Нотариус ― толстый рыжий человек, одетый в бархатную куртку, на ногах бурые гетры. Добродушная улыбка освещает его лицо, обросшее щетиной.

― Нет, не разбойники; но в такую погоду с гор спускаются кабаны, а я большой любитель окорока с хорошим маринадом.

И он точно нюхает лакомый запах, в то время как, стоя перед очагом, стряхивает с себя снег и обволакивается туманным паром. Пахнет прачечной.

― Utile duici, приятное с полезным, ― шутит Корлевен. ― Но я думал, что зимою и ночью охота запрещена. Не хотите ли стаканчик коньяку?

― Не откажусь, ― отвечает нотариус. ― Правила охоты вы знаете, многоуважаемый; но кто же будет применять их в этой затерянной стране? Это место браконьерства по преимуществу; попасть сюда можно только через мост в Ганьяке, в расстоянии одного лье. А потому браконьеры охотятся здесь, сколько их душе угодно, и в лесу, и на воде; в хорошую погоду нередко можно видеть, как они ловят форель с вязанкой пылающей соломы вместо фонаря, несмотря на все декреты префектуры.

― А жандармы?

― Ну, они больше не страдают иллюзиями. Курьезное совпадение: каждый раз, когда они переходят мост, извозчик, хижина которого рядом с мостом, испытывает необходимость побывать в своем саду и зажигает для этого фонарь, который виден издалека. И немедленно огни, бороздившие реку, потухают, а ружья становятся на свои места, в ружейные козлы. Терпя постоянные неудачи, жандармы наконец отказались от облав. Вот и мне случается ― что делать, слабость! ― пользоваться этим, когда представляется случай.

― Есть у вас новости от доктора Кодра, господин нотариус? ― спрашивает Гартог.

― За последние дни нет. В последний раз это было в тот день, когда я получил его инструкции насчет составления договора. Я даже надеялся встретить его здесь. Как бы то ни было, но он, вероятно, не замедлит прибыть.

― Ведь это именно сегодня вечером договор должен быть засвидетельствован вами, если я хорошо понял ваши объяснения? ― снова спрашивает Гартог.

― Именно сегодня вечером, ― отвечает нотариус.

― Таким образом, ― продолжает Гартог, ― если мы его подпишем, то мы будем связаны обязательством, а он нет. Контракт был бы тогда односторонним.

Жизнерадостный сельский нотариус хмурится.

― Разве вы, сударь, склонны усомниться в слове моего почтенного клиента? ― спрашивает он.

― Нисколько, ― возражает Гартог, ― но если господин Кодр счел нужным связать нас с собою договором, то я считаю, что связь должна быть взаимною, иначе акт не имеет никакого значения.

Нотариус смерил взглядом своего собеседника:

― То, что вы говорите, сударь, вполне справедливо, и я вижу, что вы знаете толк в делах.

― Эти дела были когда-то моей профессией.

― Это и видно. Так вот, если вы не считаете возможным доверить моему клиенту на те несколько дней, быть может, несколько часов, которые пройдут до его прибытия, то вместо него подпишу я: у меня есть на это полномочия от него.

― Это разрешает все вопросы, дорогой господин нотариус, и мы вас слушаем, ― решает Гартог.

Нотариус, очевидно, шокирован тем, что он считает как бы признаком недоверия, и, вынимая из своего портфеля бумага договора, он не может удержаться, чтобы не высказать своего неудовольствия.

― Я не знаю, сударь, ― говорит он, обращаясь к Гартогу, ― отдаете ли вы себе отчет, насколько неучтиво по отношению ко мне ваше подозрение. Прошу вас не забывать, что я официальный и законноутвержденный министерский чиновник. Я не взял бы на себя защиту интересов Кодра, если бы не питал самого высокого уважения к его характеру и к его нравственным качествам.

― Разделяю ваши чувства, господин нотариус, ― говорит Корлевен.

― Имеете ли вы какие-нибудь причины, Гартог, поступать таким образом? ― спрашиваю я.

― А вы что скажете, Флогерг? ― спрашивает Гартог, не отвечая.

― Я не составил себе мнения по этому вопросу, ― отвечает Флогерг.

― Господа, ― снова говорит Гартог, ― я желаю раз навсегда осветить положение вещей. Мы собрались здесь для того, чтобы заниматься не сантиментами, а делом. Будем же трактовать вопрос, как дело, то есть с точки зрения, совершенно исключающей личные вопросы. Акт, который мы должны подписать после его второго чтения, должен определить ясным образом права и обязанности каждого из договаривающихся. От этой ясности, от тщательности, с которой мы ее установим, будет зависеть будущее выполнение наших условий. А если включать между строк контракта разные невесомые величины, то лучше совсем не составлять его. Вначале, пока необходима общая работа, ― все идет хорошо; но лишь только начинают реализоваться результаты ― вступает в свои права личный интерес, и всякий пропуск, всякая неточность в параграфах немедленно становится зародышами для спора и для процесса. Лучший способ избежать их состоит в том, чтобы составлять договор так, как будто договаривающиеся стороны совершенно не знают друг друга. Таково мое мнение, оно не обязывает никого, кроме меня, но я твердо буду отстаивать его, поскольку это касается меня.

― Честное слово, ― сказал Флогерг, ― мне очень нравится ваш способ высказывать свою мысль, Гартог. У каждого свои способности, и раз нам суждено быть связанными вместе, то пусть каждый из нас использует для блага всех нас свои личные знания. Дела ― это ваша сфера; я поручаю вам с самого же начала мои интересы... не отказываясь от контроля.

― Пусть так! Говорите же от нашего имени, Гартог, ― сказал, подумав, Корлевен. ― Это и ваше мнение, Гедик?

― И мое.

― Должен ли я заключить из этого, ― сказал нотариус, слегка выбитый из седла, ― что содержание акта подвергается сомнению?

― Ни в малейшей степени, дорогой господин нотариус, ― сказал добродушно Гартог, ― и вы сейчас увидите, что все устроится к лучшему, потому что все мы подходим к делу добросовестно... оно и стоит того. Именно для того, чтобы закрепить его, мы и постараемся согласиться между собою. Содержание вашего акта было превосходно, и только в некоторых деталях я буду просить вас сделать кое-что более точным.

Нотариус как будто прояснился; он роздал каждому из нас по экземпляру своего произведения на гербовой бумаге, прочистил голос коротким кашлем, допил стаканчик коньяку, обсосал влажные усы и принялся читать докторальным тоном, так расходившимся с его внешностью доброго малого:

Перед нами, нотариусом Бикокэ из Болье, призванным в качестве нотариуса, согласно просьбе нижепоименованных договаривающихся сторон, в место, именуемое Замок Ла-Гурмери, коммуны Ганьяка, кантона Болье, департамента Коррезы ― предстали:

С одной стороны:

Господин Эварист Кодр, землевладелец, каковой, для заключения настоящего акта, избрал вышеназванное место.

С другой стороны:

Господа: Симеон Гартог, финансист, Эрве-Ивон Карлевен, капитан дальнего плавания, Гектор Флогерг, предприниматель, Жан-Анри Гедик, инженер, ― каковые объявили, что для заключения настоящего акта избирают то же самое вышеназванное место.

Вышепоименованные лица заключили между собою нижеследующие условия:

§ 1. Между договаривающимися сторонами учреждается ассоциация, целью каковой является эксплуатация одного открытия палеографического характера, последствия которого касаются космогонии, палеонтологии, геологии, геогнозии и финансов.

― Я должен извиниться, ― сказал нотариус, ― что включил эти абстрактные термины в конкретный акт, но они были продиктованы мне моим клиентом, который предоставляет себе разъяснить их вам лично.

И он продолжал:

§ 2. Сверх результатов своих изысканий, господин Кодр вкладывает в ассоциацию свои денежные средства и обязуется покрывать расходы при всяком перемещении и путешествии, каковых может потребовать эксплуатация вышеупомянутого открытия, равно как и всяческие расходы, без исключения, по пропитанию, помещению, одежде и текущим расходам содоговаривающихся на время действия этого договора об ассоциации.