— Почему? Она — великолепный нейрофизик.

— Я не о том. Она радовалась, когда вы попали в беду на планете, и здорово расстроилась после того, как вы поправились.

Юджиния удивилась и машинально спросила:

— Почему ты так говоришь?

— Потому что знаю.

— Вот этого я уже не понимаю. Зивер, ведь у тебя хорошие отношения с д'Обиссон?

— Конечно. Очень хорошие. Мы никогда не спорим. Но если Марлена говорит…

— Марлена не может ошибаться?

— Нет, я не ошибаюсь, — быстро вставила девочка.

— Я верю, ты права, Марлена, — сказал Генарр и обратился к Юджинии:

— д'Обиссон — очень честолюбивая женщина. Если со мной что-нибудь случится, она должна занять мое место. У нее большой опыт работы на станции, а в случае новой вспышки чумы она, безусловно, будет руководить борьбой с эпидемией. Кроме того, она старше меня и, очевидно, понимает, что время работает против нее. Я не могу винить ее в том, что она стремится занять мое место и что ее сердце забилось чуть быстрей, когда я был болен. Возможно, она сама себе не отдает в этом отчета.

— Да нет же, она все понимает и все знает, — упрямо повторила Марлена. — Дядя Зивер, вам надо быть осторожней.

— Хорошо, постараюсь. Ты готова?

— Конечно, готова.

— Тогда разреши проводить тебя до шлюза. Юджиния, ты пойдешь с нами; постарайся смотреть не так трагично.

Вот так Марлена в первый раз вышла на поверхность Эритро одна, без защитного костюма. По земному времени это произошло в девять часов двадцать минут 15 января 2237 года. На Эритро близился полдень.

Крайл Фишер старался подавить радостное возбуждение и хотя бы внешне выглядеть так же спокойно и сосредоточенно, как и другие члены экипажа.

Он не знал, где именно была в тот момент Тесса Вендель. Далеко уйти она не могла, ведь «Суперлайт» довольно тесен. Впрочем, на нем много отсеков, закоулков; находясь в одном из них, не имеешь никакого представления, что делается в остальных.

Три других человека на борту корабля оставались для Крайла в первую очередь членами экипажа. У каждого из них были свои определенные обязанности, выполнением которых они и были заняты. Только Крайл не имел никаких специальных заданий, кроме, пожалуй, одного — не путаться под ногами.

Во время полета на этих трех членов экипажа (двух мужчин и одну женщину) Крайл поглядывал почти украдкой. Он хорошо их знал и раньше, еще на Земле, часто с ними беседовал. Старшему Чао-Ли Ву, специалисту по гиперпространству, уже исполнилось тридцать восемь. Генри Джарлоу было тридцать пять, а самой молодой в экипаже Мэрри Бланковиц — всего лишь двадцать семь; на ее дипломе доктора наук едва успели высохнуть чернила.

Рядом с ними пятидесятипятилетняя Тесса Вендель казалась ходячим анахронизмом, но для остальных членов экипажа она была прежде всего хозяйкой корабля, почти легендарным ученым, изобретателем, конструктором.

В дружном слаженном экипаже «Суперлайта» Крайл Фишер оказался в какой-то мере белой вороной. С одной стороны, ему было уже почти пятьдесят лет. С другой — он не имел никакого специального образования. Ни по возрасту, ни по знаниям он не мог рассчитывать на место в экипаже корабля. Правда, в свое время он жил на Роторе; этот факт уже сам по себе был немаловажен. К тому же доктор Вендель настаивала на его участии в полете — еще более веский довод. Наконец, за его участие были и Танаяма, и Коропатский; их мнение оказалось, пожалуй, решающим.

Тем временем «Суперлайт» несся в космическом пространстве. Внутри корабля это движение совершенно не ощущалось, и из всех членов экипажа только Крайл подсознательно чувствовал скорость. Крайлу корабль решительно не нравился. Он провел в космосе больше времени, чем все остальные члены экипажа, вместе взятых. Много раз летал на разных кораблях, и этот был самым уродливым.

А остальные, казалось Крайлу, этого не понимали. «Суперлайт» был уродливым по необходимости. Энергетические установки, несущие в космическом вакууме обычные корабли, на нем были сжаты и уменьшены до предела, потому что большую часть корабля пришлось отдать гиперпространственным двигателям. «Суперлайт» напоминал морскую птицу, неуклюже ковыляющую по берегу. Неожиданно откуда-то вышла Тесса Вендель. Ее волосы слегка растрепались, на лице выступили крохотные капельки пота.

— Все в порядке? — поинтересовался Крайл.

— В полном порядке, — ответила она и прижалась спиной к одному из специальных углублений в стене (весьма удобное и полезное приспособление, ведь на корабле поддерживалось лишь очень слабое псевдогравитационное поле). — Никаких проблем.

— Когда мы перейдем в гиперпространство?

— Через несколько часов. За это время мы должны попасть точно в расчетную точку пространства, в которой все источники гравитационного поля искажают пространство именно так, как это нам необходимо.

— Значит, мы должны учесть все эти источники?

— Верно.

— Тогда полеты через гиперпространство не очень надежны. А если мы понятия не имеем, где находятся все эти источники гравитационного поля? Если мы, например, торопимся и не можем ждать расчетов каждого ничтожного искажения?

— Раньше ты никогда не интересовался такими проблемами. Почему вдруг тебя это взволновало? — неожиданно улыбнулась Тесса.

— Видишь ли, раньше мне не приходилось летать через гиперпространство. Сейчас же эта проблема становится куда более актуальной.

— А для меня и эта, и многие другие сходные проблемы весьма актуальны уже не один год. Я рада, что ты наконец-то решил принять участие в их обсуждении.

— Сначала ответь на мой вопрос.

— Охотно. Во-первых, существуют приборы, способные измерять силу и направленность гравитационного поля в любой точке пространства независимо от того, располагаем ли мы какими-либо данными об окружающих эту точку материальных объектах или нет. Конечно, если мы тщательно оценим каждый источник гравитационного поля в отдельности и затем суммируем наши данные, то получим более точный результат, но и ошибка непосредственных измерений невелика и ею можно пренебречь, особенно если дорого время. В тех случаях, когда нет времени даже на измерения и мы вынуждены перейти в гиперпространство только в надежде, что нам повезет и сила гравитационного поля окажется не слишком большой, наши надежды, конечно, могут полностью не оправдаться. Тогда при переходе нам грозит нечто вроде сотрясения; мы как бы споткнемся о ступеньку, перешагивая через порог. Понятно, хорошо бы обойтись без такого сотрясения, но и в худшем случае корабль не обязательно развалится на куски. Естественно, наш первый переход в гиперпространство мы должны пройти по возможности гладко — хотя бы только из психологических соображений.

— А если мы спешим и думаем, что сила гравитационного поля невелика, а на самом деле она окажется очень большой?

— Надо надеяться, что такого не случится.

— Раньше ты говорила что-то о напряжениях при переходе. Значит, наш первый переход может закончиться печально, даже если сила гравитационного поля не превышает допустимую?

— В принципе может, но при любом конкретном переходе вероятность катастрофического исхода ничтожно мала.

— Предположим, катастрофы не будет. Не может ли переход в гиперпространство сопровождаться какими-то неприятными ощущениями?

— На этот вопрос ответить труднее, потому что неприятные ощущения — понятие субъективное. Пойми, что при переходе в гиперпространство обычное ускорение исключено. В полетах с гиперсодействием корабль достигает скорости света, а иногда даже немного превышает ее с помощью слабого гиперпространственного поля. При этом эффективность низка, высока скорость и довольно велик риск. Честно говоря, не знаю, должны ли такие переходы сопровождаться ощущениями дискомфорта. В нашем полете, — продолжала Тесса, — мы используем очень мощное гиперпространственное поле и переходим в гиперпространство на довольно низкой скорости. Корабль может лететь со скоростью тысяча километров в секунду, а в следующее мгновение без всякого ускорения его скорость возрастет до тысячи миллионов километров в секунду. Раз нет ускорения, то мы и не почувствуем, был переход или не был.