Теперь от него требовалось максимально напрячь все свои способности. Судно было непомерно огромным, принципы управления – абсолютно незнакомыми. Единственное, что могло пригодиться, – это опыт управления «Каракатицей». Помня о трудностях, с которыми пришлось тогда столкнуться, Нильс вместе с инженерами планировал расположение приборов на пульте управления. Протянув руку, он коснулся штурвала – самый обычный стандартный штурвал, как на «Боинге-707», приобретенный на авиационном складе. Он почувствовал себя увереннее. Штурвал, соединенный через компьютер с далет-двигателем, будет использоваться для маневрирования при взлете и посадке. Альтиметр, индикатор скорости воздушного потока, приборы для измерения реальной скорости и энергозатрат – его взгляд безошибочно перебегал с одного устройства на другое, несмотря на темноту.

Прямо перед ним в стальной стене был огромный иллюминатор из толстого стекла, через который хорошо просматривалась судоверфь и часть гавани. Хотя было уже два часа ночи и весь Эльсинор давно уснул, территория верфи была ярко освещена и полна движения. Полицейские автомобили медленно патрулировали вдоль берега, освещая прожекторами темные боковые переулки, между зданиями прохаживались группы солдат. Над уличными фонарями были установлены дополнительные лампы, так что вокруг было светло как днем. Торпедный катер «Хейрен» стоял на якоре с пулеметами наготове, перекрывая ближайший вход в гавань.

Дверь с тихим жужжанием скользнула в сторону, и в рубку вошел радист. Следом хромал Скоу, опираясь на костыль. Он постоял немного рядом с Нильсом, обозревая свои наружные оборонительные укрепления. Потом с невнятным бурчанием, возможно, даже одобрительным, опустился в кресло второго пилота.

– Они знают, что мы здесь, – заявил он. – Но больше им ничего узнать не удастся. Ну, как дела с этим корытом?

– Все проверено, перепроверено и потом проверено еще раз. Я сделал все, что мог, а инженеры и эксперты облазили весь корабль до последнего дюйма и осмотрели каждую деталь оборудования. Вот их подписанные заключения. – Нильс приподнял толстую папку с бумагами. – Есть что-нибудь новое о наших недавних гостях?

– Глухо как в танке. Водолазное снаряжение куплено здесь, в Копенгагене. Ни документов, ни особых примет. Пистолеты времен войны, немецкие «вальтеры» Р-38. Их можно достать где угодно. Мы пытались идентифицировать отпечатки пальцев, вроде даже нащупали след, но потом оказалось, что это ошибка. Я сам проверял. Короче говоря, ничего. Двое невидимок из ниоткуда.

– Значит, вы никогда не узнаете, из какой они страны?

– Меня это не очень волнует. В сущности, нам это без разницы. Кто-то хорошо получил по лбу, пытаясь подсмотреть наши секреты, и после этого переполоха всему миру стало ясно, что здесь что-то происходит. Только они не знают, что именно, и я уж позабочусь о том, чтобы никто ничего не пронюхал. – Он склонился к светящемуся циферблату. – Осталось не так уж долго. Все готово?

– Команда укомплектована, все на местах и ждут только сигнала. Кроме Хеннинга Вильхельмсена. Он отдыхает или спит – ждет моего вызова. Сегодня вечером его дежурство.

– Тогда вызовите его прямо сейчас.

Нильс снял трубку и набрал номер Вильхельмсена; тот немедленно отозвался:

– Капитан Вильхельмсен слушает.

– Рулевая рубка. Прошу прибыть сюда.

– Слушаюсь!

– Смотри, – сказал Скоу, показывая на дорогу в конце гавани, где появилось полдюжины солдат на мотоциклах. – Все идет как по маслу. Она остановилась в замке Фреденсборг, в двадцати минутах езды.

За мотоциклистами ехали два открытых грузовика с солдатами, потом опять мотоциклисты, окружавшие длинный черный сверкающий «Роллс-Ройс», и снова несколько машин с солдатами. Как только показалась колонна, из казарм Кронборгского замка выехали армейские грузовики, стоявшие наготове. Когда автомобиль с эскортом подъехал к верфи, его окружал сплошной военный кордон.

– Может, включить прожектор? – спросил Нильс.

– Теперь в этом нет нужды. Всему городу ясно, что здесь что-то затевается.

Нильс включил люминесцентные лампы на панели управления, и все приборы заблестели холодным светом. Скоу улыбнулся, с довольным видом потирая руки.

– Все работает как часы. И заметь: я никем не командую. Все продумано заранее. Все шпионы-туристы в городе жаждут узнать, что же здесь творится, но никак не могут подобраться поближе. Через какое-то время они попытаются послать сообщения и смыться, но не тут-то было. Добропорядочных датчан, спокойно спящих по домам, никто не потревожит. Но дороги все перекрыты, поезда не ходят, и телефоны не работают. Даже велосипедные дорожки – и те заблокированы. Охраняются все шоссе и проселочные дороги, даже тропинки в лесу.

– А вы расставили охотничьих соколов для перехвата почтовых голубей? – невинно поинтересовался Нильс.

– Нет! Вот черт, я и не подумал! – Скоу озабоченно жевал губу, потом поднял глаза и поймал смеющийся взгляд Нильса. – Тоже мне, шутник нашелся. Нечего измываться над старым человеком, у меня, того и гляди, будильник остановится от внезапного шока.

– Ты переживешь нас всех, – сказал Хеннинг Вильхельмсен, входя в рубку. На нем был парадный мундир, фуражка – все как положено. – Прибыл для несения службы, сэр, – отсалютовал он Нильсу.

– Да, конечно. – Нильс наклонился и пошарил под приборной доской в поисках собственной фуражки. – Скинь Дика Трэйси со своего кресла и начнем контрольную проверку.

Он нашел фуражку, надел на голову и сразу почувствовал себя неуютно. Нильс снял ее и посмотрел на новую эмблему, еле различимую в тусклом свете. На кокарде поблескивала буква «далет» на фоне звезд. Быстрым движением он сунул ее назад.

– Сними фуражку, – сказал он решительным тоном. – Никаких фуражек в рубке управления.

– Вот и родилась первая великая традиция Космического флота, – откомментировал Скоу, направляясь к выходу.

– И никаких гражданских лиц в рубке! – крикнул Нильс вслед удаляющейся фигуре и услышал в ответ хихиканье.

Они прошлись по контрольному списку и призвали членов экипажа занять места. Хеннинг включил систему внутренней связи, и его голос загудел во всех отсеках корабля. Нильс посмотрел в иллюминатор, привлеченный неожиданной суетой внизу. Выдаваясь вперед на двузубом подъемнике, к судну приближалась деревянная платформа, украшенная флагами. Платформа остановилась у самого носа корабля; сзади по лестнице на нее тут же забрались несколько человек с проводами. Все шло по плану. Зазвонил телефон, и Хеннинг поднял трубку.

– Они хотят прицепить к нам шнуры от микрофонов, – повернулся он к Нильсу.

– Передай, чтобы подождали. Подсоединишь их, когда проверишь все службы.

Члены экипажа один за другим докладывали о своей готовности, в то время как Нильс следил за прибывающей толпой важных гостей. Военный оркестр заиграл бравурный марш, отзвуки которого проникали даже сквозь герметичный корпус корабля. Толпа у постамента расступилась, и по лестнице стала подниматься высокая шатенка.

– Наследная принцесса Маргрета, – сказал Нильс. – Пожалуй, пора подсоединять эти шнуры.

Маленькая платформа быстро заполнилась гостями, и наконец, в середине торжественной речи, на судне включилась трансляция. Речь оказалась на удивление короткой – очевидно, этого потребовал Скоу из соображений безопасности, – и снова заиграл оркестр. Когда кто-то из команды спустил веревку, на которой болталась бутылка шампанского, ее королевское высочество сделала шаг вперед. Голос принцессы был ясным, слова простыми:

– Нарекаю тебя «Галатеей»…

Бутылка с треском разбилась о корпус судна. Обычно после этого корабль сразу спускали на воду. Но сейчас случай был особый. Официальные лица отошли на заранее подготовленные позиции, платформу оттащили в сторону, и только после этого был отдан приказ о спуске «Галатеи». Из-под судна выбили подпорки, и оно вздрогнуло.

– Внимание всем отсекам, – сказал Нильс. – Проверьте, чтобы все приборы были закреплены как полагается, и приготовьтесь сами, при ударе о воду возможен сильный толчок.