немцев от «свойственного кочевникам стремления к господству» и «расовой зрелости» евреев. Но все псевдонаучные сочинения такого рода затмила в 1900 году книга «Бытие XIX века», написанная англонемецким вагнерианием Хьюстоном Стюартом Чемберленом. Эта расистская библия высшего разряда, в которой целая глава, насчитывающая более ста страниц, была посвящена доказательству арийской принадлежности Иисуса, имела весьма различных почитателей, что также является характерным признаком того времени. Среди этих почитателей были такие люди, как президент Теодор Рузвельт, Лев Толстой и Бернард Шоу, не говоря уже об энтузиазме императора Вильгельма II, который приветствовал Чемберлена как «освободителя»: «Вы показали путь к спасению немцам, а также остальному человечеству».
При этом каждый теоретик и каждый агитатор имел свою собственную программу, и не было возможностей дожидаться единства действий. Всевозможные лиги и ассоциации упорно соперничали между собой, и ни одна не могла добиться превосходства. Лишь в 1887 году воинствующий антисемит молодой фольклорист Бёкель был избран в Рейхстаг. На выборах 1890 года его партия «Antisemitis-che Volkspartei» (Антисемитская народная партия) получила четыре места благодаря сорока восьми тысячам голосов (при общем количестве избирателей в семь миллионов человек). Но в 1893 году партия собрала уже двести шестьдесят тысяч голосов и получила шестнадцать мест. На этой стадии «чистые» антисемиты начали вызывать беспокойство масштабами своей лжи (хотя мы еще увидим ниже, что их вымыслы уступали тому, что публиковали некоторые французские авторы) и еще больше своим презрением к законности. В качестве примера приведем школьного учителя Германа Альвардта, осужденного за расхищение фондов и другие нарушения уголовного права, в результате чего лишившегося своего мандата. Стараясь превзойти Вильгельма Марра, он назвал свое самое известное сочинение следующим образом – «Отчаянная битва арийских народов с еврейством». Некоторые из его обвинении отличались большой точностью и конкретностью. Так, он обвинил фабриканта оружия Лёве в том, что по приказу Всемирного еврейского союза он поставил немецкой армии 425 000 бракованных, ружей, «менее опасных для противника, чем для наших солдат». Ему поверили, по меньшей мере те, кто отдал ему свои голоса. Один из современников констатировал: «Чем более чудовищными являются обвинения Альвардта, тем больше его успех». В результате, созданная в 1891 году при участии таких видных деятелей, как мэр Берлина Функ фон Дессау, Теодор Моммзен. биолог Рудольф Вирхов и даже Густав Фрейтаг (автор подстрекательской книги «Приход и расход»} «Ассоциация зашиты от антисемитизма» заявила, что ее основной задачей является не зашита евреев, а оздоровление национальных политических нравов.
Успех на выборах 1893 года обозначил зенит антисемитской активности в Германии (возможно, и во всей западной Европе). Затем она пошла на спад, а антисемитская группа в Рейхстаге стала постепенно таять (шесть мест в 1907 году, три места в 1912 году). Можно предположить, что определенную роль здесь сыграла деятельность «Ассоциации защиты», но основные причины этого упадка следует искать в другом. На самом деле, с этого времени наблюдается двойственная эволюция: ослабление антисемитизма, пропитывавшего значительную часть немецкого общества, с одной стороны, квазиэзотерическая концентрация антисемитских теорий, с другой.
Причина ослабления очевидна. В последнее десятилетие XIX века Европа вступила в эпоху великого империалистического соперничества, так что архаичные страхи и предубеждения, на которых держится антисемитизм, нашли для себя, по крайней мере частично, новые объекты.
Это не означает, что колониальные притязания или экономический империализм исключали антисемитизм. На самом деле националистические круги, т. е. подавляющая часть буржуазии и аристократии, как правило, проявляли более или менее открытую враждебность по отношению к евреям, хотя она и имела лишь второстепенное значение. Полемические выступления даже затронули одновременно очень древний и весьма современный аспект, а именно Библию,
Если с XVIII века отдельные теологи подвергали критике этику Ветхого Завета, которую они ставили гораздо ниже этических принципов Нового Завета, то археология и смежные дисциплины позволяли отныне предпринять наступление по гораздо более широкому фронту. Это наступление направлялось ассириологом Фридрихом Деличем, который в 1902 году под заголовком «Вавилон или Библия?» предпринял попытку доказать, что великие традиции Моисея были заимствованы у месопотамской культуры, которая к тому же в этическом отношении стояла выше еврейской культуры (разумеется, в качестве эталона рассматривалась этика «Бель-эпок»), Император Вильгельм II почтил своим присутствием лекции Делича, ставшие сенсационными. Ортодоксальные богословы заявили протест, раввины, со своей стороны, заговорили о «высоком антисемитизме» высокой библейской критики. Разумеется, они были правы: не только ведущие лютеранские эрудиты, такие как Вельгаузен, Гарнак или Шурер систематически принижали иудаизм эпохи изгнания, но они при случае отмечали в библиографиях труды своих иудейских коллег специальным знаком, который раввин Феликс Перль с горечью уподоблял желтому знаку на одежде.
В общем плане накануне первой мировой войны все националистические или консервативные партии и движения были пропитаны антисемитизмом в той или иной степени, так что лишь две крупные политические силы, социал-демократия и католический «Zentrum», не проявляли враждебности по отношению к евреям. Неписаные законы закрывали для них возможность военной или административной карьеры, и мы располагаем множеством свидетельств, что социальная изоляция евреев постоянно увеличивалась. Даже война 1914-1918 гг. и священный союз не могли этому помешать. Тем не менее евреи проявили столь же большой патриотический пыл, что и их соотечественники, и их деятельность была лаже более плодотворной: в то время, как Вальтер Ратенау налаживал немецкую военную промышленность, поэт Эрнст Лиссауэр сочинял ставшую весьма популярной «Песнь ненависти к Англии» («Hassgesang gegen England»), a Герман Коген старался доказать, что моральный долг евреев во всех странах мира состоит в том, чтобы встать на сторону Германии. Даже австро-германские сионистские лидеры заявляли, что Германия сражается за правду, справедливость, свободу и мировую цивилизацию. Само собой разумеется, что мобилизованные на военную службу евреи сражались и умирали точно так же, как другие солдаты, но в некоторых военных и гражданских кругах распространилось подозрение, что они делали это в недостаточном размере. Это подозрение стало причиной того, что генеральный штаб предписал в октябре 1916 года провести систематическую перепись евреев, находящихся на военной службе, о чем мы подробней поговорим ниже; в результате оказалось воплощенным в жизнь первое желание активистов конца XIX века.
Мощный очаг антисемитизма сформировался с первых лет XX века в правительственных сферах, о чем свидетельствуют реакции на революционные возмущения, которые начали вспыхивать в России и которые обычно приписывались подрывной деятельности евреев. Лично Вильгельм II заметил на полях консульского отчета о демонстрациях в Риге в январе 1905 года; «Опять евреи!» и «Нас это также коснется»; но вместо того, чтобы проявить заботу о будущем, он пытался ловить рыбу в мутной воде и усугублять трудности своего имперского кузена, царя Всея Руси. Так, узнав на следующий день после кишиневского погрома, что русское правительство ввело новые антиеврейские ограничения, он приказал «официально известить об этом Ротшильдов и им подобных, чтобы прекратить поставки [русскому правительству]»; при этом остается неизвестным, что доставляло ему больше радости – ослабление царского режима или бедствия евреев- В связи с нежеланием русских войск открывать огонь по христианским погромщикам он заметил: «Все немецкие мужчины и особенно все немецкие женщины думают точно так же; узнав, что русские евреи укрываются в Германии, он бросил: «Убирайтесь, свиньи!»
