Она стройна, как тростинка и ласкова, как ароматное вино! – с этими словами шейх подлил еще в их кубки, уже в который раз за сегодняшний вечер осушившиеся.

– Ай, Зурам, ты задариваешь меня каждый раз, я же прошу малого – отдай мне своего пленника!

– Да забирай! Только зачем тебе этот шакал? Сначала, я думал, что убью его медленно и красиво, но почему-то его боль не излечивала мое сердце… А потом он убил моего Бека и силача Тайгара в один миг! Ты представляешь?! Тайгара и Бека!

Ты ведь их помнишь?

– Я их помню, дорогой Зурам. Ты мне уже говорил.

– Я колотил его каждый день по нескольку раз, я морил его голодом, но он не сдавался… Он все равно пытался достать меня или моих воинов… – признался уже достаточно захмелевший Зурам.

– Я найду способ его укротить, – улыбнулся Кариф, – Поэтому я и попросил подарить мне его.

– О-о-о, ты напрасно на это надеешься! – обрадовавшись разгадкой замыслов гостя, и выменянным на ненавистного пленника подарком, засмеялся Зурам, – Он неукротим, как дикий зверь.

– Это мы еще посмотрим, – посмеялся в ответ Кариф.

– Я сказал – ты услышал! – воздел руки Зурам, – Забирай – он твой, но ты будешь только зря растрачивать силы и плети – из него не выбить дурь.

– Ты удивишься, когда приедешь ко мне в гости, почтенный Зурам.

– Что ж посмотрим, почтенный Кариф!

– Ты мне не веришь?

– Как я могу не верить тебе?!

– Но слышу сомнение в твоем голосе! Может, тебе будет угодно поспорить со мной на то, что он у меня будет делать то, что я ему скажу, и на нем даже не будет цепей!?

– О Солнце, ты слышишь?! Друг мой, ты так безрассуден! Я не хочу еще больше разорять тебя! Ты и так забираешь у меня головную боль и даришь прекрасный кинжал, ты еще заведомо хочешь мне проспорить!

– А я тебе говорю, Зурам! На что спорим?!

– Я плачу в душе, видя твой проигрыш!

– Спорим на моего Гайрида?!

– На Гайрида? – изумился Зурам. Конь друга был немногим хуже его погибшего знаменитого Айтара и он не сомневался в проигрыше Карифа. Искушение было так велико! – Спорим! – хлопнул он по протянутой ладони гостя, – А я ставлю на подаренную мне калифом кобылу. Она горяча и горда, как сама пустыня!

– По рукам!

– По рукам!

– Ну пойдем, рассмотришь получше то, к чему сам себя обрек!

– Пойдем, и поверь, я не жалею.

Нартанг хорошо слышал разговор своего «хозяина», так как стены шатра были всего лишь из войлока, и ему было очень интересно, кому же он «такой красивый» смог приглянуться. Но когда Зурам пришел объявить ему свою волю и представить «нового хозяина», воин понял, что Хьярг вновь посмеялся над ним – низенький круглый человек с курчавой бородкой и маленькими хитрыми глазками был просто смешон.

Если Зурам казался Нартангу волевым и властным беркутом, то этот пухлый коротышка трусливой домашней жирной курицей. Нартанг представил себя рядом с ним и невольно оскалился: сдобный медовый пряник и кусок вяленого сырого мяса.

– Ты, пес, это твой новый хозяин! – пнул скованного по руками и ногам воина Зурам,

– Досточтимый Кариф обратил на тебя, недостойного, свой взор, и ты приглянулся ему, уж не знаю чем! И ты, позор человеческого рода, теперь принадлежишь ему! Я тебя ему дарю! Понял?! – он еще для пущего понимания пнул воина и ушел, – Теперь он твой, досточтимый Кариф! – подтвердил он гостю.

– Да будет так, – улыбаясь избитому пленнику, кивнул Кариф, – Завтра мы уже поедем в мой шатер, – добавил он, заходя обратно в шатер Зурама.

– Ты так скоро покинешь меня, мой друг?

– Дела не ждут, дорогой Зурам.

– Да, да, это верно, – согласно закивал Зурам, – Но для чего же ты приезжал ко мне?

– Я не мог поверить, что Айтар мертв, я хотел услышать это от тебя или проклясть тех людей, что сказали мне неправду! – церемониально ответил хитрый торговец.

– Лучше прокляни этого шакала! – совсем одурманенный вином, вновь вскочил с только что занятого места Зурам, явно порываясь выйти наружу и добавить пленнику тумаков.

– Ай, ай, ай, дорогой Зурам, не надо мараться о недостойного! Давай лучше выпьем еще!…

На утро, Нартанга, не расковывая, словно тушу, погрузили поперек седла, и караван Карифа тронулся в обратный путь.

Нартанг уже проклинал тот день, когда не пал в бою, там под стенами города всадников пустыни. Эти переходы по раскаленным пескам вынимали из него всю душу и так державшуюся в теле только по-видимому на зло всем окружающим. Через два дня пути их караван достиг небольшого селения. Рабы тут же принялись поить верблюдов и лошадей. Двое из них подошли было к связанному воину, но рабы, пришедшие с караваном, остановили их, крикнув какие-то незнакомые Нартангу слова.

– Снимите и прикуйте к столбу! – спрыгнув со своего коня, распорядился Кариф пятившимся рабам потом посмотрел в черный бездонный глаз пленника и отошел, видимо не увидев в нем ничего человеческого, потому что воин уже абсолютно не знал к чему готовиться и был в паническом бешенстве от своего положения живого кулька, притороченного к седлу.

– Накормите как следует. Только не развязывать! – махнул рукой Кариф, явно собиравшись сделать что-то другое, но, раздосадованный, так и ушел прочь. Похоже, его раздражала собственная нерешительность.

Через какое-то время он вернулся, посмотрел, как его рабы отпаивают связанного по рукам и ногам пленника, и, наконец, решившись на что-то, подошел вплотную:

– Я не буду тебя бить, – прямо глядя в бездонный черный глаз Нартанга объявил Кариф, – Зурам говорил, ты убил его лучших людей, – продолжил он после усмешки своего необычного приобретения, – Я вижу – ты воин. И как настоящий воин, ты отказываешься подчиняться – тебе лучше было бы умереть! Я прав? – он торжественно посмотрел на покрытого синяками и ссадинами человека, скованного по рукам и ногам.

– Мне лучше было бы освободиться от цепей и перебить здесь всех кругом, а потом сесть на одного из ваших хваленых коней и умчаться подальше отсюда! – рычащим низким голосом ответил пленник, скалясь одной стороной рта.

– Ай-ай-ай. Ну почему такой злой? Вот что я тебе плохого сделал? Я тебя кормлю, не бью… Хочешь, я дам тебе женщину? Чего ты хочешь?

– Отпусти меня, – мрачно попросил Нартанг, заведомо зная, что услышит в ответ.

– Хорошо, – кивнул Кариф и пленник удивлено поднял на него отведенный было взгляд,

– Я тебя отпущу. Но ты кое-что для меня сделаешь, – добавил хитрый торговец, с радостью отметив, что ему удалось заинтересовать опасного человека.

– Кого я должен убить? – догадавшись для чего он – страшный и неуправляемый – понадобился богатому шейху, просто спросил воин.

– О-о-о! А ты догадлив! Ты настоящий мужчина – сильный, умный, отважный…

– Ты много говоришь, правитель, – оборвал его Нартанг, ему не терпелось услышать цену своей свободы, тень которой он уже едва держал в своих мыслях, и которая вот-вот протягивала ему руку, – Я убью любого на кого ты мне укажешь и ты меня отпустишь?

– Ты человек дела, я смотрю… Ты мне очень дорого обошелся и ты очень дорогой воин…

И ты убьешь для меня не того а тех, кого я тебе буду показывать. Не одного, а многих! Тогда я тебя отпущу! Ты согласен?

– Скольких я должен убить! Десяток, два десятка, три? – хищно сверкнув своим черным глазом, спросил Нартанг, хотя сам сейчас пребывал в таком состоянии, что краше в холстину заворачивали.

– Сотню! Сто человек! Ты убьешь для меня сто воинов – и я отпущу тебя! Ты согласен?

– Согласен, – кивнул Нартанг, – Я их должен убить всех сразу, десятками или по одиночке? – поинтересовался он после, а его хозяин со страхом посмотрел на спокойного пленника.

– Стразу сотню? Нет, нет, ты мне нужен живой! – вновь «надев» на себя свою извечную улыбку, покачал головой Кариф.

– Я смогу, если спина будет прикрыта, и не будут из луков стрелять, – объявил ему воин.

– Нет, нет, – вновь покачал головой хозяин, – это будет не одно сражение, и не в один месяц все случиться… Но ты должен мне поклясться самым святым, что у тебя есть, чужеземец, что исполнишь свой обет! Я и так доверяю тебе, я могу потерять все… Но я не хочу ничего терять! Ты сделаешь хорошо мне – я тебе. Ты будешь побеждать для меня в сражениях – я тебя отпущу по уговору после ста побед.