Тимка задумчиво поглядел на клубящееся серое марево за волшебной стеной, на луну, уходящую за деревья, на бледные звезды и решил… вообще ничего не предпринимать! Скоро настанет рассвет, нежить уберется в свое озеро, а Боня проснется сам по себе: ночное колдовство быстро разрушается под солнечными лучами.

Тимка сел на рюкзак и принялся от нечего делать швырять камушки в серую призрачную круговерть за охранной веревкой – ждать рассвета.

Призраки заволновались. То ли они почувствовали скорый восход солнца, то ли их возмутило Тимкино показное пренебрежение к ним – но серые тени судорожно задергались, быстро сливаясь друг с дружкой и тут же рассыпаясь на отдельные силуэты.

Внезапно шепот и причмокивание сменились тихим заунывным стоном. Казалось, все призраки одновременно затянули одну и ту же тоскливую ноту: продирающий морозом стон перешел в дикую, мрачную мелодию, однообразную и усыпляющую.

– Ха! Меня такой ерундой не возьмешь, – усмехнулся Тимка, – мы с Боней и не такое… Боня! – мальчик вскочил с рюкзака.

Хозяйственный медленно, как лунатик, выполз из-под одеяла, поднялся на ноги и, выставив перед собой руки, деревянным шагом направился к призракам. Тимка подбежал к Боне, заглянул ему в лицо – Хозяйственный шел с закрытыми глазами: он спал. Тимка недолго думая толкнул Боню в грудь так, что тот пошатнулся и упал. Но это не остановило Хозяйственного: все так же невозмутимо он поднялся с земли и опять пошел к невидимой границе, только в другую сторону. Тимка в отчаянии еще раз уронил Боню на землю, и еще раз, и еще… Хозяйственный каждый раз с неутомимостью самоходного робота снова вставал и шел куда ноги несли. А несли они его прочь из безопасного круга.

– Ну все! – зло крикнул Тим призракам, в очередной раз припечатав Бонифация к земле. – Вы меня достали, нежити чертовы! Буду вам сейчас харакири делать. – Мальчик схватил полупустой рюкзак, вытряхнул из него остатки вещей на траву и сунул обе Бониных ноги в горловину мешка, после чего туго затянул веревку горловины. Хозяйственный обезножился – он лежал на спине с закрытыми глазами и вяло перебирал руками в воздухе. Ходить Боня теперь не мог.

– У-ух! – взвыл Тимка, выхватил из-под куртки скакулий кинжал и помчался вдоль волшебной стены, остервенело тыкая костяным клинком сквозь нее. – Ага, не нравится! – радостно закричал Тим, видя как отшатнулись в сторону мутные тени. – Знай наших! Лупи гадов!

Призраки сбились в кучу и отодвинулись от стены на безопасное расстояние. Призывный хоровой вопль прокатился над поляной, утонул в лесном мраке.

– Это что-то новенькое, – Тимка озадаченно прислушался. Творилось что-то непонятное: призраки присмирели и утихли все разом; в наступившей тишине лишь раздавался далекий ритмичный хруст, становившийся все ближе и громче. Страшный, неживой хруст!

– Боня, просыпайся, – Тимка изо всех сил затормошил Хозяйственного. – Беда, Боня!

– Прекратите меня кантовать, я вам не ящик, – сонно пробормотал Хозяйственный, перевернулся набок и захрапел, поджав ноги.

– Фу-у, и то хорошо, что опять гулять не собирается, – с облегчением вздохнул Тимка, после чего пошарил на поясе у Бони, нашел и вынул из ножен второй скакулий кинжал.

– Я готов! – Тим развернулся навстречу неведомой опасности, выставив перед собой два костяных кинжала. – Подходи, если не боишься! – и растерянно умолк. Потому что существо, вышедшее из темноты к стоянке, вряд ли могло кого-нибудь бояться!

Это было ожившее громадное дерево – изогнутое, горбатое, с тремя мощными ветками-руками, с множеством тусклых зеленых глазков, разбросанных в темной кроне где попало. Дерево шагнуло ближе – Тимка услышал, как захрустели корни, раздирая землю, – и, наклонившись, крепко обняло защитный купол ветками: деревянные руки давили и мяли невидимую преграду, но прорваться внутрь так и не смогли.

– Смотри, не тресни от натуги, – насмешливо посоветовал мальчик дереву, – а то одни щепки от тебя останутся!

Но дерево и не собиралось мериться силами с волшебством защитной веревки. Крепко упершись ветвями в прозрачную стенку, деревянный великан надавил на нее всем своим весом, и надежный, непробиваемый купол медленно поехал по земле! Вместе с чудесной веревкой.

– Ого! – Тимка встревожено оглянулся. – Куда это мы едем? Ой-ой. Боня, да проснись ты!!!

Дерево старательно толкало их к озерку, откуда недавно вылезли дымчатые призраки. И озерко уже было близко. Очень близко. Рядом.

Хозяйственный и не думал просыпаться, хотя Тимка тряс его изо всех сил. Тем временем великанское дерево перестало толкать защитный купол – видимо, притомилось. Оно стояло рядом, зловеще шелестя листьями в безветренной темноте, перемигиваясь зелеными глазами-светлячками.

Призраки топтались в отдалении, за деревом. Подлетать близко к куполу они не решались – им и одного скакульего кинжала оказалось много, а теперь у Тимки их было два!

– Надо что-то делать, – сам себе сказал Тимка, – еще немного, и деревце нас попросту утопит в озере. Ладно, – Тим внимательно огляделся. Но никакого подходящего оружия – надежного, дальнобойного – у них не имелось. У Тимки мелькнула мысль как-нибудь поджечь горбатое дерево, но и это оказалось невозможным – костер Боня не разводил, а искать в потемках кресало, выстукивать искры и разжигать огонь было некогда.

Тим поднял с земли летательный тапок, который выпал из рюкзака вместе с остальными вещами. Тапок был старый, потертый, местами даже дырявый. Но других волшебных вещей у мальчика не было – таких, которые могли бы сейчас пригодиться. Не скатертью же самобранкой обороняться, в самом деле! Хотя… Тимка захихикал от неожиданно пришедшей ему в голову мысли, сунул скатерть под мышку и встал обеими ногами на тапок. Шлепанец вздрогнул и плавно взлетел над землей. Стоять на нем было не так уж и сложно – как на хорошем скейте. А Тимка в свое время достаточно покатался на роликовых досках, опыт имелся! Тим немного задрал носок тапка, и летающий шлепанец, сначала неуверенно, а потом все быстрее, заскользил вперед и вверх. Сделав несколько пробных кругов внутри купола, Тимка понял, что теперь может уверенно управлять полетом тапка. И без лишних колебаний мальчик направился прочь из защищенного веревкой круга.

Повиснув аккурат над хулиганским деревом, Тимка громко крикнул в темноту:

– Хочу юбилейный торт с двумя сотнями зажженных свечей! – и торопливо развернул скатерть. Толстенная половина громадного торта, плотно утыканная сотней горящих свечей, ароматной бомбой упала вниз и взорвалась в древесной кроне комьями липкого крема, разметав свечки во все стороны. Тимка немедленно нырнул в сторону и, снижаясь, облетел защитный купол, оставив великанское дерево с другой его стороны. Похоже, дерево еще ничего не поняло – оно продолжало старательно махать над собой ветками-руками, запоздало ловя нахального бомбардировщика. А в это время внутри кроны дерева, среди глаз – светлячков, багрово разгорались огоньки юбилейных свечек: язычки пламени уже перекинулись на тонкие ветки.

– Есть! – радостно махнул скатертью Тимка, после чего скомкал ненужную пока самобранку в тугой комок и сунул ее за пазуху. Вынув из карманов куртки спрятанные туда второпях костяные кинжалы, мальчик на бреющем полете понесся навстречу призракам.

Дальнейшее чем-то напоминало охоту за сонными мухами, с той лишь разницей, что вместо мух были ополоумевшие от страха призраки, а вместо убийственных мухобоек – костяные кинжалы. Там, где кинжал хоть слегка задевал дымчатое тело призрака, сразу появлялась дыра и через миг нежить с коротким визгом испарялась.

Великанское дерево в возникшую суматоху не вмешивалось – оно неподвижно стояло возле озера, задумчиво растопырив ветви во все стороны, и горело ярким желтым пламенем. В горячем воздухе вкусно пахло свежеиспеченным тортом и почему-то горелыми блинами.

– А теперь так! И вот так! – Тимка на лету молниеносно орудовал кинжалами, бесшумно носясь между неповоротливыми призраками. Через минуту все было кончено: разбитые в пух и прах призраки окончательно исчезли; сгоревшее дерево вдруг накренилось и с шипением упало в воду.