Рыбину взорвали машину с двумя охранниками, когда самого Рыбина в машине не было. Дальше Горин якобы стал требовать за несовершенные убийства денег у Пичугина и отца Ходорковского Бориса Моисеевича и был за это убит. И про все это знали якобы Ходорковский с Невзлиным.

Дружбу Ходорковского, Невзлина и Лебедева с замначальника службы безопасности ЮКОСа Пичугиным Алексей Малков доказывает, демонстрируя любительский фильм, снятый про то, как руководители ЮКОСа ездили в поход на внедорожниках по Кавказским горам. Там в кадре Ходорковский, Невзлин, Лебедев и Пичугин. Можно было предположить, что Пичугин поехал просто охранять начальство, но Малков предположил, что Пичугин поехал на Кавказ, потому что с начальством дружил.

— Ты где взял этот любительский фильм? — спрашиваю.

— Он был изъят при обыске, — отвечает Алексей.

— Ты получил его из прокуратуры?

— Да.

— Там есть эпизод, где Невзлин стреляет из ружья, а Ходорковский что-то бросает в пропасть. У тебя этот эпизод сопровождается текстом: «Ходорковский забавы ради бросает ручную гранату». На самом деле он бросает бутылку.

— Но стреляли-то они по-настоящему, — парирует Алексей.

— Стреляли по-настоящему. На привале Невзлин попросил у охраны оружие, типа, мужик, дай пострелять. Ладно, скажи мне: вот Пичугин, бывший офицер ФСБ, второй человек в службе безопасности крупной компании. Вот, предположим, получает приказ убить Рыбина, Костину и Колесова. И заказывает это убийство не профессиональному снайперу или спецназовцу, а почему-то своему куму. У тебя есть объяснение?

— Есть, конечно. Во-первых, сам Пичугин, видимо, недалекий человек. Видимо, просто плохо знал свою работу. Может быть, Пичугин поначалу Горину доверял. В Тамбове позиции ЮКОСа были очень сильные тогда, в 1998 году что ли. По Костиной, насколько я знаю, ее вообще не заказывали убивать или взрывать. Ее надо было просто избить в подъезде. Убийца Коровников думал, что она просто какая-то торговка с рынка, которая денег должна. А потом, когда он просек, что она в мэрии работает, он изменил тактику. Не избил Костину, как заказывали, а взорвал подъезд, чтобы Костина его лица не видела.

— В итоге получается, что люди, которых было заказано убить или избить, никак не пострадали, а убитым оказался кум Пичугина, которому якобы Пичугин заказывал убийства. Это свидетельствует либо о чудовищном непрофессионализме господина Пичугина…

— … либо все это сплошные инсценировки, — кивает Алексей. — Я согласен. Но множество свидетелей говорят в суде, что все было именно так, как говорит прокуратура. Там огромное количество свидетельских показаний. Множество деталей, которые нельзя выдумать.

Все было так по-дурацки исполнено, что нарочно не придумаешь.

— То есть непрофессионализм убийцы ты считаешь доказательством того, что он убийца?

— Или… я вообще думаю, что службы безопасности крупных компаний могут нарочно создавать опасные для компании ситуации, чтобы доказывать свою нужность начальству. Службы безопасности ведь создавались в начале девяностых, когда каждый день бизнесменов убивали, и тогда службы безопасности действительно были нужны. А сейчас криминала такого нет, и никто не станет нападать на такого огромного монстра, как ЮКОС. Поэтому, может быть, служба безопасности выдумывает врагов, а потом делает вид, что борется с ними.

— Ты совсем не допускаешь, что все эти истории с убийствами — подстава?

— Я допускал. До тех пор пока не прочел материалы дела. Слишком уж там много мелких деталей. И слишком уж они совпадают у разных свидетелей.

— А причем здесь Ходорковский?

— По делу Пичугина Ходорковский проходил свидетелем, но я не верю, чтоб глава компании не был в курсе.

Это вертикально простроенная компания, там все под контролем.

— Ты хочешь сказать, глава огромной компании лично парился о том, чтоб набить морду какой-то там уволенной пиарщице?

— Костиной он, может, и не занимался. Но про Рыбина, думаю, он знал точно. Там большие деньги.

— А вот непонятная история про Рыбина. Рыбин ждет покушения. Усиливает охрану, всюду ездит с охраной.

Потом в некоторый день приезжает в гости к племяннице, охрану отсылает домой, то есть сам остается без охраны. И именно в этот день охрану и взрывают.

— Я думаю, что это нормальная ситуация — отпустить охрану на ужин. Чтобы они не мерзли в машине, пока он был у племянницы, Рыбин охранников отправил поужинать.

— Тут-то их и взорвали. А ты пообщался со старшим Ходорковским? Я с ним разговаривал вчера, и он мне рассказывал, что к нему не приходил никакой Горин, а если бы пришел Горин, то сразу был бы сдан охране.

— Я общался со старшим Ходорковским на суде. Он мне сказал, что все это блевотина. Комментарий был достаточно коротким. На месте старшего Ходорковского, если бы ко мне пришел киллер и стал жаловаться на свои проблемы, я бы тоже вызвал службу охраны. Я не утверждаю, что Горин действительно говорил со старшим Ходорковским. Я просто говорю, что есть такие свидетельские показания.

— Свидетели ведь не ходили с Гориным к Ходорковскому?

— Нет, они ждали на улице. Кроме Горина там никого не было.

— А Горин убит. Пропал. И выходит, что ты поверил свидетелям, которые бандиты, а со старшим Ходорковским даже не поговорил?

— Я по-честному несколько раз пытался. Вариантов вообще не было. Два месяца я честно звонил в пресс-центр Ходорковского. То, что их стороны нет ни в одном фильме, это полностью их вина. Я много раз на суд приезжал. Я звонил. Что там за барышня сидит такая странная, руководит пресс-центром?

— Маша Орджоникидзе?

— Не помню, как зовут, — не смог Алексей Малков вспомнить имя женщины, которой звонил целых два месяца. — Странные они какие-то. Каждый, кажется, там свои проблемы решает. Пресс-центр у них заточен конкретно на утаивание информации.

— Скажи мне, ты считаешь Ходорковского убийцей?

— Я не говорил, что он убийца. Обвинение в убийстве ему даже не предъявлено.

— Но в массовом сознании, воспитанном на твоих фильмах, Ходорковский убийца.

— Я не виноват, что Ходорковский руководил ЮКОСом, и ЮКОС замешан в убийствах.

Мы просим в ресторане счет. Я продолжаю задавать вопросы, не надеясь, что Алексей Малков изменит свое мнение о деле Ходорковского. Более того, я хотел бы, чтоб он, этот юноша с честным лицом, убедил меня.

Тогда вышло бы просто, что я дурак. А сейчас выходит, что торжествует несправедливость. Я спрашиваю: — У тебя в последнем фильме «Чистосердечное признание» есть текст, что ЮКОС продан за 150 миллионов, а стоил как минимум 15 миллиардов. Откуда ты взял эту цифру?

— При первом директоре ЮКОСа Муравленко проводили оценку. Я общался с бывшим пресс-секретарем ЮКОСа. Он сказал: от 10 до 15 миллиардов.

— То есть уволенный свидетельствовал против уволившего? Ты ведь знаешь, что Ходорковский купил меньше половины ЮКОСа, что у ЮКОСа был долг 4 миллиарда, и Ходор все отдал? То есть на самом деле он купил пол-ЮКОСа за 4 миллиарда, ты знаешь?

— Но все равно он ведь знал, что покупал.

— У тебя есть фраза в фильме: «Анатомия успехов ЮКОСа всегда вызывала много вопросов, причем Ходорковский не сделал для этого ровно ничего». Вопрос: знаешь ли ты, сколько стоила нефть тогда?

— Ну меньше, чем сейчас.

— Восемь долларов за баррель. Знаешь ли ты, какая была себестоимость нефти в ЮКОСе до Ходорковского?

— Я знаю, что там были проблемы.

— Сколько?

— Не знаю.

— Двенадцать долларов за баррель. То есть получался убыток, даже если нефть шла на экспорт. А транспортировка? А налоги? То есть на самом деле ЮКОС, который покупал Ходорковский, был убыточной компанией. А знаешь ты, какая себестоимость нефти была у ЮКОСа в 2003 году?

— Не знаю.

— Полтора доллара.

— Ну талантливый, конечно, человек, — говорит Алексей Малков про Ходорковского.

Мне кажется, еще немного, и нам удастся договориться. Алексей признает свой фильм оголтелой пропагандой и расскажет, почему согласился делать эту пропаганду, а я расскажу ему, как сам в молодости не умел отличать пропаганду от правды, да и сейчас не умею толком. Я говорю: — Что ж ты пишешь «анатомия успехов ЮКОСа всегда вызывала много вопросов, причем Ходорковский не сделал для этого ровно ничего». Это же неправда.