– Профессор Клейн! – крикнул Скоу, перепрыгивая через охранника.

Прогремело три быстрых выстрела, Скоу сделал еще пару шагов и упал на пол. Револьвер он держал перед собой, но ответный огонь не открывал.

– Оставайтесь на месте! – скомандовал он, поднимаясь на ноги.

Ове заколебался, но Нильс спикировал вперед и перелетел через охранника, даже не задев его. Приподнявшись, он успел заметить, как закрывается дверь, ведущая в воздушный шлюз. Нильс вскочил на ноги, подбежал к ней и дернул изо всех сил, но безрезультатно.

– Задраено с той стороны! Но где Арни?

– С ними. Я видел, они вдвоем тащили его. И оба вооружены. Черт!

Скоу достал карманный передатчик, включил его, но ничего, кроме помех, не было слышно.

– Ваше радио не будет работать здесь, – напомнил ему Ове и склонился над охранником. – Со всех сторон металл. Поднимитесь на палубу. А ваш сторож просто потерял сознание – его чем-то ударили по голове.

Скоу и Нильс уже мчались к выходу. Ове понял, что сейчас ничем не поможет охраннику, и побежал за ними.

Обе двери воздушного шлюза были открыты, и Скоу, стоя на палубе, что-то кричал в передатчик. Результаты последовали почти мгновенно – Скоу подготовился к такому повороту событий.

Вспыхнули все фонари на верфи, включая прожектора на стенах и электродуги, установленные на подъемных кранах и строящихся судах. Стало светло как днем. Снаружи взревели сирены, на черной воде заплясали огни прожекторов – два полицейских катера заблокировали выход с той стороны. Нильс кубарем скатился по сходням, спрыгнул вниз, когда до земли оставалось еще несколько метров, и бросился бежать, огибая судно, в сторону кормы, где был второй воздушный шлюз. Наружная дверь была распахнута, и он успел заметить, как в стороне мелькнули темные силуэты. Нильс схватил за рукав подбежавшего полицейского.

– У вас есть передатчик? Отлично! Вызовите Скоу. Скажите, что они направляются к воде. У них там, наверное, шлюпка. Ни в коем случае не стрелять! Их двое, и они тащат профессора Клейна. Мы не можем рисковать его жизнью.

Полицейский кивнул, вытащил передатчик, и Нильс побежал дальше.

На верфи был настоящий бедлам. Рабочие разбегались в стороны, уступая дорогу полицейским машинам, которые с ревущими сиренами влетали в ворота. Задыхаясь, Скоу на бегу передавал по радио сообщение Нильса. Впереди бежали охранники, устремляясь к берегу, где недостроенный корабль простирал к небу со стапеля ржавые пальцы шпангоутов.

Из-за невысокого штабеля стальных листов вырвалась яркая вспышка; один из охранников согнулся, схватился руками за живот и рухнул на землю. Остальные бросились в разные стороны, поднимая пистолеты.

– Не стрелять! – крикнул Скоу, продолжая бежать вперед. – Пусть направят сюда свет!

Кто-то развернул тяжелую электродугу в направлении, указанном фарами полицейской машины. Весь участок был теперь как на ладони. Пригнувшись, Скоу продолжал бежать в полном одиночестве.

Внезапно перед ним выросла черная фигура. Прикрываясь рукой от слепящего света, человек в черном поднял длинноствольный пистолет и дважды выстрелил. Одна пуля ударилась рядом со Скоу и с визгом отскочила от стального листа, другая задела плащ. Скоу остановился, поднял револьвер вверх и медленно навел на цель, спокойно, будто на стрельбище. Нападавший выстрелил еще раз, и в то же мгновение Скоу нажал на курок.

Мужчина дернулся, повернулся и упал на штабель, выронив пистолет, загремевший по металлу. Скоу сделал знак двум полицейским осмотреть его и заковылял дальше, не обращая внимания на скрюченную фигуру. Теперь за ним следовала группа полицейских и охранников. Патрульный катер, урча мотором, подошел ближе к берегу и стал обшаривать его лучом прожектора.

– Вот они! – раздался чей-то крик, когда луч прожектора внезапно замер на месте.

Скоу остановился и знаком задержал остальных.

Сцена была залита светом: подмостками служили клепаные пластины киля, а на просцениум выходили изогнутые ребра шпангоутов. Только драма на этой сцене разыгрывалась всерьез – не на жизнь, а на смерть. Человек в блестящем черном водолазном костюме прятался за обмякшей фигурой Арни Клейна. Одной рукой он поддерживал ученого поперек груди, а другой приставил ему к виску пистолет. Сирены замолкли, выполнив свою работу, и в наступившей тишине громко раздался хриплый голос:

– Не подходите – я убью!

Он выкрикнул это по-английски с сильным акцентом, но достаточно понятно. Зрители стояли, не шелохнувшись, глядя, как он тащит бесчувственного ученого вдоль киля к воде.

Нильс Хансен шагнул за ним из густой тени, обхватил огромной ладонью руку, державшую пистолет, и вывернул ее, направив дуло вверх. Человек в черном вскрикнул – от боли или от неожиданности, – грянул выстрел, и пуля улетела во тьму.

Левой рукой Нильс высвободил Арни и медленно наклонился, осторожно опуская его на стальную пластину. Незнакомец извивался всем телом, безуспешно пытаясь вырваться из железной хватки, затем принялся бить Нильса кулаком. Летчик не обращал на него внимания, словно не замечая града ударов. Уложив профессора, он выпрямился, выдернул из руки похитителя пистолет и зашвырнул его подальше. Потом, размахнувшись, вмазал противнику по лицу открытой ладонью. Тот крутанулся на месте и бессильно обвис в могучих руках Нильса.

– Я должен поговорить с ним! – закричал Скоу, спеша навстречу.

Нильс встряхнул свою жертву обеими руками, словно большую куклу. Незнакомец был затянут в черный резиновый водолазный костюм, оставляющий открытой только голову. Лицо у него было болезненно желтого цвета, на верхней губе чернела узкая полоска усов, будто прочерченная карандашом. На щеке огнем горел отпечаток мощной ладони.

Увидев приближающихся полицейских, пленник в последний раз дернулся в сжимавших его тисках и понял, что это бесполезно. Он перестал сопротивляться, поднял руку и каким-то странным детским движением сунул большой палец в рот.

– Остановите его! – крикнул Скоу. Но было уже поздно.

По лицу мужчины пробежала судорога, глаза выкатились из орбит, и рот раскрылся в беззвучном крике. Его тело корчилось в руках у Нильса, выгибаясь дугой в пояснице, все более неестественно, под невозможным углом, – и вдруг обмякло и застыло без движения.

– Можешь его отпустить, – сказал Скоу, приподняв пальцем веко. – Он мертв. Яд в ногте.

– Второй тоже мертв, – сказал полицейский. – Вы попали ему…

– Я знаю, куда попал.

Нильс склонился над Арни, который пошевелился, не открывая глаз. За ухом у него виднелся красный распухший рубец.

– С ним вроде ничего страшного, – произнес Нильс, поднимая голову и наткнувшись взглядом на красные капли, падающие рядом на металлическую пластину. Штанина Скоу уже пропиталась кровью. – Ты ранен!

– Они всегда попадают мне в эту ногу. Просто не нога, а мишень какая-то. Но это детали. Самое главное – поскорее доставить профессора в больницу. Проклятье! Кто-то нас все-таки вычислил. Теперь все будет гораздо хуже.

Сидя в темной рубке управления, Нильс Хансен пытался увидеть себя за пультом «Галатеи» в полете. Хотя он обычно не отличался богатым воображением, но, когда дело касалось самолетов, мог представить себе в деталях, как будет работать машина, как она поведет себя в воздухе. Нильс проводил испытательные полеты почти на всех новых реактивных лайнерах, закупленных компанией САС, и на многих экспериментальных истребителях ВВС. Прежде чем поднять самолет в воздух, он внимательно изучал его устройство, разговаривал с конструкторами. Нильс знакомился со всеми особенностями машины, узнавал о ней все до мельчайших подробностей. Ему никогда не надоедало копаться в мелочах, он никогда не спешил. Он мог довести окружающих до белого каления своей дотошностью, но сам всегда сохранял невозмутимое спокойствие. В небе Нильс оставался с машиной один на один, и чем больше он знал о ней, тем больше было шансов на удачный полет – и на возвращение домой.