«Я едва не убила его», – потрясенно подумала она.

– Из этой игры ни один из нас не выйдет победителем, – заметил он.

Она задиристо ухмыльнулась:

– Кого ты пытаешься обмануть? Я определенно выигрываю.

Он ударил кулаком по дереву, и несколько красных плодов упали на землю.

– Должен быть другой способ. Определенно можно как-то обойтись без твоей смерти.

От его горячности у Аньи зазвенело в ушах, а его неожиданное желание попытаться спасти ее отозвалось в ней тупой болью. Она вздохнула. Этот мужчина способен за считаные секунды перебрасывать ее из одного эмоционального состояния в другое.

– Если подумываешь подать прошение Кроносу, говорю сразу: не стоит. Он не передумает, а тебя накажет за намерение.

Люсьен широко раскинул руки – истинная картина раздраженной мужественности.

– Почему он сам не может тебя убить?

– Вот его об этом и спроси. – Она пожала плечами, будто не знает ответа.

– Анья, – предупредительным тоном произнес Люсьен. – Скажи мне.

– Нет.

– Анья!

– Нет!

Она могла бы телепортироваться к своим ножам, но не сделала этого. Или к Люсьену – но и этого тоже не сделала. Она просто выжидала, гадая, что он дальше скажет или сделает.

Он вздохнул, точно подражая ей, и опустил руки.

– Что же нам со всем этим делать?

– Займемся сексом? – дерзко предложила Анья, намереваясь тем самым подразнить, подшутить над ним, ненавидя себя за то, что кинулась бы к нему, если б только он немного поощрил ее. «Какая же я жалкая».

Люсьен побелел, словно она ударила его.

Раздражаясь, Анья провела языком по зубам. Неужто мысль о том, чтобы снова ее поцеловать, так ему отвратительна?

– За что ты ненавидишь меня? – не сдержавшись, выпалила она. Проклятье. Она говорит пристыженно, как женщина, не заслуживающая любви. «Прости, мама». Дисномии стоило получше учить свою дочку.

– Я тебя вовсе не ненавижу, – мягко признался Люсьен.

– Что, правда? А выглядишь так, будто тебя тошнит от мысли опять притронуться ко мне.

Люсьен криво усмехнулся в ответ, но тут же снова посерьезнел. Анья едва благоговейно не опустилась на песок. Наконец-то он улыбнулся. Ей бы следовало догадаться, что это будет чувственно, и мощно, и грешно. Наркотически. Ей тут же захотелось еще. Его улыбка не уступала солнцу по лучезарности.

– Тем не менее у меня эрекция, – лукаво сообщил он.

Ладно. Кто этот мужчина такой? Сначала улыбается, а теперь еще и дразнит ее. Кровь у нее в жилах вскипела, соски затвердели снова.

– Мужчине не обязательно должна нравиться женщина, которую он хочет. – Люсьен открыл было рот, чтобы ответить, но Анья его опередила: – Просто молчи, ладно? Я не желаю слышать твоего ответа. – Она знала, что он разрушит охвативший ее счастливый настрой. – Стой, где стоишь, и будь паинькой, пока я думаю.

– Ты намеренно стараешься спровоцировать меня, не так ли?

Верно. Как бы это ни было глупо с ее стороны. Ему приказали нанести ей смертельный удар, и каждый раз, подстрекая его, она, вероятно, немного облегчала ему задачу. Но сдержаться все равно не могла. Эта улыбка…

– Что – ответа нет?

– Такого, которым бы хотела поделиться, нет.

Почему, даже просто стоя у пальмы, Люсьен выглядит таким сексуальным? Солнце ласкает его своими лучами, как любовница, образуя ангельский нимб вокруг темноволосой головы. Да, ангельский. В этот момент он казался Анье падшим ангелом, учащающим ее пульс и заставляющим трепетать внутренности.

Почему они не могли быть просто мужчиной и женщиной?

Почему он не хочет ее так, как она его?

Почему ее одержимость им не пропадает теперь, когда он вот-вот лишит ее жизни?

– Ты все усложняешь.

– Может, все же нарушишь правила, а? Ради меня? – спросила она, взмахивая ресницами. – Неужели не окажешь мне эту малюсенькую-прималюсенькую услугу? Ты же у меня в долгу.

– Нет, не могу, – ответил он без секундного колебания, выводя ее из себя еще сильнее. Мог бы хоть ненадолго задуматься. Мерзавец. Она нахмурилась.

– Даю тебе еще один шанс согласиться. Тогда мы будем квиты и сможем начать с чистого листа.

– Прости, но я снова должен отказать тебе.

Отлично. Значит, остается только один способ положить конец этому помешательству.

Анья телепортировалась-таки к своим кинжалам. А потом к Люсьену. Его глаза изумленно распахнулись, когда она материализовалась прямо перед ним. Одним клинком она полоснула его по горлу, и, пока он хватал ртом воздух, развернулась и ударила рукояткой второго кинжала в висок, чтобы лишить сознания.

Контакт.

Вот только сознания он не лишился, а со стоном упал на колени. Не важно. Результат получился тем же самым. Огорченная, что дошло до такого, Анья крутанула кинжалы в ладонях, нацелив лезвия прямо на Люсьена.

Руки у нее задрожали, когда она взглянула на его голову. Все внутри ее вопило, заклиная не делать этого, но тем не менее она скрестила кинжалы. Есть лишь несколько способов убить бессмертного, и отсечение головы – один из них. «Сделай это… иного пути нет…» Она уже поднесла лезвия к его шее, оставалось лишь свести запястья вместе. «Сделай это, пока он не телепортировался!»

О, боги, боги! Она действительно это сделала. Замахнулась, чтобы убить его. Однако вместо плоти полоснула кинжалами воздух.

Люсьен исчез.

Огорчение и облегчение боролись в душе Аньи. Не успела она ничего больше предпринять, как сильные пальцы тисками впились ей в плечи, заставив повернуться. Жаркие губы прижались к ее рту, заставив его раскрыться и похищая дыхание.

Язык Люсьена проник в ее рот в яростном поцелуе, который даже через тысячи лет будет преследовать ее во сне и наяву. Живую или мертвую. Этот поцелуй был и блаженством и агонией. Раем и адом. Как восхитительно ощущать его вкус, его силу и жар, и желать большего!

– Люсьен. – Задыхаясь и постанывая, она потянулась к нему, уронив оружие, мешающее ощутить ладонями его кожу.

– Ни слова больше. Поцелуй меня, как раньше.

Его пыл возбуждал ее еще сильнее. Очевидно, танцевать для него и вешаться ему на шею было недостаточно, чтобы возбудить его. Для этого ей едва не пришлось совершить убийство.

Обхватив ее руками за талию, он с силой прижал ее к своему жаркому телу и принялся тереться набухшим пенисом о сочащуюся влагой желания развилку у нее между бедер, и оба не сдержали стона наслаждения.

Анье хотелось запрыгнуть на него и проглотить без остатка. Вынужденная сдерживать свои порывы, она ограничилась тем, что вцепилась ему в волосы и наклонила голову, углубляя поцелуй. Часть ее сознания подозревала, что Люсьен делает это для отвлечения внимания, но он не пытался подобраться к ее горлу, а продолжал целовать, неистово действуя языком, словно никак не мог остановиться.

Ее соски так затвердели, что, наверное, по остроте уподобились кинжалам, которые она отбросила вместе с последними крупицами здравого смысла.

– Люсьен, – снова простонала она, собираясь потребовать, чтобы он снял с нее корсет. Как же отчаянно она жаждет ощутить прикосновение его тела кожа к коже. Глупо, очень глупо допускать подобное, но сейчас это для нее дороже собственной свободы. – Люсьен, мой топ…

На этот раз ее голос, похоже, разрушил некое довлеющее над ним заклятие, и он отпрянул от нее. Лишенная его поддержки, она едва не упала лицом вниз, как ранее он.

– Что ты делаешь? – выпрямляясь, потребовала она объяснений.

– Я сейчас не могу мыслить трезво. – Тяжело дыша, Люсьен попятился прочь. – Мне надо уйти от тебя.

В его глазах ей виделся гневный блеск: темный, неистовый и угрожающий. По ее позвоночнику пробежала дрожь страха. Страха и еще более сильного возбуждения.

«Что со мной творится?»

Люсьен же предупреждал, чтобы не злила его, потому что иначе может случиться что-то плохое. Что ж, он говорил правду. Она каким-то образом разозлила его, и он перестал ее целовать. Ничто не могло быть хуже этого.

– Ты собираешься покинуть меня вот так? Даже не доведя до оргазма? – Упс. Она хотела, чтобы ее слова прозвучали развязно, а не умоляюще. На деле же едва не скулит! И задыхается к тому же.