Инспектор Мэллоу кивнул Синтии.

— Собирайся, сестричка, — повелительным тоном произнес он.

— Полагаю, — заметил Терри, — вы отдаете себе отчет в том, что делаете. У мисс Рентон есть адвокат, и он, думаю, сделает все возможное, чтобы защитить ее права.

Мэллоу ухмыльнулся:

— Что ж, вы недурно все рассчитали, да вот только кое-что не сходится. Нам удалось выяснить, что Хуанита, представьте себе, оказалась той самой женщиной, которая в два часа ночи спускалась по лестнице с портретом Мандры.

— Насколько я понимаю, вам удалось найти вышеназванный портрет и вы можете доказать, что его забрала женщина, которую вы называете Хуанитой.

На лице Мэллоу отразилось раздражение.

— Если же я ошибаюсь, — Терри поднес к сигарете зажженную спичку, в руке его нельзя было заметить ни малейшего признака дрожи, — Ренмор Хоулэнд без особого труда сможет убедить присяжных, что полицейские на этот раз проявили не свойственное им легковерие.

Инспектор Мэллоу на мгновение как-то изменился в лице, и Терри понял: удар достиг цели. Мэллоу, однако, тут же овладел собой и вместе с Синтией направился к лифту. Все еще не пришедший в себя Стабби Нэш. шатаясь, проследовал за ними.

По глазам Альмы можно было определить — пока что она не плакала. Слезы и все такое прочее еще последуют, подумал Терри. А пока она настолько поглощена всякого рода заботами, что у нее просто нет времени дать волю своим чувствам.

— Терри, — сказала она, — мы теперь во всем полагаемся на вас. Я только что была в тюрьме и разговаривала с Синтией.

В лице Ят Тоя не промелькнуло даже и тени любопытства, когда он шаркающей походкой с подносом в руках вошел в комнату.

— Ну, как она, Альма? — спросил Терри.

— Да не очень.

— Она сделала какое-нибудь заявление?

— После ареста — нет. Она отказалась разговаривать с ними до тех пор, пока они не пригласят Ренни Хоулэнда. Впрочем, заявление-то она сделала тогда еще, во время первого допроса, когда беседовала с прокурором.

— И в своем заявлении призналась, что это она забрала портрет?

Альма смутилась, ее лицо как-то сразу потемнело.

— Да. И почему только мы не обратились к вам с самого начала! Мы думали, что нам самим легко удастся выбраться из этой переделки, и совсем не предполагали, чем все это может для нас обернуться.

— Не падайте духом, — сказал Терри. — У нас еще есть шанс выкарабкаться.

— Вам известно еще что-нибудь?

Он отрицательно покачал головой.

— Терри, они собираются что-нибудь предпринять по отношению к вам?

— Думаю, да, но не прямо сейчас. Они хотят, чтобы я достиг такого душевного состояния, когда меня легко можно будет расколоть, и делают при этом ставку на то, что я живу теперь в постоянном напряженном ожидании нового удара с их стороны.

— Они вас арестуют?

Улыбнувшись, Терри кивнул.

— Конечно, а то как же?

— У них есть хоть какие-нибудь доказательства?

— Никаких, — неунывающим тоном произнес Терри. — Инспектор Мэллоу говорит о неких совпадениях, которые якобы указывают на мою причастность к этой истории. Так что единственное, что он в состоянии доказать, — это некие совпадения.

— И все?

Терри снова кивнул.

— Ну а если предположить… я говорю, если… ему все же удастся раздобыть какие-нибудь доказательства? Что тогда?

— Тогда? — сказал Терри. — Тогда перед ним возникнет дилемма. Вместо одного убийцы будет сразу два, и ему нелегко будет определить, кто же на самом деле совершил преступление. Поэтому он и решил сначала заняться Синтией. Если ему не удастся доказать ее причастность к убийству, он переключится на меня. В делах, связанных с такого рода преступлениями, очень важно учитывать общественное мнение, вот он и Держит Синтию под подозрением, заявляя при этом журналистам, что один из ее близких знакомых находится под наблюдением.

— А кто насчет этой Хуаниты? — Альма обратила на Терри пристальный взор. — Она клянется, что портрет, который написала Синтия, был у нее. Что это она в два часа утра спускалась по лестнице.

Терри бросил в свой бокал кусочек льда.

— Ну и что?

— Эта женщина утверждает, что портрет у нее украли.

— Вот и прекрасно, — заметил Терри. — Жаль только, что она не может предъявить портрет и тем самым рассеять всякие сомнения относительно правдивости этого рассказа.

Альма понизила голос:

— Терри, ведь мы оба знаем, что у нее действительно был этот портрет.

— Что касается меня лично, — произнес Терри, — я не стал бы слишком доверять ее заявлениям. Она такая эмоциональная, нервная, прямо так и кипит от переполняющих ее страстей. От такой женщины, как она, всего можно ожидать.

— Терри, вы что, смеетесь надо мной? Ведь мы оба знаем…

— Ничего мы не знаем, — перебил ее Терри. — Мы только предполагаем.

Он взял бокал и сделал маленький глоток. Альма недоумевающе пожала плечами.

— Что ж. не хотите быть со мной откровенным, дело ваше.

— Я всегда откровенный, — возразил Терри.

— Может, вы и откровенный, но понять вас просто невозможно. — В голосе Альмы прозвучала обвиняющая нотка. — Сидите как ни в чем не бывало, улыбаетесь, как чеширский кот. Тут такое серьезное дело, а вам бы только шуточки шутить.

— Вы выражаетесь прямо как инспектор Мэллоу, — заметил Клейн. — Кстати, звонил адвокат Синтии, спрашивал, не могу ли я заглянуть к нему после обеда, — дескать, хочет со мной поговорить. Вы не знаете, что ему от меня нужно?

— Не знаю. Меня он тоже просил прийти. Он сказал, что дело приняло весьма неприятный оборот и что помочь Синтии можно лишь в том случае, если мы объединим наши усилия.

— Наверное, хочет содрать с вас побольше денег за свои адвокатские услуги?

— Не думаю. Стабби Нэш навел о нем справки. Не знаю, насколько тщательной была проверка, пока, однако, ничего плохого сказать о нем нельзя.

— А что думает Синтия по поводу того, что ее адвокат пригласил нас к себе?

— Ей это не очень нравится. За все судебные издержки она хочет расплатиться сама.

— Однако не исключена возможность, — задумчиво сказал Терри, — что этот адвокат принесет больше вреда, чем пользы.

— Что вы имеете в виду, Терри?

— События, — растягивая слова, произнес Терри, — это как кусочки из картинки-головоломки. Кусочки эти надо подбирать таким образом, чтобы они соответствовали друг другу, в противном случае картинка не получится. Если полицейским не удастся раздобыть все кусочки, то картинку им не собрать. Если кусочков у них будет слишком много, то, собрав картинку, они обнаружат, что какие-то кусочки оказались лишними.

Альма озабоченно нахмурила лоб.

— Я думала об этом, Терри. Может, вам поговорить обо всем этом с Хоулэндом, когда вы увидитесь с ним сегодня?

Терри задумчиво кивнул.

— Терри, — сказала Альма, — мы все оказались в таком положении, которое просто обязывает нас быть откровенными друг с другом. Синтия нуждается в вас, я — тоже. Вы с Синтией тянетесь друг к другу, но из-за меня в ваших отношениях возникает какая-то напряженность. Я так люблю вас обоих… но я — как стена, которая стоит между вами. Терри, я хочу, чтобы вы поговорили со мной и сказали мне всю правду. Мы и раньше разговаривали, но я не придавала значения вашим словам. Многое из того, что вы говорили, казалось мне тогда непонятным, даже безумным. И только теперь я поняла, как вы были правы.

Он пристально посмотрел на нее:

— О чем вы, Альма?

— Вы заявили однажды, что в основе отношений между полами лежит враждебность. Что вы хотели сказать этим тогда, Терри?

То, что сказал. Как только между мужчиной и женщиной возникают какие-то отношения, эти отношения неизбежно выливаются во взаимную враждебность. Настоящая, искренняя дружба возможна лишь тогда, когда элемент пола либо отсутствует, либо не принимается во внимание.

— Довольно циничный подход к жизни. Не правда ли, Терри?

— Возможно.