— С другой стороны, — продолжил Мейсон, — мои личные интересы не должны влиять на исполнение моих обязанностей по отношению к клиенту. Если Присяжные заседатели будут склоняться к вынесению приговора по обвинению в убийстве первой степени, я могу пойти на компромисс, если это будет отвечать интересам клиента.

— Она того не стоит! — с жаром воскликнул Пол. — Она постоянно обманывает тебя. Меня бы ее интересы не волновали ни минуты.

— Обвинять клиента во лжи так же нелепо, как обвинять кошку в тяге к ловле канареек. Когда человек с определенным складом ума попадает в затруднительное положение, он испытывает вполне естественное стремление попытаться при помощи лжи выпутаться из него. Салли, к несчастью для себя, решила, что ей это удастся. В случае успеха, я не стал бы порицать ее слишком сильно.

— Как думаешь поступить, Перри?

— Попытаемся собрать все факты, которых, вероятно, будет совсем немного, так как полиция плотно закрыла рты всем свидетелям. Будем участвовать в предварительном слушании и вывернем все улики наизнанку. Все изучим и попытаемся найти слабое место.

— А если потерпим неудачу?

— Исполним до конца наш долг по отношению к клиенту, — мрачно заявил Мейсон.

— Значит, ты позволишь ей признаться в простом убийстве?

Мейсон кивнул.

— Я не понимал раньше, в каком положении ты можешь оказаться. Перри, прошу тебя, не делай этого! Подумай о Делле, если не желаешь думать о себе…

— Я думаю о Делле. Мысли о ней ни на минуту не оставляют меня. Но в этой игре мы участвуем вместе, Пол. Как и в других играх на протяжении долгих лет. У нас были радости, не избежать и печалей. Она никогда бы не позволила мне обмануть клиента, и, клянусь Богом, я никогда так не поступлю.

В зале судебных заседаний было совсем немного зрителей. Судья Саммервил занял свое место, и бейлиф объявил заседание Суда открытым.

Салли Мэдисон, пребывавшая в несколько подавленном настроении, хотя на лице ее, как обычно, нельзя было прочесть ни единой мысли, сидела прямо за спиной Перри Мейсона, явно отрешившись от напряженного драматического конфликта самого судебного процесса. В отличие от большинства клиентов, она ни разу не обратилась шепотом к своему адвокату, и с точки зрения активного участия в собственной защите могла быть заменена каким-либо красивым предметом мебели.

— В данное время, в данном месте начинается предварительное слушание дела «Народ против Салли Мэдисон», — объявил судья Саммервил. — Вы готовы, господа?

— Обвинение готово, — сказал Рэй Мэдфорд.

— Защита готова, — спокойно подтвердил Мейсон.

Окружной прокурор явно пытался застать Перри Мейсона врасплох.

До этого момента Трэгг ничего не сказал о наличии отпечатков пальцев Деллы Стрит на орудии убийства. Рэй Мэдфорд — один из самых изворотливых судебных обвинителей — старался соблюдать максимальную осторожность в поединке с Перри Мейсоном. Он слишком хорошо знал о мастерстве адвоката, о его способности не упускать ни малейшей детали в деле. В то же самое время обвинитель старался представить слушание обычной процедурой, в которой судья заставит подсудимую отвечать на все вопросы, прекрасно понимая, что главная битва состоится перед Присяжными в Суде высшей инстанции.

— В качестве свидетеля вызывается миссис Джейн Фолкнер, — объявил Мэдфорд.

Миссис Фолкнер, одетая в траур, заняла место для дачи свидетельских показаний и негромким голосом рассказала, как вернулась «после визита к друзьям» и обнаружила у дверей своего дома Перри Мейсона и подсудимую Салли Мэдисон. Она впустила их в дом, объяснив, что муж еще не вернулся, потом прошла в ванную и обнаружила на полу тело.

— Ваш муж был мертв? — спросил Мэдфорд.

— Да.

— Вы уверены, что обнаружили тело именно вашего мужа Харрингтона Фолкнера?

— Вполне уверена.

— У меня — все, — сказал Мэдфорд, потом добавил, повернувшись к Мейсону. — Я просто доказывал Корпус Деликти[2].

Мейсон поклонился и спросил:

— Вы были у друзей, миссис Фолкнер?

Ее взгляд был спокойным и сосредоточенным.

— Да, весь вечер я провела с Адель Фэрбэнкс, моей подругой.

— У нее дома?

— Нет, мы ходили в кино.

— Именно Адель Фэрбэнкс вы позвонили, узнав, что ваш муж убит?

— Да. Я чувствовала, что не могу остаться одна, хотела, чтобы она была рядом.

— Благодарю вас. У меня — все.

Следующим место свидетеля занял Джон Нелсон. Он сообщил, что работает в банке; что знал Харрингтона Фолкнера много лет; что в день убийства мистер Фолкнер позвонил в банк и сказал, что хотел бы получить крупную сумму наличными; что вскоре после звонка мистер Фолкнер приехал в банк и был впущен через боковой вход; что он попросил выдать ему двадцать пять тысяч долларов наличными, сняв их с личного счета. Именно с личного, уточнил кассир, а не со счета корпорации Фолкнера и Карсона. На счету мистера Фолкнера осталось всего пять тысяч долларов.

Нелсон решил, что будет нелишним записать номера банкнот, тем более, что Фолкнер попросил выдать двадцать тысяч долларов тысячными банкнотами, две тысячи — стодолларовыми банкнотами и три тысячи — пятидесятидолларовыми. Нелсон показал, что вызвал одного из помощников кассира, и они вместе переписали все номера банкнот. Затем деньги были переданы мистеру Фолкнеру, который положил их в саквояж.

Легко и непринужденно Мэдфорд представил список номеров банкнот, который был принят Судом в качестве вещественного доказательства. Потом Нелсон продемонстрировал всем кожаный саквояж и спросил Нелсона, не видел ли тот его раньше.

— Видел, — ответил Нелсон.

— Когда?

— В то время и в том месте, о которых я рассказывал. Именно этот саквояж мистер Фолкнер принес в банк.

— В этот саквояж были положены двадцать пять тысяч долларов?

— Да, в этот.

— Вы уверены?

— Уверен.

— Свидетель в вашем распоряжении, господин защитник, — сказал Мэдфорд Мейсону.

— Почему вы уверены, что это именно тот саквояж? — спросил Мейсон.

— Я хорошо разглядел его, когда складывал деньги.

— Вы сами складывали в него деньги?

— Да. Мистер Фолкнер поставил саквояж на маленькую полочку перед окном кассира. Я открыл окно и лично положил двадцать пять тысяч долларов в саквояж. В тот момент я заметил странную дыру на внутреннем кожаном кармане. Можете убедиться, господин адвокат, там есть дыра неправильной формы с рваными краями.

— Благодаря этой дыре вы и узнали саквояж?

— Да.

— Больше вопросов нет, — сказал Мейсон.

Следующим свидетелем был сержант Дорсет. Он дал показания относительно увиденного в доме Фолкнера: положения тела, находки саквояжа под кроватью в спальне, небрежно брошенных на кресло пиджака, сорочки и галстука, безопасной бритвы, с остатками пены и волос, найденной на полочке. Пена на бритве практически высохла, что, по мнению сержанта, свидетельствовало о том, что бритвой пользовались три-четыре часа назад. Лицо трупа было гладко выбритым.

Мэдфорд поинтересовался, встречался ли сержант Дорсет с подсудимой.

— Да, сэр, встречался.

— Вы разговаривали с ней?

— Да.

— Куда-нибудь ездили вместе?

— Да, сэр.

— Куда вы ездили?

— В дом мистера Джеймса Л. Стонтона.

— Она ездила с вами по вашей просьбе?

— Да.

— Высказывала ли подсудимая возражения?

— Нет, сэр.

— В доме Фолкнера работал специалист по отпечаткам пальцев?

— Да.

— Кто именно?

— Детектив Луис К. Корнинг.

— Он исследовал определенные предметы на наличие на них отпечатков пальцев под вашим наблюдением и в соответствии с вашими указаниями?

— Да, сэр.

— Свидетель — ваш, — сказал Мэдфорд Мейсону.

— Как именно мистер Корнинг исследовал отпечатки пальцев? — приступил к допросу Мейсон.

— Сквозь увеличительное стекло, разумеется.

— Я имел в виду совсем другое, каким способом он воспользовался для сохранения вещественных доказательств? Отпечатки выявлялись и затем фотографировались?