– А когда разденусь догола, полиция арестует меня за оскорбление нравственности?

– О чем ты говоришь! – запротестовал я. – Ты просто забыла задернуть занавеску. Полиции до этого нет никакого дела.

– Предположим, ничего не произойдет. Не могу же я раздеваться всю ночь. И как продолжать раздеваться, если ты уже раздета?

– После того как ты снимешь все, что захочешь, – начал я, – можешь...

– Не захотела, а решилась, – прервала она.

– Согласен на любые формулировки. Значит, после того как ты сняла все, что посмела, – продолжал я, – отправляйся в душ. Потом оденься, выйди и начинай снова, вещь за вещью. И так по кругу, пока не явится покупатель.

– Как мы узнаем, что он появился?

– В полуквартале расположен отель, где я собираюсь снять комнату. Ее окна обращены как раз на тыльную сторону мотеля «Плавай и загорай». Я буду наблюдать за твоим номером в бинокль. Если появится соглядатай, я зажгу у себя в комнате красную лампу. Время от времени подходи к окну и поглядывай в мою сторону. Увидишь красный свет, знай – появился наш клиент.

– И что тогда?

– Тогда звони в полицию и скажи, что прибыл Том-соглядатай.

– А он разволнуется и сбежит.

– Ну, есть же разница между обычной женщиной и профессионалкой из стриптиза. Обнаружив мужчину, любительница визжит и хватается за шмотки. Ты этого не сделаешь. Твои движения останутся неторопливыми. Ты потихоньку отступишь, разжигая соглядатая еще больше. Телефон из окна не виден. Он будет отираться поблизости. А ты вызовешь полицию, и его заберут.

– И что потом?

– Потом они постучатся к тебе и скажут: «О, леди, вам не следовало раздеваться при поднятых шторах».

– А что им скажу я?

– А ты скажешь, мол, решила помочь полиции поймать убийцу. Скажешь, что твой приятель Колли Норфолк решил таким образом устроить тебе рекламу. Он подумал, что если ты своими чарами задержишь убийцу до приезда полиции, то окажешь неоспоримую услугу страждущему обществу, а себе сделаешь шикарное паблисити. Колли позвонит в газеты и сообщит: «Профессиональная исполнительница стриптиза застукала Тома-соглядатая».

Она подумала немного и расцвела улыбкой.

– Нравится мой план?

– Я в восхищении. Может, порепетируем? – предложила она.

– Не стоит. Ты отлично справишься с этим делом.

– Полюбуешься моей техникой.

– Полюбуюсь ночью, в бинокль. И вот тебе двадцать долларов на расходы.

Я положил двадцать долларов на хлипкий туалетный столик и направился к двери.

Она послала мне вдогонку воздушный поцелуй.

Я спустился вниз, взял такси и поехал на побережье, в отель. Диспозицию он занимал превосходную, зато цены перекрывали обычные на двести процентов.

Я произвел рекогносцировку. Свободных комнат было навалом. Клерк предложил мне комнату с видом на океан. Я сказал, что такой не осилю и предпочту жилье на противоположной стороне. Осмотрел несколько комнат и выбрал наконец ту, вид из которой меня целиком устраивал.

Я позвонил в меблирашки и предупредил Даффидилл Лоусон, чтоб она приготовилась к поездке.

Я вернулся в город на взятой напрокат машине, подхватил будущую королеву стриптиза и доставил в мотель «Плавай и загорай». На мне были огромные очки с темными стеклами.

– Нам больше всего подходит девятый номер, – сообщил я Даффидилл, – но для виду осмотри несколько комнат, будь попридирчивей.

С заданием Даффидилл справилась отлично. Она отвергла три комнаты, и администратору уже наскучило ходить за ней по номерам и тратить время впустую, когда она остановилась на 9-м.

Номер 12 был заперт, шторы опущены. Видимо, полиция закончила осмотр и умыла руки, оставив зловещие кровавые пятна на совести владельцев; так или иначе, администратор эту комнату не предлагал.

– В регистрационной книге распишется ваш муж? – спросил он.

– Секретарская работа в семье лежит на моих плечах, – ответила с улыбочкой Даффидилл. – Зато он оплачивает счета.

Она протянула ко мне руку, прищелкнув пальцами.

Я вложил в руку ассигнацию. Мы взяли ключ, я отволок в номер чемоданы. Набитые преимущественно старыми телефонными справочниками, они выглядели внушительно.

Даффидилл прошла к заднему окну, выглянула и заключила:

– Неудивительно, что у них тут завелся Том-соглядатай.

Я кивнул.

– Что будем делать дальше? – спросила она и тотчас начала расхаживать по комнате, напевая и покачивая бедрами, рука медленно поползла к застежке на юбке.

– Ты не против перекусить еще разок?

– Желудок – за, но фигура – против.

– Нам надо пообщаться, чтоб администратор ничего не заподозрил.

– В каком смысле «пообщаться»?

– Ну, провести здесь какое-то время вместе, вдвоем.

– Ладно, – согласилась она. – После драки кулаками не машут. Приставать будешь?

– И не собирался.

– Как это?

– Мне надо хорошенько подумать.

– Мой желудок аж мурлычет от удовольствия. Подремлю-ка я, раз у меня настоящая сиеста. Не возражаешь?

– Не возражаю.

Она сверкнула «молнией», освободилась от одежд с мастерством профессиональной соблазнительницы, движениями, как бы ласкающими каждую линию тела.

– Многообещающее начало, но пока не искушай меня без нужды.

– Пока ты еще ничего и не видел, – заявила она. – Подожди до ночи.

Она повесила платье на вешалку, сбросила туфли, медленно совлекла с ног чулки, подошла к кровати и прилегла.

– Укрой меня, Дональд.

Я накрыл ее одеялом. Через несколько минут она уже крепко спала безмятежным сном ребенка. Черты лица смягчились, и она сразу помолодела лет на пять. Что касается изгибов и прочего рельефа, то они все же наличествовали в должном количестве и в надлежащих местах.

Чуть погодя я сбросил с себя пальто и ботинки, попытался устроиться в кресле. Неудобно. К черту! Я пристроился на кровати с другой стороны.

И тут же уснул, слишком много мотался в этот день, и усталость взяла свое.

Когда проснулся, уже совсем стемнело. Опершись на локоть, она разглядывала меня в мигающем свете уличной рекламы, и я заметил улыбку.

– Знаешь, Дональд, слишком ты хорош, чтоб тебе доверять.

И она поцеловала меня. Потом немного отстранилась, прошлась пальцами по моей шевелюре.

– Только бы все получилось! – вздохнула она. – Как я хочу, чтобы все получилось.

– Все получится, – успокоил я ее.

И она снова меня поцеловала.

Через некоторое время я покинул мотель, перебрался в свою гостиничную комнату, установил кресло поудобней, выключил свет, положил фонарик с красным стеклом на стол справа от себя и направил бинокль на освещенное окно номера 9.

Прошло минут пятнадцать, прежде чем Даффидилл Лоусон в соответствии с инструкциями принялась за работу.

Девушка была великолепна.

Она разоблачалась неторопливо, затрачивая на каждую деталь туалета минут по пятнадцать. Она стояла перед зеркалом, созерцая себя с видом чувственного удовольствия, как бы сознавая, что совершенство плоти – единственная причина и цель ее прихода в этот мир.

Вслед за верхней одеждой она принялась за чулки: поставила ногу на кресло, старательно, аккуратным валиком скатала один чулок, затем – второй, прошлась по комнате. Картина, способная загипнотизировать хоть кого!

Кто-кто, а я-то знал ведь деловую подоплеку зрелища и его сугубо профессиональный механизм, знал, что она позирует, но глаза все равно так и льнули к биноклю. Она вдруг подошла к окну и послала воздушный поцелуй. Ага, она ощущает мое незримое присутствие, и поцелуй предназначен мне. Я рассвирепел. Профессиональное действо дало трещину. Я собрался было позвонить ей, чтобы напомнить: ее задача – поставить капкан, а не флиртовать. Стало очевидно, что ей вот-вот предстоит пойти по второму кругу, первый акт близился к концу.

И тут-то я увидел его: силуэт мелькнул на фоне окна и – никого. Вот опять темное пятно на светящемся фоне.

Я дождался, пока Даффидилл обратит лицо к окну, и подал знак красным фонариком.