Она прочла телефон конторы и примечание, в котором говорилось, что после окончания рабочего дня следует звонить Гленвуд 6-8345.

Милдред Фолкнер набрала номер. Ей ответила телефонная служба, специально занимавшаяся приемом и сортировкой телефонных звонков профессиональным юристам. Милдред объяснила, что хотела бы встретиться с мистером Мейсоном по делу большой важности, и спросила, не сможет ли он принять ее сегодня вечером. Разговаривавшая с ней женщина записала номер автомата, из которого она звонила, и попросила ее повесить трубку и подождать несколько минут.

В этот момент Милдред увидела свою машину и, открыв дверцу будки, знаком показала сидевшему за рулем человеку, что сейчас освободится. Тот кивнул, круто повернул налево и подогнал машину к бензоколонке. Милдред едва успела войти назад в будку, как телефон зазвонил. Она сняла трубку.

— Мисс Фолкнер?

— Да.

— С вами говорит Делла Стрит, секретарь мистера Мейсона. Вы не могли бы вкратце изложить мне суть вашего дела?

— Да, конечно. Я являюсь владелицей «Фолкнер Флауэр Шопс». Это небольшая корпорация. У меня есть конкурент, которому удалось приобрести небольшое количество акций, не являвшихся собственностью нашей семьи. Я считаю, что это грозит мне неприятностями. Мне хотелось бы знать, что мне следует предпринять в данной ситуации.

— А завтрашний день не мог бы вас устроить?

— Полагаю, что вполне. Я… видите ли, позвонив прямо сейчас, откровенно говоря, немного погорячилась. Я так разволновалась, узнав об этой сделке несколько минут назад.

— Десять тридцать завтра утром будет для вас удобно?

— Да.

— Прекрасно. Мистер Мейсон примет вас в это время. Доброй ночи.

— Доброй ночи.

Чувствуя некоторое облегчение, Милдред Фолкнер села в машину и поехала прямиком к дому Карлотты на Червис-роуд.

Червис-роуд извилистой линией протянулась по склону холмов, поднимавшихся к северу от Голливуда; забираться приходилось почти на самую вершину. Дон Карлотты и Боба стоял на крутом склоне. Днем в лучах солнца его оштукатуренные стены сверкали слепящей белизной, сейчас же он казался сероватым прямоугольником, изрезанным таинственными черными тенями; его силуэт четко выделялся на фоне мерцающих огней большого города, раскинувшегося далеко внизу.

Милдред вставила свой ключ в замок, тот со щелчком открылся, и она вошла в гостиную. Боб Лоули, развалившись в кресле, читал газету. Слева под рукой у него лежала маленькая записная книжка в переплете из натуральной кожи, за ухом торчал карандаш. Он поднял глаза, нахмурившись оттого, что его прервали, но, увидев Милдред, постарался изобразить на лице доброжелательную улыбку. Она отметила про себя, с какой поспешностью он затолкал записную книжку в боковой карман своего халата.

— Привет, Милли. Я не слышал, как ты подъехала.

— Где Карла?

— Наверху.

— Спит?

— Нет, лежит читает.

— Я поднимусь к ней на несколько минут. Кстати, ты сегодня больше никуда не собираешься, Боб?

— Нет, что ты, конечно нет. С чего ты взяла? — Я хочу поговорить с тобой.

— О’кей.

У двери она остановилась, повернулась и сказала:

— Когда ты занят тем, что выбираешь, на какую лошадь поставить, Боб, не думай, пожалуйста, что тебе нужно из кожи вон лезть, пряча все подальше от глаз только потому, что я вдруг появилась в комнате неожиданно.

В первое мгновение он залился краской, потом рассмеялся и с заискивающим видом пробормотал:

— Ты просто напугала меня, вот и все.

Милдред поднялась по лестнице в комнату сестры. Карлотта лежала в кровати, удобно оперевшись спиной на подушки. В изголовье кровати была укреплена ночная лампа с розовым абажуром; свет через плечо падал на книгу, которую она читала.

Карлотта наклонила абажур вниз, и комнату залил мягкий розовый полумрак.

— Я уже почти отчаялась тебя увидеть, Милли.

— Пришлось задержаться в магазине. Ну, как наши дела сегодня?

— С каждым днем все лучше во всех отношениях, — с улыбкой ответила Карлотта.

Она была старше Милдред. Ее кожа имела нездоровый голубоватый оттенок. Она не выглядела полной, но тело казалось мягким и дряблым.

— Как твое сердце?

— Прекрасно. Доктор сказал сегодня, что через пару недель я уже смогу водить машину. Как замечательно будет снова выбраться на прогулку. Готова поспорить, что мое маленькое купе окончательно разучилось ездить.

— Тебе не стоит так спешить, — предупредила ее Милдред. — Нужно быть поосторожнее, особенно на первых порах, когда ты начнешь вставать.

— Вот и доктор говорит то же самое.

— Что у тебя за книга?

— Одна из этих последних, про которые говорят, что они имеют глубокое социальное значение. Я его как-то не разглядела.

— Почему бы тебе не взять что-нибудь попроще?

— Нет. Мне такие нравятся. Все остальное заставляет меня волноваться, переживать, и я долго не могу уснуть. С этой же совсем другое дело: еще десяток страниц — и я засну без всякого снотворного.

Милдред рассмеялась негромким серебристым смехом.

— Ну что же, извини, что опоздала. Я сегодня ненадолго — просто узнать, как ты здесь. Сейчас забегу на минутку вниз к Бобу и отправлюсь дальше.

— Бедняжка Боб, — мягко проговорила Карлотта, — боюсь, ему было так тяжело жить с женой-инвалидом. Он держался просто замечательно все это время, Милли.

— Вот и хорошо.

— Ты не… так и не изменила своего решения о Бобе, не правда ли, Милли?

Милдред вскинула брови.

— Давай сейчас не будем говорить об этом. Я уверена, мы с ним найдем общий язык.

— Он ведь это чувствует, Милли. — Взгляд Карлотты стал печальным. — Как бы мне хотелось, чтобы ты постаралась узнать его получше.

— Я обязательно постараюсь, — пообещала Милдред с улыбкой на губах, но с тем же холодком в глазах. — Вот спущусь и начну прямо сейчас. Ты, главное, не волнуйся. Карла, не спеши и не перегружай себя, когда начнешь окончательно поправляться.

Карлотта проводила Милдред взглядом до двери.

— Как это, должно быть, замечательно быть такой бодрой и здоровой. Ах, если бы ты могла хоть на часок уделить мне немного своей жизненной энергии.

— Я бы с удовольствием уступила ее и на более длительный срок, Карла, но ты и так скоро поправишься. Самое худшее уже позади.

— Я тоже так думаю. Я чувствую, что мне сейчас гораздо лучше, чем раньше.

Карлотта взяла в руки книгу. Милдред осторожно прикрыла за собой дверь спальни и неслышно спустилась вниз.

Увидев ее, Боб Лоули сложил газету. Карандаша за ухом Уже не было.

— Выпьешь что-нибудь, Милли? — предложил он.

— Нет, спасибо.

Она села в кресло напротив, взяла предложенную сигарету, наклонившись вперед к спичке, которую он для нее зажег, и пристально посмотрела ему в глаза.

— Тебе не кажется, что было бы неплохо нам всем втроем сесть и поговорить о деле?

— Пока еще рано, Милли.

— Почему?

— Карлу нельзя беспокоить такими разговорами. Я уже консультировался с врачом на этот счет, он сказал, что пока все идет хорошо, но улучшение наступило, по его мнению, главным образом потому, что она смогла полностью отрешиться от всех забот, связанных с бизнесом. А почему ты вдруг заговорила об этом, что-нибудь случилось?

— Сегодня вечером ко мне в магазин заходил Гарри Пивис.

— Этот великан? А ему-то что понадобилось?

— Он хочет откупить наше дело — контрольный пакет акций.

— С него станется. Скажи ему, пусть проваливает и не лезет в чужие дела.

— Уже сказала. Только он теперь, похоже, является держателем акций.

— Держателем акций! — воскликнул Боб, и она увидела, как в его глазах промелькнула тревога. — Чепуха какая-то. Да как же, черт побери, ему удалось… — Он торопливо отвел глаза.

— Коринна Делл. Помнишь, недавно она вышла замуж за человека, который работает на Пивиса. Я полагаю, муж заставил ее передать сертификат своему боссу. Ах, мне бы, конечно, следовало выкупить ее долю, когда она от нас уходила. По правде говоря, я о ней просто напрочь забыла. Пакет был такой незначительный, и…