— Немедленно.
— Есть, — я подхватила свой ноутбук и обернулась к нему около двери, едва не прищелкнув по-гусарски каблуками. Он с уважением посмотрел на меня, оценив мое рвение. Устало взмахнул рукой, словно благословив, и попросил:
— Послужи ему Александра, а я уж тебя не забуду, ни в молитвах, ни в… — при этом он многозначительно потер пальцами.
Чтобы полностью соответствовать выбранному стилю я по-лошадиному тряхнула «гривой», в моем случае это была стильная стрижка, сделанная у лучшего мастера, и все-таки прищелкнула каблучками пятисот долларовых туфелек.
Припарковав свою бирюзовую малолитражку у здания больничного комплекса, я надела заранее припасенный белый медицинский халат, тем самым устранив препятствия самого младшего, но самого строгого медперсонала. Пропуск на мое имя уже дожидался меня в регистратуре.
— Палата-люкс, — гордо сказала молоденькая сестричка, и тут же перешла деловой тон, — травматология, второй этаж, лифт налево.
— Спасибо.
Подхватив поданную карточку пропуска, я пошла по блестящей от новизны и хорошего ухода плитке пола. Лифт налево. Отметив справа лестничный пролет, я вошла в слабо гудящую кабину лифта. В отличие от многолюдного первого, на втором этаже было тихо и уединенно. Лифт находился в отдалении сестринского поста, ординаторской и других служебных помещений. Палаты наоборот соседствовали с лестничной клеткой, лифт отделяли от них лишь несколько метров застеленных мягким ковролином. «Все сделано для того, чтобы не мешать докторам отдыхать!» — с усмешкой подумала я.
Из-за полукруглой стойки сестринского поста виднелась округлая шапочка медсестры.
Женщина увлеченно листала интернетовские странички. Никем незамеченная я прошла по коридору. Шаги заглушал ворс ковролина.
— Восемь утра, через час заступит новая смена, эти попросту устали за ночь и мысленно уже дома, — шепотом успокаивала себя я, неприятно удивленная равнодушием персонала.
Остановилась около светлого дерева двери и резонно подумала войти без стука. «Он прикован к больничной койке!» — вспомнила я истеричные всхлипы Владимира Станисласовича. Дверь бесшумно открылась, и моему взору предстал скорее гостиничный номер, чем больничная палата. Белизну стен, жалюзи и мебели оттеняли цветы, стоящие в вазах и мелькание ярких цветных кадров на жидкокристаллическом экране телевизора.
— Наконец-то! — воскликнул сердитый голос из белоснежной горы белья, бинтов и гипса, — скорее дайте мне судно, это преступление оставлять надолго человека нуждающегося в помощи! Ну что вы стоите как вкопанная! Судно!!!
Оглохшая от такого неожиданного и яростного нападения, я бросила ноутбук, схватила требуемый эмалированный предмет и сунула его вглубь бинтово-гипсовой кучи.
— Идиотка! А дальше что? Я сам не могу! — взвыл голос.
Просунув под крахмальные простыни, ставшие вмиг ледяными руки, я пыталась на ощупь найти то, о чем сейчас старалась не думать, я только выполняла приказ.
— Вы абсолютно профнепригодны. — был вердикт, уже с интересом наблюдавшего за мной больного.
Этого я вынести не могла. Чтобы доказать свою полезность в любом деле, я смело приподняла шуршащую простынь, заставляя себя не зажмуриться, взяла рукою напрягшуюся мужскую плоть, и сунула ее в носик судна.
Теперь, сделав то, что в других обстоятельствах я ни за что бы не сделала, я выпрямилась и застыла, глядя в лукавые зеленые глаза, смотрящие на меня из-под бинтов окружающих голову.
— Теперь выйдите, я позову вас, когда закончу, — сказал он, и глаза его смеялись над моей неловкостью и смущением.
Я выскочила в коридор и, дрожа, прислонилась спиной к стене. Прохлада пластиковой поверхности принесла облегчение. «Боже мой!» — думала я — «Как я смогу общаться с ним, смотреть ему в глаза после того, что между нами было!».
Это был мой первый сексуальный опыт, хоть и вызванный физиологической потребностью. Руки мои еще ощущали тепло его возбужденного органа. Я с ожесточением принялась тереть их о полы своего халата, лихорадочно соображая, где можно найти дамскую комнату.
— Входите! — раздался призыв, заглушаемый звукоизоляционной обивкой двери.
Я вздрогнула и попятилась, бросив измятые полы халата. Двери лифта открылись, и в сторону палаты заторопилась молодая женщина, на ходу натягивая белую медицинскую шапочку. Она посмотрела на меня, я посторонилась, и женщина стремительно открыла дверь в палату. «Сестра!» — подумала я — «Надо вернуться и исправить возникшее недоразумение… Профнепригодна! Посмотрим, что ты скажешь, когда я буду заниматься своими прямыми обязанностями!». Постояв еще три минуты в коридоре, я решила, что вопрос с судном уже урегулирован, но все-таки постучала в закрытую дверь.
Сестра открыла и удивленно подняла брови. Я вошла в палату. Под направленным на меня взглядом с установленной в приподнятом положении койки, я подняла с пола свой ноутбук и подошла к больному, гордо подняв голову.
— Как я понимаю, вы не моя медсестра? — последовал вопрос.
— Я ваша помощница, если угодно, — строго сказала я.
— Интересно началось наше знакомство, — усмехнулся он, — его можно смело охарактеризовать как близкое.
Я была готова провалиться сквозь землю.
Он приподнял голову от подушки.
— Станислас Хадраш. Извините, не могу подать вам руки.
— Александра, — представилась я, и добавила, — Исаева.
— Знаменитая Александра! Отец расщедрился, остался без правой руки. Хотя, как видите, он прав, мне ваша помощь нужнее, у меня нет обоих! — пошутил он.
Он оглядел меня с ног до головы, по выражению его глаз я не поняла, остался ли он доволен увиденным. Вряд ли.
— У меня к вам первая просьба, — улыбаясь, сказал он, — не надевайте больше белого халата.
Я почувствовала, как краснею. Положив ноутбук на стул, и отвернувшись от моего нового шефа, я начала расстегивать пуговицы злосчастного халата. Справившись с задачей, повернулась к Станисласу. Он снова оглядел меня и сказал:
— Милый костюмчик.
«Что бы ты понимал — „Шанель“, — подумала я. Может, он ничего не понимал в брэндах, но в цене ориентировался отлично.
— Дорогой, — добавил он, и прямо спросил о происхождении моего достатка. — Наследство?
— Нет, — я была ошарашена вопросом, и промямлила, — Владимир Станисласович…
— Вот как… — сказал он.
— Ничего личного! — поторопилась оправдаться я, хотя заподозрить моего босса в интимной связи со мной может лишь человек, потерявший здравый смысл. — Владимир Станисласович доволен моей работой.
— Надеюсь, я тоже останусь вами доволен, — и, перейдя к делу, сказал. — Прошу вас в личной беседе называть меня Станисласом, в иных случаях господином Хадраш.
Никакого отчества.
„Отцы и дети. Не знала, что у босса проблемы с сыном“, — подумала я.
— Как предпочитаете называться? — обратился он ко мне.
Я, оставив свои мысли о причинах разлада в семействе Хадраш, ответила:
— Просто Александра. Так меня называет Ваш отец.
Он еле заметно поморщился и сказал:
— О» кей. Итак, приступим. Для начала необходимо оборудовать ваше рабочее место.
Я продиктую вам список необходимых, на мой взгляд, вещей, вы имеете возможность добавить то, что считаете нужным. Но… обойдемся без «Шанель», — добавил он.
«Очевидно, он думает, что я слишком дорого обхожусь компании „Хадраш текнолоджи“!
Да он скряга!» — про себя чертыхалась я. — «Владимир Станисласович никогда не скупился и оценивал мои услуги и знания весьма достойно. Видно зря говорят, что яблоко от яблони…».
Работой я была загружена на целый день. Внушительный список того, что было необходимо приобрести, ложился на мои плечи, несколько писем, планирование по материалам, которые предстояло забрать из квартиры принадлежащей Станисласу.
— Я приветствую, если сотрудник часть работы делает дома, в свое личное время, — на прощанье сказал он, и приветливо мне улыбнулся.
В этой шапочке из бинтов, сходящихся под подбородком, он походил на ребенка. Я была обижена на его беспричинную критику в мой адрес, на желание посягнуть на мое личное время, пусть оно и было свободным, и про себя зло окрестила его «пупсом».
