– Волшебники! – зло расхохотался капитан. – Заплатят они мне! Тьфу на ваши волшебные головы и на ваши поганые деньги. Никаких пассажиров на борт не беру, и точка! – с этими словами сердитая физиономия исчезла за высоким бортом.

– Странный он какой-то, этот капитан, – удивился Боня. – Волшебников не боится, денег не берет. Может, он того? – Хозяйственный покрутил пальцем у виска.

– Того он или не того, – Тимка зло сощурился, – но сейчас он у меня как пить дать тогокнется, – и полез за зрачковым камнем.

Словно испугавшись Тимкиных слов, в верхней части борта корабля открылся квадратный люк и из него на широкий причал выдвинулись грубо сколоченные сходни.

– То-то же, – расслабился Тимка, – так бы сразу! Пошли, Боня.

– Погоди, – остановил мальчика Хозяйственный, – похоже, это вовсе не нас на корабль приглашают.

– А кого? – завертел головой Тим. – Кого?

– Вон, смотри, – Боня показал рукой.

Из-за штабеля приготовленных к погрузке ящиков вышли четверо рослых солдат. Солдаты с видимым усилием несли железный сундучок, продев сквозь большие ручки древки двух алебард. На самом сундучке был нарисован темной краской малопонятный расплывчатый герб; при каждом шаге внутри сундучка что-то явственно позвякивало.

– Ага, – прошептал Хозяйственный, – я все понял. Это – тайная денежная экспедиция. Они городскую казну из города вывозят! Общественные денежки, значит, спасают. То-то капитан так нервничает! Да-а, Тим, если мы срочно не придумаем что-нибудь этакое необычное, то фигушки отсюда уплывем. Что делать?

– Поторопитесь! – рявкнул из темноты люка сердитый голос капитана. – Плететесь, как дохлые каракатицы!

Солдаты прибавили шагу.

– Я придумал! – Тимка толкнул Боню плечом в бок. – Быстро маши перед солдатами руками и говори какое-нибудь заклинание. Ну, что-то вроде: «Замри!». Только пострашнее. Позаковыристее.

– Чего? – не понял Хозяйственный.

– Делай вид, что колдуешь! – прошипел Тимка. – Изображай, кому говорю!

– А-а – понял Боня. Он громко откашлялся, шагнул вперед и властно поднял руку. – Стойте! – повелительно воскликнул он. – Именем великого правителя всех колдовских сил, Бонифация Первого, приказываю вам замереть… Бугзы! Шмугзы! Каракудзы!

Тимка, прячась за Хозяйственным так, чтобы его не смогли увидеть с корабля, в это время приготовил колдовской камень и при слове «шмугзы» выстрелил в солдат замораживающим лучом.

Солдаты замерли на месте с занесенными в шаге ногами и выпученными от усилия глазами. Железные доспехи на солдатах немедленно заискрились под солнцем, словно их только что отполировали и покрыли жидким хрусталем.

– В чем дело, лентяи! – зычно рявкнул из темноты капитан. – Шевелитесь, бездельники!

Но бездельники не шевелились.

– Ну все. Я выхожу, – честно предупредил таинственный капитан, – и кто-то сейчас об этом сильно пожалеет, загрызи меня акула! – При этих словах деревянные сходни заходили ходуном. Тимка с интересом ждал появления капитана: судя по мощному голосу и лохматой бороде, он должен был быть грозным, ужасным и великим. Как дикий подъемный кран.

Капитан появился в проеме люка, огляделся и быстро зашагал вниз, громко стуча сапогами по доскам сходен. Тимка чуть не выронил камень из руки от неожиданности – потому что капитан действительно был грозным и ужасным. Но не великим, нет: ростом капитан был гораздо ниже Хозяйственного! Вернее, на голову выше Тимки. Зато силы и здоровья в нем хватило бы и на трех нормальных капитанов – косая сажень в плечах, мощные толстые руки и ноги, черная борода лопатой; одет капитан был в брезентовые штаны и обязательную матросскую тельняшку. На ногах у него были кожаные сапоги, а на голове – хулиганского вида синяя кепочка, которую Тим поначалу принял за капитанскую фуражку. В общем, капитан здорово походил на бородатую гориллу, которую зачем-то обучили морскому делу.

Капитан, не обращая внимания на Тимку и Хозяйственного, подошел к солдатам и внимательно оглядел их. Потом повернулся к Боне и ткнул в его сторону зажатой в кулаке кривой трубкой:

– Эй ты, черноусый! Так ты что, в самом деле волшебник?

– Волшебник он, – поспешно ответил вместо Бони мальчик, – причем великий и ужасный, якорь ему в ухо!

– А ты кто такой? – только сейчас заметил Тимку капитан. – Почему в разговоры старших встреваешь?

– Я его секретарь! – гордо заявил Тимка. – То есть ученик, – тут же поправился он. Подумал и добавил:

– Загрызи меня акула, если я вру.

– Значит, так, волшебнички, – капитан обвел собеседников угрюмым взглядом, – вы хоть знаете, как называется то, что вы учудили?

– Знаем, знаем, – закивал Боня, – натуральным вымогательством называется. Но что поделать! Нам очень надо добраться до Драконьей Главы.

– Угу, – капитан думал недолго. – Расколдовать! – распорядился он, указав на солдат, – и поднимайтесь на борт. К драконам отвезти не обещаю, но уж куда-нибудь да доставлю. Кстати, чародеи, как вас зовут?

Тимка и Боня представились. Капитан кивнул, сунул погасшую трубку в рот и невнятно пробормотал:

– Меня зовут Бимс. Я – капитан крейсерской яхты «Черепушка», – после чего развернулся на каблуках и тяжело затопал по сходням вверх.

Тимка поспешно стрельнул из камня в статуи солдат расколдовочным лучом и, пропустив оживших вояк мимо себя, вместе с Бонифацием поднялся на корабль.

…«Черепушка» шла под полными парусами. Берег давно скрылся за горизонтом; легкий ветерок подгонял корабль, ерошил Тимкины волосы. Мальчик стоял у фальшборта яхты и задумчиво смотрел вдаль. Море сверкало тысячами солнечных зайчиков, славно приветствуя Тимку удивительным зеркальным фейерверком. Но Тимке сейчас было не до морских красот – он ломал голову над тем, куда же плывет эта непонятная яхта? И что за птица ее капитан Бимс? Потому что поведение команды, да и самого капитана было более чем странным. Для начала оказалось, что солдаты, принесшие сундук-сейф, на самом деле были матросами «Черепушки». Поснимав с себя доспехи и переодевшись в матросские робы, бывшие солдаты споро взялись за работу и вскоре крейсерская яхта вышла в открытое море.

Капитан Бимс свирепо орал на своих подчиненных, подгоняя их как только можно, одновременно успевая мимоходом радостно улыбаться Хозяйственному. Тимку капитан игнорировал, словно мальчика на корабле вовсе не было: Бимс проходил мимо него как мимо пустого места. Пару раз даже чуть ногу не отдавил, хорошо хоть мальчик успел отскочить в сторону… Нет, определенно, капитан «Черепушки» не нравился Тимке!

Однако Хозяйственный ничего странного не замечал. Он воспринял как должное то, что солдаты оказались матросами («Это для конспирации», пояснил Боня мальчику), что Бимс был с ним подозрительно ласков («А это из уважения к моему волшебному могуществу») и что именно для него, для Хозяйственного, поставили посреди палубы стол с богатым угощением и личное капитанское кресло. Тимку к столу не подпускали – едва только он собирался направиться к Боне, как для мальчика немедленно находилась какая-нибудь срочная работа, то картошку на камбузе почистить, то хорошенько помыть палубу. Хозяйственный издалека лишь разводил руками – ничего, мол, не поделаешь! Такова твоя ученическая доля… Похоже, Боня всерьез поверил, что он – великий волшебник, а Тимка – его бестолковый ученик.

В конце концов Тимка перестал пытаться прорваться к Хозяйственному, и мальчика тут же оставили в покое.

Тимка все еще смотрел на море, когда его неожиданно схватили сзади и грубо вывернули руки за спину. Тимка взвыл: было очень больно.

– Тащите мальчишку ко мне! – раздался окрик Бимса. – Да свяжите ему руки покрепче! У них, у волшебников, без рук никакого колдовства не получается. Так что не давай ему руками размахивать-то!

Тимке связали руки, развернули лицом к мачте и понесли, прихватив за шиворот – как котенка за шкирку – к Бонифацию. Бедный Хозяйственный с вытаращенными от ужаса глазами уже не восседал в роскошном кресле – он стоял плотно привязанный к мачте, рукой не пошевелить. Голова у Бони тоже была привязана к мачте: толстая веревка проходила аккурат через рот, так что Хозяйственный не то что говорить, дышать – и то мог с трудом!