– Ну что ж, попробуйте.

И Берта попробовала – совершенно взмокнув в телефонной будке, бросая и бросая монеты в автомат. После того как она уже истратила тридцать пять центов, ее терпение истощилось. Каждый раз она объясняла все с самого начала вновь и вновь только для того, чтобы услышать: «Подождите секунду, я вас соединю» – и начать объяснение заново.

В конце концов она исчерпала весь список госпиталей, лишилась тридцати центов и не продвинулась в своих поисках ни на миллиметр.

Машины с грохотом проносились по оживленному перекрестку. Пешеходы, возвращавшиеся после ленча, пересекали улицу прерывистым людским потоком. Автоматический светофор менял свои цвета с механический заданностью через определенные промежутки времени. Скрип тормозов, рев моторов и отдельные гудки машин присоединялись к общему гулу улицы.

День был теплый и солнечный, и испарения бензина, казалось, пропитали бетонное ущелье улицы.

Кослинг сидел в небольшой тени у стены банка, подложив под себя ноги; его лоток при помощи ремней был подвешен к плечам, на лотке он разложил галстуки. Рядом на маленьком лотке лежали грифельные карандаши. Изредка монета падала в оловянную чашку. Еще реже кто-нибудь из прохожих останавливался у лотка, чтобы рассмотреть галстуки.

Кослинг знал свой товар на ощупь, кроме того, он хорошо помнил, в каком порядке он положил галстуки.

– Этот галстук подойдет молодому человеку, мадам, – объявлял он, касаясь ярко-красного шелкового галстука в белую и черную крапинку. – А вот обратите внимание на глубокий голубой тон; этот клетчатый – прекрасный подарок. Этот – отлично сочетается со спортивным костюмом, а вот...

Он прервался, расслышав решительные шаги Берты Кул по тротуару.

– Да, мадам. Я думаю, вы возьмете именно его. Да, мадам, пятьдесят центов. Положите их в чашку, пожалуйста. Благодарю вас.

Так как он все-таки ничего не видел, то не знал, что Берта уже наклонилась над лотком.

– Ну как? – спросил он.

Берта склонилась ниже.

– Безрезультатно, – доложила она, – пока.

Слепой сидел неподвижно и молчал, терпеливо ожидая продолжения.

Берта минуту поколебалась, прежде чем пуститься в объяснения.

– Я проверила список транспортных происшествий и обзвонила все госпитали. Ничего. Мне нужна дополнительная информация, чтобы продолжать поиски.

Кослинг ответил вялым монотонным голосом, в котором самый внимательный слушатель не обнаружил бы ни малейших эмоций:

– Я все это проделал, прежде чем прийти к вам.

– Проделал! – воскликнула Берта. – Почему же, черт возьми, вы ничего не сказали?!

– Неужели вы думали, что я заплатил бы двадцать пять долларов за такую безделицу?

– Вы не сказали мне, что вы уже успели предпринять, – нетерпеливо повторила Берта.

– А вы не сказали мне, что собираетесь предпринять то, что под силу любому дураку. Я думал, что нанял детектива.

Берта выпрямилась и пошла прочь, яростно стуча каблуками; ее лицо пылало, глаза сверкали, ноги горели в туфлях, соприкасавшихся с разогретым тротуаром.

Элси Бранд взглянула на Берту, когда та вошла в приемную.

– С удачей?

Берта отрицательно покачала головой и прошагала к своему кабинету, захлопнула за собой дверь и села, чтобы собраться с мыслями.

Плодом ее размышлений стало объявление, написанное для рекламной колонки ежедневных газет:

Берта откинулась на спинку своего вращающегося стула, прочла объявление еще раз, заглянула в тарифную таблицу и принялась вычеркивать карандашом лишние слова.

В конце концов у нее получилось следующее:

Берта просмотрела исправленный текст, затем зачеркнула «три доллара» и написала «два доллара».

– Два доллара достаточно, – сказала она себе. – Кроме того, никто не запоминает номера, за исключением тех, кто записывает их, чтобы стать в конце концов свидетелями по делу; для людей такого сорта и двух долларов достаточно.

В среду днем Элси Бранд вошла в кабинет Берты Кул:

– Джентльмен, который не пожелал назвать себя, просит разрешения войти.

– Что он хочет?

– Говорит, по объявлению в газете.

– О чем?

– Автомобильное происшествие.

– И что?

– Он пришел за двумя долларами.

Глаза Берты Кул сверкнули.

– Впусти его.

Человек, которого привела Элси Бранд, казалось, старается жить так, чтобы затратить на жизнь как можно меньше усилий. Телосложение его было таково, будто шея, плечи и бедра явно протестовали против наложенного на них груза, и даже сигарета с неохотой болталась во рту, подпрыгивая туда и сюда, когда он разговаривал.

– Привет, – сказал он. – Это здесь нужна информация об автомобильном происшествии?

Берта Кул лучезарно улыбнулась ему.

– Именно здесь, – проговорила она. – Не хотите ли присесть? Садитесь. Нет, не туда, там вам будет неудобно. Присаживайтесь около окна. Там попрохладнее. Как вас зовут?

Человек ухмыльнулся.

Ему было лет за тридцать, полноватый, около ста восьмидесяти сантиметров роста, с вялой походкой, желтым цветом лица и наглыми глазами.

– Не подумайте, – начал он, – что я позволю навесить на себя повестку в суд и дам вам возможность заявить: «Теперь, когда вы официально являетесь свидетелем по делу, вам надлежит...» Нам о многом надо переговорить, прежде чем это произойдет.

– О чем? – спросила Берта, тщательно вставляя сигарету в мундштук из слоновой кости.

– Прежде всего о том, какова моя доля в этом деле.

Берта приветливо улыбнулась.

– Хорошо, возможно, мне удастся сделать так, что вы получите приличный куш, если вы видели то, что, я надеюсь, вы видели.

– Не бойся, сестричка. Я все видел. Вы знаете, многие люди не любят быть свидетелями, нельзя винить их в этом. Им присылают повестку. Они ходят в суд раз по пять, чтобы каждый раз услышать, что адвокат изучает дело. На шестой раз выясняется, что начался другой процесс, и они вынуждены ждать еще пару дней. Наконец куча юристов задает им миллион вопросов и делает из них форменных идиотов. Когда наконец все заканчивается, адвокат объявляет им, что он очень признателен за помощь, и подписывает чек на десять-пятнадцать долларов. Свидетельство это, возможно, стоит и пятнадцать тысяч долларов; адвокат, конечно, вытянет для себя половину этих денег из клиента. В простаках будет ходить свидетель. У моей матери подобных детей не было.

– Я это вижу. – Берта опять лучезарно улыбнулась ему. – Вы как раз тот тип людей, с которыми мне приятно иметь дело.

– Так что же, давайте приступим к нему.

– Я заинтересована в том, чтобы обнаружить... – начала Берта.

– Секунду, – прервал ее человек. – Не начинайте с середины. Давайте вернемся к началу начал.

– Но я и начинаю с самого начала.

– О нет! Давайте по-простому, сестричка. Сначала малыш Вилли хотел бы узнать, что ему за это будет.

– Я и пытаюсь объяснить это малышу Вилли, – сказала Берта, сдерживаясь.

– В таком случае откройте вашу чековую книжку, и мы все обсудим.

– Может быть, вы неправильно поняли объявление? – предположила Берта.

– Может быть, вы неправильно написали его?

Берта с неожиданно охватившим ее раздражением пояснила:

– Послушайте, я не представляю ни одну из сторон в данном деле.

– Не представляете? – переспросил посетитель упавшим голосом.

– Нет.