– Боня, перед кем ты распинаешься! – возмутился Тим. – Прекращай немедленно, слышишь?
Но Хозяйственный не слышал. Тогда Тимыч, недолго думая, вернулся назад, зашел за спину рыцарю и, хорошенько напрягшись, изо всей силы толкнул его плечом. Боня взвыл, но вынужденно сделал пару шагов вперед и слился с призраком. Коротко сверкнул жгучий фиолетовый свет, и рыцарь остался один – Королевский Ревизор испарился.
– …Ослепнуть можно, – сказал Боня нормальным голосом и повернулся к Тиму. Похоже, его хандру как рукой сняло – Хозяйственный улыбался.
– Меня, бывалого кладовщика, провели, как последнего дурачка! – он достал из кармана грязнющий платок и принялся промакивать усы. – Спасибо, Тим, спасибо, дорогой. Если б не ты, меня наверняка от страха кондрашка хватила бы! Я, дружище, мало чего боюсь. Но Королевский Ревизор… – Боня закатил глаза, поцокал языком. Подойдя к Ниге, рыцарь поднял ее и сдутого Шутика с пола.
– Вот видите, я была права. – Нига в такт своим словам расслабленно попыхивала неоновым светом. – Никаких врагов не было! Просто каждый из вас увидел то, чего он втайне, не сознавая того, больше всего боялся. Довольно сложное колдовство, скажу я вам. Но зато теперь, до самого конца туннеля – никаких ловушек!
– Так ты знала! – сообразил Тим. – Знала и нас не предупредила. И не стыдно тебе?
– Не-а, – безмятежно ответила Нига, – ни капельки. Вы должны были пройти испытание своими отраженными страхами. И преодолеть их, самостоятельно. Иначе, предупреди я вас, мы бы никогда не попали в долину. – Нига запнулась. – Подземный ход… он живой. И в лучшем случае выплюнул бы нас назад, ко входу.
– А в худшем? – Тим понизил голос, оглядываясь на блестящие стены, теперь более похожие на безразмерную голодную кишку, чем на туннель.
– Лучше и не спрашивай, – отрезала Нига. – Теперь вот что: шагов через сто будет выход – его отсюда не видно, он заперт живой глухой стеной. Но для нас она откроется. А дальше все сами увидите, – книга умолкла.
Тимыч спрятал Шута в карман куртки, поднял над собой волшебный фонарь-Нигу, и они продолжили путь. Как и предупредила магическая книга, вскоре перед друзьями оказался тупик – гладкая стена, холодная как лед.
– Сим-сим, открой дверь. – Тим с размаху стукнул сапогом по каменной плите и отшиб себе пятку. Подпрыгивая на здоровой ноге, он зло крикнул:
– Открывайся, каменюка! Мы прошли твои испытания и ты должна отвориться! Немедленно! – и опять стукнул по скале, теперь кулаком. И разбил руку. Слизывая кровь с костяшек, Тимыч отошел к Бонифацию.
– Не хочет выпускать, сезамина хреновая, – пожаловался мальчик, – замуровала нас. Тут не волшебством действовать надо, а взрывчаткой! Порохом, например. Или динамитом.
– Головой действовать надо, – Боня постучал по Тимкиной макушке пальцем, – а не увечить себе руки-ноги. Если скала нас не пропускает, значит, мы что-то недовыполнили.
– Что? – уныло спросил Тип. – Недовыполнили что? Сплясать перед ней надо, что ли? Или бухнуться на коленки и помолиться?
– Почему бы и нет? – задумчиво согласился Хозяйственный.
Нига в Тимкиной руке коротко хихикнула. Тим и Боня одновременно уставились на нее.
– Похоже, наша всеученая светлость знает ответ, – решил Хозяйственный. – Только жмется из вредности.
– Ладно, подскажу, – Нига опять хихикнула. – Про Шута вы забыли, вот что! Он-то испытания не выдержал, сдулся. Потому вас скала и не пропускает.
– Понял! – обрадовался Тим. – Сейчас я быстренько отнесу его назад, надую, он преодолеет страх перед карлой и – привет!
– Разогнался, – остудила его пыл Нига. – Назад дороги нет. Оглянись!
Тим вместе с Боней быстро повернулись: позади, рукой подать, коридор перекрыла такая же блестящая отраженным светом скала. Наглухо перекрыла. Словно всегда здесь стояла.
– Попались, как щенки в собачью будку, – невозмутимо отметил Боня, – только выть и осталось.
Книга зашлась хохотом.
– Чего смеешься? – Тим крепко сжал Нигу. – Издеваешься? В ловушку нас завела, да?
– Никоим образом! – гневно зазвенела Нига. – Выход-то у вас под носом, а вы его упорно не замечаете. Все так просто! Вот мне и стало смешно от вашей несообразительности.
– Где? – Тим потер нос, оглядел свою грудь. – Не вижу. Боня, у тебя под носом что?
– Усы, – ответил Хозяйственный. – Нига, перестань темнить. Не время для развлечений!
– Надо учиться думать, – назидательно произнесла Нига. – Особи, не умеющие мыслить абстрактно, отвлеченно от житейской обыденности, обречены на вымирание. Например, динозавры, которые…
– Нига, хватит! – хором взмолились Тим с Боней.
– Стакан, – коротко сказала Нига. – Драконий стаканчик. Вот моя разгадка. Отправьте Шутика в гости к Канику. На время.
– Елы-палы, – Боня хлопнул себя ладонью по затылку, – какой, однако, я тупица! И ты тоже, – он повернулся к Тиму, – стакан у тебя в сумке, прямо-таки под рукой лежит, а не сообразил! Эх ты, двоечник.
– Я не двоечник, – заершился Тим, – у меня по пению в четверти пятерка! Это Нига мне подумать не дала, заболтала вусмерть. Я бы чуть погодя обязательно догадался, точно!
– Певец народный, – фыркнул Боня, – знаменитый исполнитель кошачьих арий. Гони стакан! И Шута давай, я его сейчас дракону посылочкой отправлю. То-то Каник подарку обрадуется!
Боня скатал Шутика в трубочку, зажал в кулаке. Шут страшно вращал глазами, хлопал ртом, но сказать ничего не мог.
– Не волнуйся, – успокоил человечка Тим, – дракон о тебе позаботится. Все же с ним безопаснее, чем с нами. А потом мы тебя снова к себе вытащим.
Хозяйственный быстро, по-деловому переговорил с драконом и передал ему Шута, сунув его в стаканчик. После, вдогонку, отправил и бамбуковый насосик.
– Готово, – донесся из посудины хриплый голос Каника, – принял. Сейчас надувать буду. Конец связи. Отбой.
– Боник, скала открывается! – подпрыгнул Тим. – Смотри, что творится!
Внутри каменной плиты началось движение: глянцевая поверхность заволновалась, по ней волнами пошли кольца. В центре плиты появилось отверстие, через которое хлынул дневной свет; дыра становилась все больше и больше…
Через пару минут отряд вышел из горы.
Тим остановился, переводя дух: густая трава полыхала неестественной зеленью, небо истекало сочной голубизной, а полуденное солнце сияло совершенно нестерпимо. Сверчки в траве стрекотали оглушительно, как пулеметы.
– Чувствуется, что мы в колдовских владениях, – тоном знатока заметил Тим, глядя сквозь растопыренные пальцы на ослепляющую пестроту долины. – Вон как все раскрашено! Однозначно, магические штучки-дрючки.
– Чушь, – Боня тоже сильно щурился, прикрывая ладонью лицо, – при чем здесь волшебство? Обычная вещь – глаза у нас от красок отвыкли. Ничего, сейчас пройдет.
Позади друзей бесшумно сомкнулась скала. Люпа невежливо растолкала людей, протиснулась между ними – повозка все еще наполовину была в провале хода, когда камни сошлись вместе и вытолкнули ее прочь; лошадь немного пробежала вперед, бесшумно утопая копытами в зелени.
– Вон там, – Боня указующе вытянул руку, – гора и замок на ней. Видишь?
Тим видел.
Сторожевая гора вовсе не была горой. Скорее, она походила на черный узловатый палец: оплывший каменный перст с гранитными подтеками и глубокими трещинами острым замковым когтем уткнулся в облака. Черные грозовые тучи хороводом плыли над вершиной горы, щетинясь нитками молний. Далекий гром жестяным шелестом иногда прерывался сквозь разнобойный стрекот кузнечиков.
– Ну вот, – Бонифаций угрюмо повернулся спиной к Сторожевой горе, неторопливо принялся обтирать Люпу свежей влажной травой, – прибыли. В самое, можно сказать, логово… Сейчас приведем себя в порядок и пойдем. Сомкнутым строем и с боевой песней, – пошутил он. Но Тим явственно услышал в голосе Хозяйственного непривычные ему нотки. Нотки едва сдерживаемого страха.
– Боня, – Тимыч обнял Хозяйственного, боднул его головой в живот, – неужели ты, прославленный рыцарь, боишься вздорной полоумной старухи?
