Слай посмотрел на Анжелу. В ее ярких синих глазах светился вопрос. И какой же ответ она на него получит?

– Да, – неожиданно для самого себя ответил Слай. – Я составлю вам компанию. Только переоденусь, если позволите…

Подцепив тонкими пальцами розовую шпажку, Анжела одним движением отправила в рот канапе. Оливки, маринованный огурчик и кусочек превосходной ветчины. Отличная закуска. Нужно будет взять на вооружение для свадьбы Годри: удобно и вкусно. И наверняка понравится тем гостям, которые не любят плотно закусывать.

Стоп… Почему она подумала: «свадьбы Годри»? Ведь это их с Годри свадьба… Причина проста. Она так не хочет всей этой свадебной волокиты, что, сама того не сознавая, пытается переложить ответственность на Годри. Может быть, в чем-то он был прав, когда говорил ей, что она отлынивает от своих обязанностей, уезжая в Шэдоу?

– Что-то я не вижу радости на вашем лице… – Комментарий Слая поставил точку в ее размышлениях. – Это ваша первая вечеринка в писательском кругу, а вы забились в угол и думаете о чем-то своем.

Он протянул ей бокал с мартини. В блеске сегодняшнего вечера, как ни странно, Анжелу радовало только его лицо. Зеленые глаза и ироничная усмешка, словно впаянная в его красивые губы…

В элегантном костюме оливкового цвета Слай был неотразим. Пожалуй, он выглядел даже привлекательнее, чем Годри. Конечно же, не так безупречно – никакого галстука, пиджак небрежно распахнут, – но, может быть, именно эта небрежность казалась Анжеле привлекательной.

Если бы Слай Хэмптон относился к женщинам чуть более чутко, он был бы их кумиром, мелькнуло у нее в голове. Этакий мрачноватый демон, окутанный терпким, чуть горьковатым ароматом соблазна. Этот аромат по-прежнему казался Анжеле необычным. Она была уверена: по этому запаху Слая Хэмптона можно узнать с закрытыми глазами.

– Да, верно, о своем, – согласилась она, принимая бокал из его рук. – Вы оказались правы, здесь действительно ужасно скучно. Эти писатели – просто сборище снобов, признающее только себе подобных. Честно говоря, когда я ехала сюда, то представляла этих людей совершенно по-другому. А сейчас у меня такое ощущение, что они только и могут снисходительно смотреть друг на друга и сыпать гипертрофированно сложными фразами.

Слай расхохотался, услышав это «гипертрофированно», которое Анжела произнесла с особым придыханием.

– А вы умеете язвить. Наверное, не очень-то приятно попасться вам на язычок.

– А вы еще не почувствовали этого?

– На самом деле, далеко не все писатели такие снобы, – сменил тему Слай. – Но большинство из них не приезжает на такие… гм… мероприятия.

– О чем это вы? – послышался рядом голос, напоминающий звук бьющегося блюдца.

Анжела повернулась. Перед ними стоял невысокий плотный мужчина с бокалом шампанского в руках. Его взгляд выражал заинтересованность, но Анжеле показалось, что эта заинтересованность была несколько наигранной. Похоже, этому человеку просто не терпелось поговорить с кем-нибудь.

– Привет, Боуи, – несколько натянуто улыбнулся Слай. – Я не сразу тебя узнал. Наверное, твой гонорар скоро вырастет, – скептически усмехнулся он. – Знакомься, это Анжела Алмери, начинающая писательница. А это, – кивнул он Анжеле, – Боуи Морчер. Думаю, его имя тебе знакомо.

Разумеется, подумала Анжела. Боуи Морчер – скандально известный писатель, прославившийся тем, что на презентации одной из своих книг он станцевал перед гостями голышом на столе под одну из песен Элтона Джона. Это оказалось отличным рекламным трюком: вскоре пресса трубила о «подвиге» Боуи на каждом шагу.

Анжела пыталась прочесть его книгу «Сидящий на подоконнике», но ничего нового для себя не открыла. Книга была написана человеком, пытающимся эпатировать публику, но ни вкуса, ни динамичного сюжета, ни каких-то особенно интересных мыслей в ней не было. Анжела прочла только половину книги. Зачем тратить время на то, что тебе не интересно? Даже если эта вещь пользуется популярностью…

– Да, – вежливо ответила Анжела. – Мало кому незнакомо это имя.

Боуи Морчер деловито кивнул: мол, слава – привычное для меня дело, и улыбнулся Анжеле.

– Не думал встретить здесь старину Слая. Обычно он избегает нашего общества. Наверное, его присутствию мы обязаны вам, Анжела, – то ли спрашивал, то ли утверждал Боуи. – Слай решил вывести в свет свою протеже…

Вся эта тирада звучала как-то пренебрежительно и по отношению к ней, и по отношению к Слаю. Анжела нахмурилась. Кажется, Боуи Морчер один из тех, кого поймала в свои сети звездная болезнь. Но если он думает, что его скандальная известность дает ему право обливать остальных презрением, он ошибается.

– Я не протеже Слая, – холодно улыбнулась ему Анжела. – Он друг моего жениха. Но на «Музыке слога» я действительно впервые. И, честно говоря, ожидала большего. Как от самой атмосферы мероприятия, так и от людей, которые здесь собрались. Кстати, именно об этом мы говорили, когда вы… подошли с вопросом.

Слай посмотрел на Анжелу, затем на стушевавшегося Боуи. Он с удовольствием бы поаплодировал ответу Анжелы, но это было бы слишком вызывающе. Впрочем, довольно было и того, что покрасневший Боуи пробормотал что-то невнятное и поспешил ретироваться. Когда он ушел, Слай позволил себе рассмеяться.

– Браво, Анжела! Вам удалось спровадить самого навязчивого человека на вечеринке. Боуи Морчер – эталон зануды. Несмотря на эпатаж, которым он себя окружает, более навязчивого, занудного и тщеславного человека я не встречал. На вечеринках этот тип ищет себе компанию, как комар жертву. А когда находит, то уже не отстает. Зрелым писателем, получившим известность, он совершенно не интересен. А вот молодым, неоперившимся с ним приходится нелегко. Боуи корчит из себя мэтра и сыплет на головы несчастных тонну наставлений, поучений и прочей ереси, которая на самом деле значит не больше, чем инструкция по пользованию очистителя для унитаза. Вы первая, кто дал Боуи достойный отпор. В основном, начинающие авторы смотрят ему в рот, удивляясь, как он добился такой известности, и даже пытаясь ему подражать.

Анжела пожала плечами. Тонкая лямочка на платье немного съехала, обнажив красивое покатое плечо, отливающее в искусственном свете серебром. Слай залюбовался причудливой игрой света на ее плече. Но потом почувствовал, что Анжела смотрит на него, и перевел взгляд на ее лицо. Ему стало неловко, хоть девушка, кажется, ничего не заметила.

– Я читала половину «Сидящего на подоконнике». Мне кажется, кроме попытки удивить читателя в этой книге ничего нет… Так чего же ради я буду смотреть в рот человеку, который только и может, что эпатировать публику в присутствии репортеров?

– Вы умная девочка, Анжела, – посерьезнел Слай. – Очень умная и рассудительная. Может быть, пройдет еще день, и я скажу, что рад за Годри. Хотя совсем недавно мне казалось, что я никогда не произнесу этих слов…

Анжела скривилась. Похвала Слая звучала пафосно, и ей были неприятны его слова. Очень ей нужны его похвалы! Рад за Годри… Лучше бы он вообще ничего не говорил.

– Мне нужно испытывать гордость? – ехидно усмехнулась она. – Благодарить вас за доверие и просить стать крестным отцом нашего будущего ребенка?

Лицо Слая изменилось. Его глаза, превращающиеся из ярко-зеленых фонариков в осколки нефрита, уже не удивляли Анжелу.

– Я не рвусь в крестные отцы вашего ребенка, – сердито ответил он. – Но мне бы не хотелось, чтобы жизнь Годри была испорчена так же, как моя…

– Не стоит примерять на всех свой костюм. Не знаю, что там было в вашей жизни, Слай, но думаю, что давно пора об этом забыть. И продолжать жить…

Глаза Слая стали еще темнее. Анжела увидела в них пучину разъяренного океана, готового проглотить ее всю, без остатка. На мгновение ей стало страшно – по обнаженной коже пробежали мурашки. Но Слай опустил глаза.

– Я возвращаюсь к себе в номер, – глухо произнес он, словно сдерживая приступ боли. – Надеюсь, вы проведете этот вечер лучше, чем я.