«Какого черта я тащу эту девушку с собой? – размышлял между тем Маккензи. – Почему не посадить ее на речной пароход, отправляющийся на север, и не распрощаться с нею навек? Зачем мне лишние заботы? И вдруг она, снова сорвавшись с места, как уже, видимо, было когда-то, сбежит и от меня? От кого же сбежала эта девушка? Кто ее разыскивает и почему? Зачем я ввязался не в свое дело? А может, это как раз мое дело? – подумал Джаррет. – Я ведь уже немного узнал ее. Хорошо изучил лицо, глаза… Видел, ощущал… Она лежала рядом со мной… обнаженная… Что там болтает Роберт?»

– Он не оставит вас одну… Я хорошо знаю его.

«Добрый друг Бобби. Спасибо тебе. Но я сам не слишком хорошо знаю себя».

Роберт, быстро взглянув на Маккензи, перешел на шепот.

«Господи, что он такое опять говорит?»

– Черт побери, Джаррет. Вот тебе и решение… Возьми девушку к себе. В свой опустевший дом. Женись на ней наконец. Почему нет?

– Что ты мелешь?! – возмутился Маккензи.

– Послушайте… – негодующе проговорила Тара.

– А что? Почему бы и нет?..

Неужели это повторил он сам – Джаррет Маккензи?

Осознав смысл этих слов, он растерянно улыбнулся.

В самом деле, почему бы и нет? Может, Роберт по-своему прав?

После смерти Лайзы он так и не нашел себе жену. А что такое жизнь на плантации, если в доме нет хозяйки? Разве захочется кому-нибудь возвращаться и одинокий дом в конце дня? Только тот, кто испытал такое, знает, каково это. Роберт это тоже изведал, но он еще молод.

К этой девушке, думал Джаррет, ему захотелось бы вернуться. Она ему куда больше по сердцу, чем те, кого он встречал в последнее время.

Да что там по сердцу! Джаррет сгорал от желания обладать ею, и ему казалось, что он вот-вот взорвется от этого желания.

– Я готов жениться на вас, – с трудом проговорил он. – И тогда вы будете уверены, что не останетесь одна.

Тара побледнела.

– Нет! Я не могу…

– Вы замужем?

– Нет.

– Так что же вас смущает?

Девушка дрожала.

– Я… вас… не люблю… не знаю… И вы… меня… тоже… Зачем вы… такое говорите?

Джаррет скрестил руки на груди.

– Вы, наверное, заметили, что я игрок. Полагаю, вы тоже авантюристка, поскольку удрали из дома и нанялись к Иствуду. А сегодня собирались кинуться в Миссисипи.

Тара посмотрела на него полными слез глазами. С улицы донеслись голоса, и это испугало девушку, решившую, что за ней снова пришли. Голоса зазвучали громче:

– Говорю тебе, она здесь.

– Да нет тут никого. Уверен, она давно уже дала деру.

Маккензи скользнул к окну, но никого не увидел.

– Кто это? – спросил он девушку. – Голоса вам знакомы? Может, хотите выйти к этим людям?

Она покачала головой. Ей оставалось лишь положиться на Маккензи. Только в нем ее надежда и спасение.

Но если принять от него помощь, значит, придется участвовать в сделке. Выполнять условия… Боже! Из огня да в полымя!

Но все-таки это предпочтительнее. Хотя кто знает?

– Так вы решились?

Кто задал этот вопрос? А, Роберт – так, кажется, его зовут. Господи, Тара совсем забыла о нем. О чем он? Чему улыбается? Что его так забавляет?

– У него жуткий характер, – сказал Роберт, – но зато он богат, как царь Мидас.[1] И ему позарез нужна хранительница очага.

– Ладно, у нас нет времени, – хмуро бросил Маккензи. – Вернее, у вас нет времени, леди.

«Господи, да что же мне делать? – подумала Тара. – Выхода, нет… Нет!..»

– Да! Да! – воскликнула она. – Согласна… Только увезите меня отсюда!

– Я же обещал сделать это. Увезу вас туда, где вы будете видеть лишь аллигаторов, индейцев… и меня.

Его бездонные глаза снова устремились на девушку то ли с участием, то ли с насмешкой и пробудили в ней совсем неподобающие мысли.

Маккензи опять подошел к окну.

– Роберт, ступай: вперед. Если там есть люди, постарайся отвлечь их. Мы вскоре последуем за тобой.

– Хорошо. – Роберт улыбнулся. – Желаю счастья вам обоим. Скоро увидимся.

И он вышел из комнаты.

Все стихло. Через несколько минут Маккензи взял Тару за руку.

– Пошли!

Каменные ступеньки лестницы, палисадник, калитка и переулок, поворот за угол… И еще раз за угол.

Но сзади послышались чьи-то шаги. Ближе, ближе… Маккензи выпустил руку девушки. Уж не хочет ли он оставить ее одну?

Крупный мужчина, вынырнув из полутьмы с усмешкой взглянул на Тару и тут же бросился на ее спутника. Маккензи сделал быстрое, почти незаметное движение – и тот рухнул на землю.

– Боже! Вы убили его? – воскликнула она.

– Нет. Нанес удар в челюсть. Убить его?

– О нет!

– Приятно, что вы не слишком кровожадны. Впрочем, возможно, он заслуживает смерти, а?

– Не уверена.

– Видимо, этот тип не главный, а работает на кого-то. Верно?

– Я… я не могу…

– Дьявольщина! Да вы хоть узнали его?

– Кажется, да.

– Значит, одним меньше… На какое-то время.

– Почему мы стоим?

– Жду ваших распоряжений, мисс.

– Идемте же! Но куда?

– Сначала к священнику.

– О!..

Она обошла лежащего без чувств мужчину и покачала головой:

– Вам… вовсе не обязательно жениться на мне. Я поеду с вами. Вы ничем не обязаны мне. Это я всем обязана вам.

Маккензи усмехнулся:

– Триста долларов – слишком большая сумма для женщины легкого поведения. В этом городе их с десяток на дайм.[2] Да мне и не нужны они. За триста долларов я хочу жену.

– Жен не покупают. – серьезно возразила Тара.

– Вы правы… Но мне нужна жена… А вы стремитесь уехать отсюда.

– Мистер Маккензи, этот человек, – Тара указала на лежащего, – был не один.

– Помню.

– Значит…

– Конечно, об этом не следует забывать.

Они пошли дальше. Слева от них лениво плескались воды Миссисипи, на каком-то судне отбивали склянки. Близился рассвет, тени становились бледнее, но казались все такими же угрожающими.

Кто-то, отделившись от дерева, бросился к ним.

Маккензи, заслонив собою Тару, увидел приземистого мужчину с длинными, как у гориллы, руками. Тускло блеснуло лезвие ножа.

– Отпусти девушку или ты мертвец!

– Нет. – Маккензи не шелохнулся.

– Она не твоя! Попользовался, отпусти и ступай на все четыре стороны.