– Я не это имел в виду…

– А что же тогда, сэр? – Элмер оборвал с розы еще один лепесток. – Что же, скажите на милость, вы еще могли иметь в виду под этим оскорбительным замечанием неосведомленного человека?

– Я не хотел обидеть тебя, – сказал Нэд.

– А, ну тогда совсем другое дело. Вы не нарочно показали свое невежество. А если оскорбление не было преднамеренным, о нем смело можно забыть. И мне не нужно будет жаловаться в мой профсоюз.

Элмер что-то проворчал, бросил цветок на землю и наступил на него своими корнями. Затем он повернулся к Салли и проговорил:

– У этих млекопитающих такие отвратительные стереотипы.

Листья Элмера коснулись чешуи саламандры, и ему пришлось оборвать тлеющую листву, чтобы огонь не распространился.

Нэд двинулся дальше, чтобы не сказать еще чего-нибудь, о чем он мог бы пожалеть.

– Я не знал, что у древорасов есть свои профсоюзы, – прошептал он Гэйблу.

– Да, сэр, есть. Во всем Легионе их всего четыре, но у них сильные связи с Троглодитовым братством и Союзом управляющих осадными машинами. Поэтому их лучше не обижать.

Следующей в строю стояла эльфийка. Ее выбритую голову покрывала белая щетина. У нее были розовые глаза и гладкая кожа цвета мела. Хотя Нэду никогда особо не нравились эльфы, она могла бы показаться ему красивой, если бы не была такой упитанной. Кроме того, она еще и ковырялась в носу.

– Это сержант отдела продовольствия Ульга, сэр, – сказал Гэйбл.

Она вытерла палец о рукав и кивнула Нэду.

– Как у вас дела?

– Бывает и получше, – ответил он честно.

– Ульга служит в дивизии кудесников, сэр, – сказал Гэйбл.

– Умеете что-нибудь, сержант?

– Немного, сэр. По крайней мере мне кажется, что умею. – Она махнула рукой, и в воздухе появилась тарелка печенья, которую она с улыбкой передала Нэду. – Угощайтесь, сэр.

Нэд откусил кусочек и сразу же об этом пожалел. Но не из-за того, что печенье было невкусным. Вообще-то, оно было безвкусным. И еще настолько сухим, что сразу впитало всю влагу во рту. Нэд проглотил. «Лакомство», оцарапав глотку, с трудом провалилось в желудок.

Ульга сложила перед собой руки и начала медленно их разводить, пока между ними не появилась маленькая кружка. Затем она выпрямила тот самый палец, которым еще недавно ковырялась в носу. Из кончика пальца в чашку полилось вино. Когда кружка наполнилась, Ульга передала ее Нэду.

– Я называю это «Винтажное Особое» от Ульги. Попробуйте, сэр.

Он сделал глоток, и его чуть не вырвало. Теплое пойло влилось в пересохший рот, но не освежило его, а лишь наполнило влажной слизью. Нэду показалось, что не питье, а какой-то паразит обволакивает его язык.

Ульга заметила отвращение на лице Нэда.

– Прошу прощения, сэр, но из воздуха не так уж и просто сотворить что-нибудь достойное. И потом, я еще ни разу не слышала, чтобы кто-нибудь жаловался, когда никакой другой выпивки нет. Ведь хотя на вкус это вино и так себе, напиться им можно очень быстро.

– Быстро?

– Да, сэр. Чистая магия. С этой выпивкой ничто не сравнится. Разве что роковой портер, но такого дурака, который согласился бы его выпить, еще поискать надо.

Нэд через силу осушил кружку еще одним глотком и на самом деле почувствовал себя слегка пьяным.

– Сколько ты можешь сделать такого вина?

– Около двух с половиной литров в день, сэр.

– Сделай настолько много, насколько сможешь, и пришли в мою комнату.

– Да, сэр, – сказала она и гордо улыбнулась. – Я вижу, у вас тонкий вкус.

Нэд провел языком по зубам, пытаясь избавиться от послевкусия. Но в конце концов, бесплатная выпивка была бесплатной выпивкой.

– Только, сержант, помойте руки, прежде чем приступите к работе, – добавил он, переходя к следующему в шеренге солдату.

Это была сирена Мириам. На цитадель уже спустились сумерки, и тень от ее тела выглядела очень соблазнительно. Хотя, может быть, дело было в волшебном вине.

– И вы, конечно, уже успели познакомиться с нашим офицером, отвечающим за боевой дух, – сказал Гэйбл.

Все в шеренге, кроме Симуса, который из ведра смог превратиться в банку консервированной петунии, хихикнули. Саламандра Салли стала ярко-синего цвета.

Нэд не смог посмотреть Мириам в глаза. Она же, как ни странно, ни капельки не смутилась и с улыбкой подмигнула ему. Может, дело было в вине, может, во врожденном обаянии сирены, а может, просто в обычной безразборной животной похоти, но он улыбнулся ей в ответ.

– Это все, первый офицер? – спросил Нэд.

Гэйбл кивнул.

– Да, сэр.

Нэд обвел шеренгу взглядом. Ниже Людоедского отряда в Легионе ничего не было. Даже сами людоеды попадали сюда, только если очень серьезно напортачили. Но в целом отряд казался вполне неплохим местом. И Нэд не видел никаких препятствий тому, чтобы сделать из него что-нибудь стоящее.

Жаль только, что эта задача была не по его части. Он просто хотел скоротать время и постараться, чтобы его снова не убили.

Огромная, пронзительно кричащая тень упала на внутренний двор цитадели. Все солдаты кинулись к укрытиям. На месте остались только Симус, который теперь был боевым топором, и Нэд, который по неопытности не понимал, что происходит, до того момента, как его чуть не смяли когти Руха. Могучая птица вытянула свою длинную шею вниз, пока ее голова не оказалась всего в нескольких футах от лица Нэда. Зазубренный клюв был усеян острыми зубами, из него высовывался длинный синий язык. Дыхание птицы было горячим и пахло так же сладко, как поспевающий мед. Нэду еще ни разу не приходилось оказаться так близко от пасти Руха, чтобы обратить внимание на эту особенность.

Птица фыркнула, и Нэд подумал, что она сейчас его точно сожрет. Однако вдруг по шее Руха скатился Эйс и стукнул ее по затылку. Тварь едва ли почувствовала удар, но все же зашипела и отвернулась.

– Извините, сэр. Долгий полет. Морена просто немного проголодалась.

Эйс спрыгнул на землю. В одной руке он держал маленькую сумку. В другой он сжимал вожжи, по-видимому не осознавая, что Морена может запулить его на милю или две, просто случайно мотнув головой.

– Какого черта ты делаешь? – гневно спросил Гэйбл. – Ты не имеешь права приземляться на одной из этих тварей прямо в цитадели!

– Позволю себе не согласиться с вами, сэр. – Эйс ухмыльнулся и пыхнул зажатой в зубах трубкой. – Я имею право приземляться на Рухе где угодно. Хочу вам напомнить, что поднять их обратно в воздух – довольно непростая задача. А Морену особенно тяжело заставить взлететь. Ей для этого нужно очень много места.

Рух хлопнула крыльями, и Нэду показалось, что сейчас птица улетит прямо вместе с обмотанным вожжами гоблином.

– Успокойся, девочка. – Эйс подпрыгнул и всем своим весом – а весил он меньше, чем половина одного пера Морены, – дернул за упряжь. – Их всегда надо держать в узде, сэр. И спуску не давать.

Морена беспорядочно заколотила своим змеевидным хвостом по земле. Нэда уже расплющило один раз – и этого было более чем достаточно для него. Поэтому он осторожно, чтобы не привлечь внимания Руха, отступил назад. Вдруг птица так громко заклекотала, что у Нэда заложило уши.

– Ой, Морена, заткнись ты уже!

Эйс поднял с земли камень и швырнул его в чудище. Булыжник отскочил от клюва птицы. Она замолкла, повернула голову и злобно уставились на гоблина. Затем облизнула клюв, с которого стекала слюна и скапливалась в маленькие лужицы на земле.

– Убери эту тварь отсюда, – скомандовал Гэйбл.

– Секунду, сэр. Сперва я должен отдать вот это командиру. Мне сказали, чтобы он получил это без задержки.

Эйс бросил Нэду сверток. Внутренний двор уже освещали световые камни, и Нэд взглянул на восковую печать. На ней кровью была изображена эмблема: на единственном демоническом оке сидел, обвившись вокруг весов, крылатый змей. Во всем Безжалостном Легионе не было более ужасной дивизии, более беспощадного отделения, более жестокого, ничего не прощающего батальона, чем…