— Развлекался на стороне? — подсказал ей Мейсон.

— Да.

— А когда вы заходили к ней в первый раз, револьвер был на столике?

— Нет. И… исчезли еще некоторые вещи. Поначалу я этого просто не заметила, но когда решила осмотреть ее комнату, обнаружила, что пропали некоторые лекарства и кое-что из одежды.

— Что, по-вашему, могло произойти?

Ее речь была быстрой и сбивчивой, словно она была на грани истерики:

— Я думаю, она проследила за Бобом до дома Линка. Я думаю, Боб взял револьвер и убил его. Я думаю, Карла знает об этом. Господи Боже мой, как бы я хотела знать, где она сейчас! Я буквально места себе не нахожу от волнения.

Выбраться из постели и вести машину для нее уже само по себе опасно, но если она узнает все про Боба, про убийство, про… о Господи, такой удар… это ужасно.

— Значит, вы считаете, что она потом возвращалась домой? — спросил Мейсон.

— Да.

— Во сколько примерно это могло быть?

— Не знаю. Я уехала оттуда где-то без четверти час, поэтому и появилась у вас с некоторым опозданием, а не в час, как было назначено. К ним я приехала двадцать минут первого и добрых пять минут потратила, осматривая дом и пытаясь выяснить, что же произошло. Потом решила не теряя времени ехать к вам. Вы сообщили мне, что Эстер Дилмейер отравили, и… и вы сказали, что собираетесь встретиться с Линком, и я подумала… Боже, я постаралась убедить себя, что все в порядке.

— Следовательно, когда я уезжал, у вас уже были подозрения, что Линк может оказаться мертвым?

— Ну, я не могла знать наверняка. Я знала только, что револьвером воспользовались.

— Каким образом вы это установили?

— Я осмотрела его и обнаружила в барабане стреляную гильзу.

— Значит, на револьвере остались отпечатки ваших пальцев.

— Да, наверное.

— И вы сунули его в карман шубы?

— Да.

— Дальше, вы говорите, что, по вашему мнению, его убил Боб?

— Правильно.

— И что Карлотта знала об этом?

— Да.

— И что она вернулась домой, собрала кое-какие вещи и уехала? А как по-вашему, Боб возвращался вместе с ней?

— Нет. Я полагаю, Боб не стал бы нигде задерживаться. Я сомневаюсь, что у Боба хватило бы выдержки спокойно вернуться домой после того, что произошло. Я думаю, он убил человека, а потом просто-напросто сбежал.

— Следовательно, — сухо подытожил Мейсон, — если проследить ваши предположения до их логического конца, получается, что после того, как Боб убил Линка, Карла завладела оружием, которым было совершено это преступление.

Она закусила губу и отвернулась, чтобы он не мог видеть ее лица.

— Д-д-да, видимо.

— Это нелогично. И вы это сами понимаете.

— Что же, по-вашему, логично?

— Не знаю, но я должен определить свою позицию в этом деле. Вы хотите, чтобы я представлял интересы вашей сестры?

— Совершенно верно.

— Но не ваши?

— Нет. Я сама могу о себе позаботиться.

— Не будьте так самоуверенны. Если этот револьвер действительно является орудием преступления, не забывайте, что он находится у вас. И на нем отпечатки ваших пальцев.

— Я повторяю, я смогу о себе позаботиться. Им ничего не удастся повесить на меня. У меня есть здоровье и силы, они могут допрашивать меня, сколько угодно, мне это не повредит. Они ничего не смогут доказать.

— Где вы были в полночь?

— Я была… я была в своем магазине, там у меня контора, пыталась разобраться в бумагах и выяснить, какой суммой я могу располагать, если придется выкупать сертификат.

— И вы хотите, чтобы я представлял вашу сестру?

— Да, пожалуйста. Я хочу, чтобы она ощущала вашу поддержку, могла на вас опереться.

— Но совсем не обязательно кому-то сообщать, что она выходила из дому. Если убийца — ее муж, это дело ее никак не затронет.

— Вы не понимаете. Если бы вы только представили себе ее состояние, если бы могли ее видеть. Все это для нее такой удар, такая нагрузка на сердце. Если ее начнут мучить допросами, если газетчики устроят за ней охоту, расспрашивая про Боба и про то, где она была и как к ней попал револьвер, это сведет на нет все, что было достигнуто за целый год лечения. Она либо умрет, либо ее сердце станет настолько больным, что она останется инвалидом до конца дней.

— Кто будет оплачивать мои услуги как ее адвоката?

— Я.

— Если я буду представлять ее интересы, я буду защищать ее, и только ее.

— Разумеется.

— Ее интересы будут иметь абсолютный приоритет.

— Именно этого я и хочу.

— Если ваши интересы будут мне мешать, вы окажетесь в положении противной стороны. Я раздавлю вас так же быстро и без колебаний, как если бы мы совсем не были знакомы.

— Как раз этого я от вас и жду.

— Вы когда-нибудь слышали о парафиновом тесте? — вдруг спросил ее Мейсон.

— Парафиновый тест? Не понимаю, о чем вы говорите.

— Тест для определения, стрелял ли недавно человек из пистолета.

— Но при чем здесь парафин?

— При стрельбе из пистолета невидимые частички пороха отбрасываются назад в момент вылета пули из ствола и оседают на коже руки стреляющего. Частицы микроскопические, и невооруженным глазом их не видно, но они отлетают назад и оседают на коже руки.

Бюро криминологической экспертизы разработало новый метод, позволяющий точно выяснить, стрелял тот Или иной человек из данного оружия или нет. На руки подозреваемого выливают разогретый парафин, закрепляют форму тонкой хлопчатобумажной салфеткой и сверху покрывают воском. Как только парафин затвердеет, все это снимают, просто аккуратно схватывают с руки. Крохотные частички пороха, находящиеся в коже, прилипают к парафину и остаются в нем. Затем на парафин выливают специальный химический состав. Он воздействует на нитраты, содержащиеся в порохе, таким образом, что крупинки сразу становятся заметными.

— Понятно, — произнесла она с легкой дрожью в голосе.

— Если Карлотта не стреляла из этого револьвера, для нее будет гораздо лучше немедленно явиться в полицию и рассказать там все, что ей известно, как бы невероятно ни прозвучал ее рассказ. Тогда, прежде чем станет слишком поздно, ч полиции смогут провести парафиновый тест и неопровержимо установить, что она не стреляла из этого оружия. Это снимет с нее все подозрения.

— Но… но… если предположить; что она стреляла?

— В этом случае, принимая во внимание, что из револьвера был произведен всего один выстрел, а также то, что полиция сумеет доказать, что револьвер находился у нее, и с помощью парафинового теста установить, что она недавно из него стреляла, а эксперты по баллистике подтвердят, что пуля, убившая Харви Джей Линка, была выпущена из этого револьвера, ваша сестра отправится в газовую камеру в Сан-Квентине. И тот факт, — бесстрастно добавил Мейсон, — что Харви Джей Линк был убит выстрелом в спину, никак не сделает более убедительным возможное признание в убийстве в целях самообороны.

Милдред Фолкнер медленно приблизилась к столику рядом с креслом Мейсона, на котором лежал револьвер.

— Полагаю, мне не следовало оставлять на нем отпечатки пальцев.

— Совершенно с вами согласен.

— А вы не могли бы их стереть?

— Не мог бы.

Она схватила револьвер, торопливо прошла туда, где лежала ее сумочка, достала из нее носовой платок и принялась, заметно нервничая, протирать всю поверхность оружия.

Мейсон сидел в расслабленной позе, потягивая свое виски с содовой и невозмутимо наблюдая за ее лихорадочными движениями.

— Поосторожнее с ним, — предупредил он. — Вы просунули палец в скобу, он у вас попал как раз на спусковой крючок.

Издалека раздался звук сирены, он быстро вырос до оглушительного воя, а потом как-то сразу угас, превратившись в протяжный стон, когда машина затормозила у кромки тротуара напротив дома Милдред Фолкнер.

— Если только я не очень сильно ошибаюсь, мы сейчас увидим лейтенанта Артура Трэгга из отдела по расследованию убийств, и когда он обнаружит револьвер без единого отпечатка, он непременно…