– В магическом зеркале появился китайский посол, – сообщила Креси.

Адриана опустила на колени книгу и посмотрела на рыжеволосую подругу:

– Они наконец-то удостоили нас своим вниманием?

– Похоже.

– Хорошо. – Адриана поднялась и направилась к двери.

– Ты смеешься? – спросила ее Креси. – Ты хочешь предстать перед китайским послом в таком виде?

– А какой у меня вид?

– На голове – воронье гнездо. Платье несколько дней ношено, на нем тут пятно и вот тут.

– Какое значение имеет мой внешний вид? У меня, Вероника, есть дела и поважнее.

– Пойми, ты стала бояться команды корабля, а наиболее влиятельные люди начали сомневаться в том, что ты святая, и они уже не скрывают своих сомнений. В течение последних пяти дней ты выходила из каюты только для того, чтобы провести занятия со своими студентами. Весь твой вид и твое поведение говорят, что ты не предпринимаешь никаких усилий, чтобы преодолеть свой страх. И сейчас, когда у тебя наконец появился шанс поговорить с китайцами – как я слышала, они очень трепетно относятся к этикету, и в этом смысле самые требовательные в мире люди, – ты собираешься предстать перед китайским послом в таком затрапезном виде. Я не допущу этого. Переоденься и позволь мне тебя причесать. Адриана, они считают, что ты статусом не ниже королевы, и для нас очень важно сохранить эту иллюзию. Не заставляй их воспринимать тебя иначе. И потом, чтобы китайский посол счел тебя за важную персону, он должен ждать твоего появления не менее получаса, в противном случае ты лишишься его уважения.

Адриана воздержалась от резкого ответа. Она знала характер Креси и понимала: возражать ей сейчас бесполезно, к тому же она права, хотя Адриане казалось бессмысленным заботиться о внешнем виде в то время, когда грядет всемирная катастрофа. Но пока что жизнь продолжается!

– У Ирины был любовник, – сообщила Креси, расчесывая гребнем волосы Адрианы.

– Она говорила мне.

– А она не сказала, кто он?

– За время брака с Эркюлем у нее их было несколько. Она заводила их, чтобы досадить ему или найти утешение.

– Я не о том. У Ирины был любовник на одном из наших кораблей – возможно, на том, на котором мы летим. В ее каюте я нашла записку к нему.

– Ты обыскивала ее каюту?

– Ну кто-то же должен был это сделать. Неизвестно, кто настоящий убийца, поэтому все косо смотрят друг на друга. Большинство склонны думать, будто это наших с тобой рук дело. И в этом нет ничего хорошего. Поговаривают, надо бы Меншикова поставить во главе нашего увлекательного вояжа. Вполне возможно, Меншиков сам через своих сторонников инициирует подобные разговоры, хотя у меня нет тому доказательств. Замечено, что эта идея нашла поддержку и у рядовых солдат. Было бы неплохо повесить кого-нибудь за это убийство. Но до сих пор ты не приложила никаких усилий, чтобы решить эту проблему, и я, естественно, сделала вывод, что ты это препоручила мне. В конце концов, только для таких дел ты меня и держишь при себе.

– Тебя это оскорбляет, Вероника?

– Что – оскорбляет?

– Заниматься "такими делами".

– С раннего возраста я только и делала, что шпионила, лгала, убивала. Даже не знаю, способна ли я на что-то другое.

– Ты можешь выйти замуж, нарожать детей.

Креси рассмеялась:

– Господи, дорогая, о чем ты говоришь. Я этого не хочу.

– А я иногда хочу.

– Вот именно – иногда, и это быстро проходит. Я давно тебя знаю, мой друг.

– У меня есть сын, – тихо произнесла Адриана.

– Есть. Но ты же не хотела его. Я… я знаю, ты любила его… любила. И я тоже. Но ты не планировала его заводить.

– Может быть, именно поэтому я так сильно его любила. А может быть, потому, что он был тем дорогим и единственным, что осталось у меня от прошлой, такой ужасной жизни…

– Ты любила его потому, что он был твоим сыном. Потому, что он был маленьким Нико.

– Да? А за что в таком случае ты его любила?

– За то, что он был твоим сыном. За то, что он был маленьким Нико. – Креси замолчала, Адриане показалось, что у ее подруги от волнения перехватило горло. – И еще за то, что он сделал нас семьей, – вновь заговорила Креси, – которой у меня никогда не было. А без него мы… – На этот раз Креси замолчала надолго.

– Что – мы?

– Ничего.

– Нет уж, коль начала, договаривай.

– Тогда мы очень сблизились. Стали как родные сестры или даже больше. Я ни к кому не испытывала такой сердечной близости, как к тебе, Адриана. А потом, когда похитили Нико и ты обвинила меня…

– Я тебя не обвиняла!

– Обвиняла. Вспомни. Ты даже сейчас считаешь, что это я во всем виновата.

– Ну с чего ты это взяла? – Адриана повернула голову и, посмотрев в лицо Креси, удивилась, увидев на ее глазах слезы.

– Ты сама мне об этом сказала, И за все эти годы никогда не брала своих слов обратно. И ты права. Ты доверила его мне, а я не уберегла. И после этого… ты отдалилась.

– Креси, ты для меня самый близкий человек.

– Да, преданнее меня у тебя никого нет. И все же ты отдалилась от меня, вместо того чтобы еще больше сблизиться, и время… оно сделало это в каком-то смысле даже удобной формой сосуществования. За истекшие десять лет мы не стали ближе, просто изучили друг друга до последней черточки. То же самое и с Эркюлем. И с ним ты держишь дистанцию…

– Я уже объясняла: после гибели Николаса мне даже думать невыносимо о подобной близости с другим мужчиной.

– Но со мной все иначе. Ты продолжаешь считать меня виноватой. Ты допускаешь, что я могла по доброй воле отдать им твоего сына.

– Глупости.

– Господи, если бы ты только слышала, как ты произнесла это слово, – так неубедительно.

– Перестань, Креси. Прошу тебя, перестань. Ты сама не знаешь, что говоришь. Как пропал Нико, уже не столь важно. Важно другое – найти его. И чем ближе мы к цели, тем сильнее меня терзает страх. И тем меньше мне хочется найти его.

– Правда? Но почему?

– Мое сердце неустанно рвется к нему, гонит на поиски. Но я не всегда слушаюсь своего сердца. Меня посещают видения… Malakim рассказывают мне о Нико всякие гадости. А вдруг случится так, что мне придется выбирать между сыном и спасением мира? И такой выбор – меня уже предупредили – может встать передо мной.

– Это тебе malakim сказали? Они, как всегда, лгут.

– Я знаю, и все же… вдруг это правда?

– А если нет? Сохраняй присутствие духа. Мы его найдем, и все выяснится. – Креси последний раз провела гребенкой по волосам Адрианы и легонько хлопнула ее по макушке. – Наконец-то мне удалось расчесать тебя. Подожди еще чуть-чуть, и у тебя будет очаровательная прическа. Хочешь, украсим ее китайским костяным гребнем?

– Прекрасно, – пробормотала Адриана. – Вероника… а ты бы могла убить меня?

Адриана почувствовала, что Креси застыла.

– Что за вопрос?

– Вполне прагматичный. Если возникнет необходимость, ты сможешь убить меня?

– С чего это вдруг возникнет такая необходимость?

– Malakim предупредили меня, что мой сын может погубить весь мир. И еще они сказали, что и я на это способна или, вполне возможно, что мы вместе с ним это сделаем.

– И снова они лгут, – сказала Креси, закрепляя закрученный тугой локон гребенкой.

И вдруг Адриане показалось, что руки Креси дрожат.

– Вероника, что тебе известно? Ведь то, что я сказала, для тебя не новость, не так ли?

Креси снова замерла, а потом опустилась перед ней на колени и взяла за руку.

– Они – обманщики, Адриана. Они лгут не так, как это делаешь ты или я. Для них обман – целая наука. Без нас они бессильны в материальном мире. И в то время, пока мы, люди, развиваем такие науки, как алхимия, физика, естествознание, то есть науки, описывающие законы материального мира, с помощью которых этот мир можно преобразовывать, они изучают нас. Все их науки нацелены на то, чтобы держать нас в подчинении и заставлять осуществлять в материальном мире их волю. Они развивают свои науки тысячи лет, уверяю тебя, у них зафиксирована каждая деталь, касающаяся человеческой природы. В их царстве не было падения Рима и заката Греции. Их знания непрерывно накапливаются со времен сотворения мира. Malakim хорошо изучили человечество. Им известны законы, по которым бьется наше сердце, циркулирует кровь, выделяется пот. Вспомни, они дали Людовику Четырнадцатому персидский эликсир бессмертия и тем самым излечили его от всех болезней и подняли со смертного одра. Вспомни, точно таким же эликсиром напоили и Петра! А когда я росла… Как им удалось сделать мое тело таким сильным и выносливым? Все эти знания они приобрели, проводя опыты над детьми, подобными мне. К их сожалению, людей, с которыми они могут вступить в контакт, рождается на земле не так уж много. Теперь представь: о том, как формируются наши мысли и чувства, они знают в тысячи раз больше нас самих. У них выведены формулы ненависти и желания, составлены теоремы любви и страсти. Тебе все говорится с таким расчетом, чтобы вызвать у тебя необходимые им чувства и мысли. Не верь им! Принять их слова за правду – значит накликать на себя беду.