– Миссис Филлипс, – поправила его Ния, не зная даже зачем – настолько это в данный момент было несущественно. – Но мне бы хотелось, чтобы вы называли меня Антония.

– Миссис? – Стрэйхен с вызовом посмотрел на безымянный палец ее левой руки, на котором не было кольца.

– Я разведена.

Стрэйхен кивнул и задумчиво оперся подбородком на пальцы правой руки. Спокойный взгляд его темно-карих глаз только подчеркивал принятую им позу мыслителя. В эту минуту он был похож на человека, более привычного к книге, нежели к баскетбольному мячу. «Интересно, что он поделывает в свободное время?» – снова задалась вопросом Ния, но быстро одернула себя. Она, будучи профессиональной журналисткой, отлично знала, что у людей, серьезно занимавшихся спортом, свободного времени почти не оставалось. Жизнь профессиональных спортсменов проходила в вечной спешке, гонке за голами и секундами. Даже когда заканчивался сезон игр, наставал черед спортивных лагерей и бесконечных изматывающих тренировок. Неужели и у тренера брейкеров жизнь наполнена теми же самыми заботами? На первый взгляд – судя по обстановке комнаты – он ничем, кроме баскетбола, не интересовался.

– Дэвид Филлипс, – неожиданно озвучил Стрэйхен то самое имя, которое вновь пришло на память Нии несколькими секундами раньше. Глядя на тренера, можно было подумать, что он совершил значительное открытие – настолько глубокомысленно он произнес имя ее мужа.

Ния вздрогнула:

– Что вы сказали?

– Вы, часом, не были женой Дэвида Филлипса?

– Дэвида Филлипса?

– Он писал репортажи о брейкерах все то время, пока я за них играл. Я смутно припоминаю, что у него, кажется, имелась жена… – Тут он смущенно замолчал и покачал головой. – Забудьте о том, что я вам сказал. Вы, разумеется, никогда его женой не были.

Подавив в себе неприятное чувство, возникшее у нее при упоминании имени мужа, Ния с любопытством спросила:

– Это почему же?

Дэниэл заговорил тихо, но с напором и уверенностью в каждом своем слове.

– Прежде всего он был гораздо старше вас. Кроме того, он любил приударить за женщинами, что при такой красавице жене, как вы, вряд ли пришло бы ему в голову. Если бы он был женат на вас, думаю, он не стал бы повесничать.

Этот непрошеный комплимент не смог разогнать туч, возникших на небосклоне душевного мира Нии. Она узнала про подвиги мужа далеко не сразу, но даже теперь, после развода, упоминание о его неверности продолжало причинять ей боль. То ли затравленное выражение, появившееся вдруг в ее глазах, то ли внезапная бледность щек – но что-то ее выдало. Дэниэл Стрэйхен понял, что допустил бестактность.

– Извините меня. Мне не следовало этого говорить, – произнес он удивительно мягким и проникновенным голосом. – Так он, значит, все-таки был вашим мужем?

– Был, – прошептала она.

– Еще раз прошу извинить меня, Антония.

– За что же? – Ния уже вполне овладела собой и даже ухитрилась выдавить из себя смешок. – За то, что я была замужем за Дэвидом, или за то, что вы позволили себе пройтись на его счет в моем присутствии?

– За то и за другое. – Он с шумом втянул в себя воздух, помолчал и вдруг осветился улыбкой. – Скажите, хотя бы на этот раз я правильно произнес ваше имя?

Улыбка Стрэйхена, заставила Нию буквально затаить дыхание. Она была подобна волшебной дверце, открывшейся в прекрасный мир, наполненный добротой и радостью. В его улыбке в равной степени чувствовались честность, сила и какая-то мальчишеская незащищенность. Ну и конечно, она была очень человечная – и не имела ничего общего с ослепительным оскалом суперзвезды, который, казалось бы, вполне подходил Стрэйхену по статусу.

У Нии пересохло в горле, и она некоторое время собиралась с мыслями, поскольку напрочь забыла, о чем он только что говорил.

– Хм, да. Вы произнесли мое имя правильно. Впрочем, друзья обыкновенно называют меня Ния. Это упрощает дело.

– Антония – красивое имя. – Его глаза снова смотрели на нее в упор, но их выражение сделалось совсем другим. – Оно очень вам идет.

Помимо воли на щеках Нии проступил румянец, придавший ее лицу выражение невинности. Но комплимент, который вызвал этот самый румянец непорочности на ее щеках, одновременно подстегнул ее «эго», болезненно реагировавшее на каждый намек или слово, заставлявшее ее вспомнить Дэвида. Или Дэниэл Стрэйхен дока по части встреч с журналистами, или – а это шло вразрез с ее первоначальным мнением – истинный знаток женщин. Ей пришло в голову, что, вполне возможно, он мгновенно раскусил ее и за ничтожно короткий срок определил все ее болевые точки. И снова она задумалась: а что, собственно, за человек Дэниэл Стрэйхен в частной жизни. Ее интересовало, какие именно жизненные перипетии привели Стрэйхена к тому, что его назвали «наиболее завидным женихом на Востоке Штатов». Эта мысль вернула ее к все еще не начатой работе. Пришло время задать несколько вопросов, тем более что ей – судя по всему – удалось добиться его расположения.

Хотя Стрэйхен и продолжал пристально на нее смотреть, Ния смогла настроить себя на деловой лад. Она откашлялась и бросилась в атаку.

– Мистер Стрэйхен, как я уже вам говорила, я работаю на «Истерн Эдж». – Стоило женщине упомянуть о журнале, как волшебные воротца во внутренний мир этого человека захлопнулись, и он снова превратился в главного тренера, хорошо умевшего держать под контролем свои эмоции и чувства. – Причина, по которой я пыталась дозвониться до вас… то есть, если быть точной, приехала к вам незваной… заключается в том, что в июньском номере нашего журнала должен появиться очерк, героем которого мы решили сделать вас.

Его голос по-прежнему звучал проникновенно, но был тверд, словно сталь.

– Я не даю интервью.

– Ничего подобного! – Журналистский задор вспыхнул в душе Нии с новой силой, и она почувствовала себя в своей стихии. – Вы вовсю даете интервью – по телевизору. Причем после каждого матча. Не говоря уже о том, что вы постоянно ведете разговоры со спортивными комментаторами.

Взгляд Стрэйхена посуровел.

– Мне платят за это, поскольку это входит в круг моих обязанностей. Это моя работа.

– Так какая же разница? Поговорите ради разнообразия со мной.

– Какая разница? А вы сами сейчас мне об этом скажете. – В голосе тренера прозвучали командные нотки. – Прежде всего ответьте – вы собираетесь писать о баскетболе?

Прежде Нии казалось, что Стрэйхен загнал ее в ловушку, когда захлопнул за собой дверь кабинета. Теперь же он поймал ее на слове – то есть поразил ее же оружием.

– Нет.

– Тогда… о чем же вы собираетесь писать?

– О вас.

Теперь его улыбка сделалась натянутой и даже официальной.

– Ну вот, мы и вернулись к сути дела. Повторяю: я не даю интервью.

Ния не хотела признавать поражения. Она не привыкла легко сдавать свои позиции. Хотя она и боролась сколько хватало сил с этим проклятым заданием, которое предложил ей Билл Остин, в сложившихся обстоятельствах она считала своим долгом защищать честь редакции и своей профессии со всем пылом, на какой была способна.

– У вас имеются для этого особые причины?

– Сколько угодно.

– Назовите хотя бы одну из них, – ласково попросила его Ния.

Уронив руки на колени, Дэниэл откинулся на спинку стула – подальше от журналистки и поближе к висевшим над его головой регалиям. Казалось, ему хотелось набраться от них силы.

– Моя частная жизнь никого не касается. И здесь, на стадионе, ей не место.

– А вам не кажется, что вашим болельщикам было бы очень любопытно узнать именно о вашей личной жизни?

Стрэйхен согласно кивнул.

– Не сомневаюсь в этом. – В его тоне угадывалась непреклонность, но Ния очень надеялась, что ей удастся ее сокрушить.

– Стало быть, вы не хотите порадовать своих поклонников?

– Наоборот. Мне доставляет огромное удовольствие их радовать. На площадке. Кстати, они платят деньги за удовольствия именно такого рода. И руководство мне платит за то же самое – за умение построить игру, привести команду к победе и радовать тем самым болельщиков. Я, как вы знаете, тренер баскетбольной команды. Болельщики имеют право обратиться ко мне с любым вопросом, но в определенных пределах, разумеется. В моем контракте не сказано ни слова о том, что я должен обнажать свою душу перед представителями средств массовой информации. – Стрэйхен поиграл желваками на скулах. Хотя он продолжал говорить ровным и спокойным голосом, Ния догадалась, что он разволновался не на шутку.