Те из бойцов, которые только еще выбегали из камеры, поспешили вернуться обратно при виде подоспевшей подмоги противников, те же, кто уже стоял рядом с Нартангом, видя страх и неуверенность товарищей у себя за спиной и плачевную попытку прорваться самого первого из них, тоже дрогнули. Нартанг, четко уловив настроение людей, с которыми он решил пробиваться из этого города, еще раз вспомянул про себя бога несчастья, но сам попытался в последний раз спасти положение:
– Вперед! В бой! – взревел он, неистово врубаясь в сдерживающих его до этого копейщиков.
– Стреляйте в бешеного! – отдал приказ командир подоспевших солдат, – Остальным на колени!
Стрелы свистнули, но по какой-то случайности никому из лучников не пришло на ум стрелять в открытую голову воина – все они бессильно чиркнули по его доспеху.
– Брось оружие или умрешь! – решил в последний раз вразумить оскалившегося безумца командир солдат.
Нартанг немного попятился назад – нога предательски мешала ему вести бой в полную силу и уменье. Краем глаза он увидел, как остальные уже сложили оружие и стоят на коленях. Он глухо застонал, понимая, что одному ему не пробиться через столь умело выстроенную стену противника. Поражение было для него страшнее всего на свете.
– Брось оружие, я сказал! – рявкнул вновь командир.
Нартанг попятился еще немного, еще раз взглянул на склонившихся, стоящих на коленях рабов – его недавних и неверных воинов…
– Хорошо, – кивнул воин и бросил оружие на каменный пол.
Сталь лязгнула о камень. В Нартанга тут же полетело древко, метя рассадить лоб и отправить в черноту бессознательного бреда. Этого воин допустить не мог – тело само уклонилось и ушло в сторону, руки заучено поднялись и перехватили оружие, отправляя его нерадивого хозяина на пол, но раненая нога предательски не желала давать нужной опоры – Нартанг припал на колено, опираясь на только что отобранное копье. На него вновь нацелились наконечники стрел.
– Я стою! – встал и прислонился к холоду камня воин, отбрасывая копье и разводя руки в стороны.
К нему тут же подступили только что сражавшиеся против него в коридоре солдаты, приставив острия копий к горлу и глазам.
Пришедшие быстро и слаженно принялись загонять вышедших из камеры рабов обратно:
– А ну назад, псы! Живо на места! – сыпались безжалостные болезненные удары, – По плетям соскучились?! Сейчас вам будет!
Корчившегося на полу и зажимающего руками хлеставшую из раны кровь Вару пнули для порядка и оставили в покое – он уже не был опасен – опытные солдаты четко определяли это.
– А ты стой спокойно! – еще сильнее остальных уперлось в шею воина острие только что поверженного им на пол солдата, – Если бы ты не был рабом знаменитого Партакла, то клянусь богами, я всыпал бы тебе столько, что забыл бы как зовут! – зло прошипел он в самое лицо воину, налегая на свое копье так, что на выступающем кадыке Нартанга набухла и поползла вниз густая красная капля, – остальные же его товарищи лишь тяжело дышали, еще не отошедшие от схватки и всего случившегося.
– Я не раб, – упрямо просипел воин, не имея возможности отклониться от давящего жала.
– Ты строптивый! – зло ухмыльнулся солдат, – Может, удружить твоему господину – поучить тебя учтивости, пока тебя еще не распяли?! – он быстро отнял от горла воина копье и больно ударил его древком по незащищенным ногам, попав как раз по раненой.
Нартанг невольно стал оседать. Солдаты зло оскалились – вот теперь это было для них привычно – слабый покорный раб, так же как и все падающий на землю, когда его бьешь.
Воин оскалился от злости и боли, от невозможности раскидать этих псов, что сбились и стаей загнали его…
Тем временем из камеры слышались звуки частых ударов и стоны избиваемых рабов.
Нартанга почему-то не били, хотя руки и ноги у него были свободны от доспехов и уязвимы для ударов. Было видно, что солдаты не решаются сделать с ним то, что положено по закону и мнутся в нерешительности.
Потом в коридоре вновь послышались шаги. Из-за угла сначала показался низкорослый человек, сразу почему-то напомнивший Нартангу Залима, суетливо озирающийся по сторонам, за ним следовал статный гладко выбритый мужчина, явно принадлежащий к знатному сословью, в сопровождении еще одного слуги – по виду занимающего более почтенную должность, чем первый появившийся.
– В чем здесь дело? – спокойно спросил мужчина, быстро пробегая взглядом по мертвым солдатам и распростертом на полу под копьями Нартангу, мгновенно оценив ситуацию.
– Твой раб, почтенный Партакл… – указал рукой на поверженного воина один из солдат, – Убил солдат Тира… Ты сам знаешь, что надлежит сделать с ним по закону… – как бы извиняясь, нерешительно пожал плечами говоривший.
– Ты уверен, что именно мой раб убил его? – ухмыляясь, спросил Партакл и как бы невзначай повернулся к сопровождавшему его сегодня казначею.
Маленький человечек, давно забывший о своем собственном «я», являющийся теперь лишь тенью знатного господина, без слов понимал своего благодетеля. Зазвенело золото, разошлось по рукам солдат.
– Я не твой раб! – зло прохрипел Нартанг с пола.
– Молчи! – повелительно прикрикнул на него вельможа, тут же перед взглядом воина блеснуло острие копья – он был вынужден прижаться еще ниже.
– Да вроде бы вон тот, – неуверенно протянул один из солдат, указывая рукой на раненого раба.
Нартанг с трудом вновь повернул голову – уже в сторону Вару – тот округлившимися от боли и страха глазами слушал разговор господ и бросал отчаянные взгляды на воина – он поверил ему, а тот обманул его надежды!
Воин сжал зубы и уткнулся лицом в пол – ему в затылок железо ткнулось уже сильнее – отвлеченные деньгами солдаты вспомнили свое основное предназначение.
– Я в этом просто уверен, – улыбнулся Партакл и кивнул своему слуге еще раз.
Еще раз звякнуло золото.
– Да точно! – дружно закивали солдаты, – Вот этот, лысый.
– В чем здесь дело? – вышел из камеры предводитель подоспевшего на подмогу отряда, стирая с древка копья кровь усмиренных рабов.
– Господин Партакл забирает своего раба, – ответил подкупленный стражник.
– Это раб почтенного Партакла?
– Да, это мой раб, Тирий, – улыбнулся вельможа, – Придешь сегодня ко мне вечером?
Отдохнем! – пригласил он своего знакомого, которого при обычных обстоятельствах удостоил бы на улице лишь коротким кивком на почтительный поклон.
– Сочту за честь, – поклонился командир отряда и уже забыл о случившемся здесь несчастии – его дела пойдут намного лучше, когда все узнают, что он был в гостях у самого Партакла!
– Я забираю его. Отпустите, – небрежно махнул рукой вельможа, говоря так, словно просил о каком-то пустяке.
Солдаты отошли от распростертого Нартанга и подхватили начавшего отползать от них Вару. «Распять убийцу!» – услышал Нартанг приказ подкупленного стражника, а потом истошный крик Вару, которого поволокли наружу из подземелий, чтобы выставить на всеобщее обозрение при исполнении приговора.
Нартанг с некоторым трудом поднялся, встал, упираясь взглядом в спасшего его от расправы вельможу.
– Иди за мной! – холодно бросил Партакл, встретившись с ним взглядом, и поворачиваясь обратно к выходу. И воин, поражаясь сам себе, пошел за ним по коридору подземелий арены. Двое слуг заторопились позади.
Калиархара лежала у себя в комнате абсолютно нагая. Ее кошачье подтянутое тело богато поблескивало атласом дорогого масла. Какой-то суетливый человек только что отвлек ее мужа и он ушел вместе с ним. Ей было обидно и скучно. После увиденного недавно на арене она прибывала в возбужденно-воодушевленом настроении.
Ей хотелось чего-то необычного…
При входе снаружи стояло двое охранников – огромных гладко бритых смуглых близнецов. Свободные воины были привязаны к ней как собаки и готовы были разорвать любого, кто рискнул бы обидеть их знатную повелительницу. Чуть в отдалении от воинов сидела пожилая рабыня. Когда-то кормилица – теперь она была обычной работницей, лишь из-за своей материнской преданности приближенная госпожой к себе.