– Мы хотим опознать человека, который, вероятно, забрался в чужой дом. Мы предполагаем, что ваша жена могла где-нибудь видеть этого типа.

Стефен усмехнулся:

– Следите за ней повнимательнее, шериф. Она носит оружие.

Все дружно засмеялись, стараясь скрыть беспокойство.

Вот раздались шаги на крыльце, заурчал мотор, и машина неслышно скользнула в темноту ночи.

Брэндон предупредил:

– Возможно, вы будете поражены, миссис Фрилмен. Мне очень не хотелось вас тревожить, но приходится.

Гарри Перкинс прикрикнул:

– Сидеть, Фидо. Сидеть!

Черная собачонка послушалась.

– Черт возьми, какой сообразительный! – пришел в восторг Перкинс. – Он понимает буквально каждое слово.

– Миссис Фрилмен, это мистер Перкинс, – представил Брэндон.

Перкинс на минуту отвел глаза от собаки.

– Счастлив знакомству. Вашего супруга знал еще в школе. Я руководил кружком внешней политики, а он принимал деятельное, я бы сказал, участие. Хэлло, Джилберт! Как дела?

Джилберт пожал всем руки.

– Что за история? – спросил он.

Селби, не отвечая на вопрос, предложил:

– Пошли, друзья. Это вроде холодного душа. Крайне неприятно, но полезно для здоровья… Если не возражаете, миссис Фрилмен, то вот по этому коридору, до конца.

– Постойте, – запротестовал Джилберт, – там же…

Он не договорил.

Селби твердо сказал:

– Да, там труп.

– Я не хочу, чтобы Кармен…

– К чему лишние разговоры? – сказала Кармен. – Покойников мне приходилось видеть… Шериф, а почему вы думаете, что я знаю этого человека?

– Мы хотим, чтобы вы взглянули на его ботинки, только и всего… Если вы внушите себе, что это лишь неприятная обязанность, про которую сразу можно будет забыть…

Перкинс откинул простыню. С минуту царила мертвая тишина, затем Джилберт, тихонько охнув, воскликнул:

– Великий боже, да это же Десмонд Биллмейер!

– Вы уверены? – быстро спросил Брэндон.

– Конечно. У него работает Кармен. – Он повернулся к жене и обнял ее за талию. – Это и правда шок. Ведь это Биллмейер, да, дорогая?

Кармен открыла рот, пытаясь ответить, но дрожащие губы отказывались ей повиноваться. Она жалобно посмотрела на мужа.

– Милая, все хорошо, – сказал он. – Это же…

Колени у нее подогнулись, и она упала прямо на пол, выскользнув у мужа из рук. Не ожидая такого финала, Джилберт подхватил ее лишь в самый последний момент.

– Возьмите ее за ноги, – попросил он, – ее надо унести отсюда. Кармен вообще не следовало приводить сюда.

Кармен Фрилмен, лежавшая на кушетке в кабинете коронера, выглядела худенькой и слабой. На бледном лице косметика, лишенная естественного фона, производила неприятное впечатление.

Джилберт продолжал так же сердито:

– Вы не имели права подвергать ее такому испытанию!

Брэндон возразил с достоинством:

– Для нас крайне важно было установить личность этого человека.

– Меня совершенно не интересуют ваши соображения. И не воображайте, что я разрешу вам ее расспрашивать, когда она придет в себя. С нее довольно.

– Но это действительно Биллмейер?

– Еще бы! Я видел его неоднократно.

– Когда вы видели его в последний раз?

– С неделю назад.

– А ваша жена?

– Сегодня днем она ездила в контору. Биллмейер вообразил, что она потеряла какое-то письмо. Ну и вызвал по телефону. Это была лишь поза, стремление показать, какой он ревностный работник, даже в День благодарения не отдыхает.

– Ваша жена отыскала пропажу? – спросил Селби.

– Письмо и не пропадало. Он ее заставил примчаться в Голливуд только для того, чтобы выдвинуть ящик стола и достать бумагу. Это преисполнило его сознанием собственного величия.

– Сразу видно, что вы его не любите! – заметил Селби.

– Да, не люблю. Вернее, не любил. Да и кому понравится такое высокомерие и зазнайство?

Кармен пошевелилась, тихо вздохнула, ее ресницы затрепетали.

Джилберт Фрилмен повернулся к шерифу:

– Вы понимаете, что сейчас ее нельзя расспрашивать? Она так переволновалась!

– Послушайте, Джилберт…

– Я говорю совершенно серьезно, – горячился Фрилмен. – Вы не представляете, чего ей стоил сегодняшний день. Она в первый раз была на семейном празднике, и ей страшно хотелось произвести хорошее впечатление на моих родных, хотя обстановка нашего дома ей чужда. Так что сегодняшний день и без биллмейеровского приказа явиться в контору ради поддержания его престижа ей показался мучительным. А потом еще и это!

– Джилберт! – позвала Кармен слабым, дрожащим голосом.

– Я здесь, милая.

– Ох… как все это случилось?

– Автомобильная катастрофа.

– Где?

– Не думай об этом… Мы сейчас поедем домой, если ты, конечно, в состоянии.

Вмешался Селби:

– Послушайте, Фрилмен, мы не станем сейчас задавать вопросов, но обещайте, что миссис Фрилмен утром придет сюда.

Джилберт колебался.

Кармен жалобно сказала:

– Пожалуйста, не будем ни о чем говорить. Мне очень хочется закрыть глаза и забыть… обо всем!

Джилберт приподнял ее за плечи.

– Поднимайся, дорогая. Если ты чувствуешь себя достаточно хорошо, мы пойдем к машине.

Селби заметил:

– Эй, так ничего не получится. Давайте я возьму ее под руку с другой стороны.

– И никаких вопросов! – предупредил Джилберт.

Селби улыбнулся:

– Никаких вопросов.

Они помогли Кармен сойти по ступенькам и усадили ее в машину Джилберта, стоявшую у входа.

Кармен тепло улыбнулась Селби:

– Не считайте меня невыносимой плаксой, просто у меня выдался нелегкий день, и нервы сдали.

Селби приподнял шляпу.

– Итак, в десять часов утра в моем кабинете, – напомнил он Джилберту.

Джилберт кивнул, сел за руль и завел машину.

Селби добрался до своего кабинета уже в начале первого. После свежего ночного воздуха помещение суда показалось жарким и душным. Толстые фолианты в кожаных переплетах, заполняющие стеллажи от пола до потолка, создавали в комнате атмосферу учености. На самом деле на полках покоились описания старых дел, участники которых давно умерли, дела же хранились потому, что могли когда-нибудь сыграть роль юридического прецедента.

Но стоило Селби щелкнуть выключателем, как кабинет ожил. Тени почивших в мире «сторон» судебных процессов надежно спрятались под прочными кожаными обложками пожелтевших от времени томов. Селби подошел к телефону и набрал номер редакции «Кларион».

– Сильвия на месте? – спросил он.

– Одну минутку.

Дожидаясь у аппарата, Селби слышал в трубке стук пишущей машинки и ровное, монотонное гудение линотипа. Но вот Сильвия Мартин весело произнесла:

– Хэлло, Дуг! Чем занимаешься? Входишь в роль филина?

– Уже начали печатать? – спросил Селби.

– Запустим минут через тридцать.

– Задержи выпуск и приезжай сюда.

– Ты не можешь сказать по телефону?

Селби после некоторого колебания ответил:

– Могу, но только то, что можно напечатать, я же хочу пообщаться с тобой подольше.

Сильвия рассмеялась и сказала:

– Находчив же ты, братец! Где ты находишься?

– У себя в конторе.

– Ладно, ничего не рассказывай. Я еду к тебе.

– Тогда я спущусь и отопру входную дверь.

– Нет нужды: я разжилась входным ключом. Задурила голову начальству, мне, мол, часто приходится видеться с представителями закона после работы… До встречи, Дуг.

Селби поудобнее устроился в кресле, набил трубку, закурил и стал выпускать синие колечки дыма, чувствуя, как головка трубки нагревается у него в руке.

Не прошло и пяти минут, как в коридоре дробно застучали каблучки Сильвии. Селби отпер дверь, и она вошла, воплощение бьющей через край энергии.

– Здравствуй, Дуг. Что за сенсация?

Опустившись в кресло, она моментально разложила на коленях блокнот, вынула остро заточенный карандаш и нетерпеливо взглянула на него.

– Ну?

Селби смотрел на нее с нескрываемым одобрением. Карие глаза, под стать им каштановые волосы. Обычно в этих глазах плясали веселые бесенята, но сейчас они смотрели внимательно и сосредоточенно. На красивом лице не отражалось никаких эмоций, и Селби невольно подумал, что иной раз Сильвию можно сравнить с безукоризненно работающим печатным станком.