– Зачем ты призвала меня, женщина? – Его голос был низким и сдержанным, как и он сам, и возбуждал сильнее, чем могли бы касания другого мужчины.

У Аньи в животе все сжалось.

– Я хотела потанцевать с тобой, – пояснила она через плечо и снова принялась медленно, очень медленно тереться о него. – Разве это преступление?

– Да, – без колебаний отчеканил он.

– Отлично. Мне всегда нравилось нарушать законы.

Последовала пауза. Затем Люсьен спросил в замешательстве:

– Сколько Парис тебе за это заплатил?

– Мне еще и заплатят? О, чудненько! – Усмехнувшись, Анья чуть отступила и стала тереться о него ягодицами, выгибаясь и извиваясь как можно более чувственно. Привет, эрекция. Жар тела Люсьена едва не растопил ее. – В какой валюте? В оргазмах?

В ее мечтах в этот момент он всегда хватал ее и пронзал своей восставшей плотью, а в реальности отпрыгнул, словно от готовой вот-вот взорваться бомбы, проложив между ними треклятую дистанцию.

На Анью мгновенно накатило ощущение утраты.

– Никаких прикосновений, – процедил Люсьен. Наверняка он изо всех сил старается говорить спокойно, но голос все равно звучит надрывно. Сдавленно. Скорее напряженно, чем соблазнительно.

Анья прищурилась. Все вокруг наблюдали за ними и видели, как Люсьен ее отверг.

«Это вам не ток-шоу, – нахмурившись, мысленно сообщила она им. – Так что отвернулись к чертям собачьим!»

Один за другим смертные повиновались. Однако остальные Владыки приблизились к ней, внимательно приглядываясь. Им, конечно, любопытно, кто она такая и что тут делает.

Она понимает, что им нужно соблюдать осторожность, ведь их по-прежнему преследуют Охотники – смертные, глупо верящие в свою способность создать утопию мира и гармонии, избавив землю от Владык и заключенных в них демонов.

«Плевать на них. Твое время истекает, детка». Она снова сосредоточила внимание на Люсьене, повернув к нему голову, но не корпус.

– На чем мы остановились? – хрипло поинтересовалась она, проводя пальцем по резинке своих стрингов, не останавливаясь, пока не привлекла его жаркий взгляд к блестящим ангельским крылышкам в их середине.

– Я как раз собирался уходить, – выдавил он.

От этих слов ногти ее удлинились, превратившись в когти. Он все еще хочет отшить ее? В самом деле?

Она явилась ему во плоти, даже зная, что боги смогут определить ее точное местоположение, – а этого делать не стоило, ведь они хотят прикончить ее как паршивую тварь. Она не уйдет из этого клуба без награды.

Анья развернулась и принялась с удвоенной решимостью раскачивать бедрами и ласкать торс Люсьена своими длинными светлыми волосами. Прикусив нижнюю губу, она выпятила грудь.

– Я не хочу, чтобы ты уходил! – воскликнула она, надув губки.

Он отступил еще на шаг.

– Что случилось, сладенький? – Она безжалостно двинулась за ним. – Маленькой девочки испугался?

Его губы сжались в тонкую ниточку, и он ничего не ответил. Хвала небесам, хоть не отстранился.

– В этом все дело?

– Ты понятия не имеешь, в какую игру ввязываешься, женщина.

– Напротив! Думаю, что имею.

Окинув его взглядом, она замерла от восхищения. Он великолепен. Лучи всех цветов радуги скользят по его лицу и телу, безупречному, как у высеченной из камня статуи. Под черной футболкой и потертыми джинсами прячутся крепкие мускулы, от одного вида которых Анье хочется немедленно запустить руку себе в трусики.

«Мой».

– Я же сказал – никаких прикосновений! – рявкнул он.

Анья посмотрела ему в глаза и подняла руки вверх, показывая, что сдается.

– Я тебя и не трогаю, сладенький. – «Но хочу это сделать… собираюсь… и сделаю», – мысленно добавила она.

– Твой взгляд утверждает обратное, – сдавленно процедил Люсьен.

– Это потому…

– Я с тобой потанцую, – оборвав ее на полуслове, встрял в разговор другой воин. Опять Парис.

– Нет, – твердо ответила Анья. Она хочет Люсьена, и только Люсьена. Никого, кроме него.

– Она может быть наживкой, – произнес другой Владыка, вероятно оглядывая ее с подозрением.

Она узнала глубокий тембр его голоса. Сабин, одержимый демоном Сомнения.

Наживка? Помилуйте! Стала бы она совращать кого-то не из собственного эгоистичного интереса! Наживки – это глупые девчонки, склонные к самопожертвованию; в их задачу входит соблазнить Владыку до беспамятства, чтобы позволить охотникам подкрасться и убить его. Какая идиотка стала бы убивать Владыку? Куда приятнее немножко позабавиться с ним в постели!

– Сомневаюсь, чтобы после чумы охотники сумели так скоро стянуть сюда новые силы, – заметил Рейес.

Ах да. Чума. Один из Владык одержим демоном Болезни. Если он коснется кожи смертного, то заразит ужасным недугом, который неимоверно быстро распространяется и убивает.

Зная это, Торин всегда носит перчатки и редко покидает крепость, сидя там в добровольном заточении, чтобы уберечь людей от своего проклятия. Не его вина, что несколько недель назад группа охотников пробралась в крепость и перерезала ему глотку.

Торин выжил, охотники – нет.

К сожалению, вокруг роится слишком много других охотников. Они как мухи, честное слово! Прогони одну, и вскоре две займут ее место. Даже сейчас они где-то поблизости, выжидают случая напасть. Владыкам нужно быть начеку.

– Кроме того, им не удалось бы пробиться через нашу систему безопасности, – добавил Рейес, и его резкий голос вывел Анью из раздумий.

– Точно так же, как не удалось придумать способа пробраться в крепость и едва не обезглавить Торина? – возразил Сабин.

– Проклятье! Парис, останься здесь и присмотри за ней, пока я проверю периметр. Сабин, идем со мной.

Шаги, приглушенные проклятия.

Вот черт. Найди воины хоть малейшие следы охотников – и Анье не удастся убедить их в своей невиновности. По крайней мере, в этом преступлении. Люсьен никогда не поверит ей, никогда не расслабится в ее присутствии. Никогда не притронется к ней, разве что в гневе.

Она не позволила переживаниям отразиться на лице.

– Я, может, толпу увидела и пробралась внутрь, – обратилась она к Парису и еще одному изучающему ее Владыке и напряженно добавила: – Может, мы с большим парнем пару минут обойдемся без постороннего вмешательства? И побудем наедине?

Намек они, возможно, и поняли, но не ушли.

Прекрасно. Их присутствие ей не помеха.

Анья снова принялась медленно покачиваться в такт музыке, не сводя глаз с Люсьена и лаская себе живот.

«Положи же свои пальцы на место моих», – спроецировала она желание ему в мозг.

Люсьен конечно же этого не сделал. Но его ноздри мило раздувались, пока глаза следили за движениями ее ладоней. Он сглотнул.

– Потанцуй со мной. – На этот раз она произнесла слова вслух, в надежде, что он не сможет с легкостью проигнорировать ее. Она провела языком по губам, увлажняя их.

– Нет, – сипло и едва различимо ответил он.

– Ну пожалуйста, красавчик, я тебя не разочарую – буду твоей вишенкой на торте.

То была чистой воды провокация, и Люсьен сверкнул глазами. Анья поняла, что это ей вовсе не привиделось. Ее затопила надежда, по прошествии нескольких секунд сменившаяся разочарованием – Люсьен до нее так и не дотронулся. Время действительно ее враг. Чем дольше она остается здесь, тем больше шансов попасться.

– Ты не находишь меня привлекательной, Цветочек?

У него под глазом дернулся нерв.

– Меня не так зовут.

– Ну ладно. Давай попробуем по-другому. Ты не находишь меня привлекательной, Кексик?

Теперь у Люсьена задергался мускул на щеке.

– Не имеет значения, что я о тебе думаю.

– Это не ответ на мой вопрос, – протянула она, снова надувая губы.

– А я и не собирался отвечать.

Грр! Что за раздражающий тип! «Попробуй что-то другое. Что-то вызывающее. Как будто до сих пор я вела себя по-иному».

Ладно. Отвернувшись, Анья легла на пол. Юбка ее задралась, явив взору Люсьена синие стринги с крылышками в середине. Анья задергалась, как во время полового акта, и стала медленно поворачиваться, демонстрируя себя во всей красе.