Способна ли Джейн противостоять такой силе? Способен ли он? Способны ли они вместе?

В ее объятиях он думал, что да. Он целовал ее, и его рассудок отключался, душа буквально взрывалась ощущением радости, но даже тогда он поворачивал назад от заветного берега. Теперь и каждую минуту после того он сожалел об этом.

Его предсказание сбылось с болезненной точностью. Волшебная палочка Ривкина превратила его Золушку в недосягаемую принцессу, и отныне он не был единственным мужчиной, которой желал ее. Согласно последней переписи населения в Америке проживало до ста двадцати пяти миллионов мужчин, и подавляющее большинство разделяло его желание. Он улыбнулся при этой мысли. Она ускользнула от него, подобно драгоценности из руки нищего, и устремилась в мир безумного материализма, в котором он едва мог дышать. Они продолжали встречаться, но встречи носили торопливый характер. Несколько минут вдвоем, вырванных из расписания, настолько уплотненного, что казалось, оно грозило взорваться, осыпав удивленный мир деловыми встречами и фотопробами, косметическими сеансами и появлениями на публике, различными приемами и деловыми совещаниями.

По воскресеньям она была свободной, но по воскресеньям, как сегодня, был занят он, принимая людей, которые не могли позволить себе в рабочее время нанести визит к врачу. Поэтому сейчас, в эту самую минуту, она, наверное, возлежит одна на вершине мира, обожающего ее, и, возможно, просто думает о нем.

Роберт Фоли, вздохнув, пожаловался белым стенам своего кабинета. Сколько еще времени будет она помнить о нем?

Скоро прозвучит звонок от многоуважаемого Уоррена, и тогда все увенчанные славой парни начнут толпиться вокруг: бледно-белого цвета поп-звезды с их напыщенным видом и вымученным хладнокровием; звезды русского балета с лукавыми искристыми глазами и выкованными из железа телами, состоящими лишь из члена и поздравлений; писатели – лауреаты премии Политцера с лицами, похожими на поношенные плащи, и самомнением размером с суммарный внешний долг стран Латинской Америки; политики типа Джерри Брауна и Джона Терни с их шармом, подобным лезвию бритвы, и ароматом закулисной власти. Там будут главы студий – любители подделывать чеки, стоящие на полусогнутых древние старики-толстосумы, идолы детей и юношей, – и все они будут обнюхивать ее, как псы течную суку.

И где тогда окажется врач из Долины с его несчастной клиникой в Ваттсе?

Роберт Фоли поднялся со своего места. Включив переговорное устройство, он спросил:

– Сестра, много еще пациентов?

– Около пятнадцати.

– Есть среди них тяжело больные?

– Особо тяжелых нет.

– Боюсь, им придется назначить другое время. У меня срочное дело. Сможете разыскать меня с помощью экстренного вызова. О'кей.

– О'кей, доктор Фоли.

То была правда. Дело, не терпящее отлагательства. Он и Джейн.

Джейн подняла руку к белесо-голубому небу и попыталась вспомнить, когда в последний раз она чувствовала себя такой счастливой. «Ночи», знакомство с Питом Ривкиным, устроенное Робертом, полностью перевернули ее мир, который теперь крутился, как детский волчок. Съемка сериала для всех, кроме нее, была настоящим кошмаром. Ей доставляла удовольствие работа, от которой дыбом вставали волосы, хотелось грызть ногти, казалось, не выдержат кости. Она знала, что захватывающе, удивительно хороша. Знала, что даже объективы телекамер дурели от нее. Чтобы догадаться об этом, не требовалось большого ума. Налицо были факты. Когда она появлялась в кадре, сцена оживала, как Спящая красавица от прикосновения губ принца, и когда вся съемочная бригада просматривала в конце дня отснятый материал, она наблюдала молчаливое благоговение, столь красноречиво говорившее о рождении новой звезды. Она видела это в глазах окружавших ее людей, слышала в их голосах трепет и умиление, невысказанное признание, что отныне она взошла на иную ступень, где обитали полубоги и богини. Были и другие, более ощутимые признаки происходивших с ней перемен: как, например, дом в каньоне Бенедикта, калифорнийская мечта стоимостью в два миллиона долларов, оставившая лишь мелочь от одного контракта с фирмой «Эсте Лаудер». В гараже стоял кроваво-красного цвета «Мерседес 560 SL» с поднимающимся верхом, покоритель дорог, своеобразная икона голливудской мечты, с сиденьями, покрытыми овечьими шкурами, утопающим рулем и скромной надписью «Мерседес-Бенц». Рядом с ним стоял черного цвета джип «Судзуки-Самурай» с приводом на все четыре колеса, готовый для показа белый «Мустанг» образца 1965 года и самая последняя модель, элегантно-серый «БMВ 735». Позади дома располагался пятидесятифутовый бассейн, выложенный мексиканскими изразцами, со встроенной бадьей для шампанского, отделанной мозаикой. В нем по ночам отражались звезды, вступавшие в борьбу с материальным миром. Недалеко от бассейна, ниже по каньону, располагался теннисный корт, рядом с которым имелся отдельный павильон с холодильной установкой и телемонитором, включенным в систему видеокамер, что позволяло видеть подход к электроприводным металлическим воротам, ведущим на территорию усадьбы площадью в три акра.

Внутри дома мечта продолжалась: кухня – в стиле футуризма с полом из каррарского мрамора, три холодильника, шкафы для посуды, комплект кухонных аппаратов «Джейн Эйр» и посудомоечная машина. Там был встроенный телевизор фирмы «Сони» с видеоплейером для воспроизведения видеорецептов или просмотра мыльных опер во время работы на кухне, кофеварка «Круппа» и множество привлекательных элегантных приспособлений фирмы «Браун», привезенных от Буллока из Беверли-центра, а также компактор, который перерабатывал отходы.

Дом был оборудован компьютеризованной системой охранной сигнализации (с кодовыми словами «Звезда-90») с кнопками тревоги, расположенными в стратегических зонах, системой динамиков, управляемых с центрального пульта и позволяющих слушать музыку в любой комнате; тренировочным залом с батутом, зеркальными стенами, гидравлическими тренажерами, велоэргометрами с приборами, позволяющими контролировать работу сердечно-сосудистой системы. Рядом с бассейном располагалась баня с парилкой, сауной, массажной комнатой и мраморным массажным пьедесталом, множеством разнообразных душей. Бильярдная была отделена от съемочной комнаты, и информационная комната примыкала к библиотеке. Королевских размеров спальня могла бы решить жилищные проблемы дюжины семей среднего достатка, а туалеты были такого размера, что в обычных домах могли бы сгодиться для жилых комнат. Коричневые, оранжевые и желтые оттенки переходили один в другой, создавая мягкие для глаза цветовые гаммы, и повсюду окна из цветного стекла открывали радующий взгляд замечательный вид на каньон.