– Я же не тебя подставила, а Олю. Я хотела сделать как лучше. Она только мешала…

– Кому? – рыкнул босс. – Кому она мешала? Тебе?!

Меня она раздражала, потому что каким-то непостижимым образом перетягивала внимание Тимура на себя. Он ставил ее вровень со мной! Меня, королеву пиара равнял с рядовой секретаршей! Черт, она даже работу в отделе кадров не потянула, не смогла подобрать ему достойного помощника. Думала, сама потянет?

– Тебе. Ты терялся в пространстве при ней. Переставал нормально соображать. Терял работоспособность. Она стала твоей разрушительницей. Я спасала тебя, Тимур!

– А я просил?!

Нервным жестом босс ослабил галстук, как будто задыхался, как будто из комнаты разом выкачали весь воздух, и ему нечем стало дышать. Я знала это состояние, и оно не сулило мне ничего хорошего.

Тимуру было плевать на влияние этой женщины на его разум, потому что сердцем он уже сдался ей. Как я такое упустила? Как проморгала? Как давно он залип на Оле по-настоящему?

– Нет, не просил, – прошептала я, читая в его бешеном взгляде свой приговор. – Пожалуйста, не принимай поспешных решений! – взмолилась я и рухнула перед ним на колени. – Тимур, ты не можешь…

– Могу.

– Ты не найдешь лучшего пиарщика, чем я!

– Значит, буду работать с теми, кто есть.

Я схватилась за его брюки, не позволяя ему меня оттолкнуть, и заговорила быстро, глотая слова, торопясь, чтобы он не произнес слова, которые станут для нас последними.

– Тимур, пожалуйста, – заныла я, – не прогоняй!

– Уверен, ты найдешь себе работу. Алексей с радостью примет тебя в фирму в обмен на Данияра Гайдаровича.

– Я не хочу к Алексею. Мне нужен ты!

– Нет, Эва, я тебе не нужен. Тебе никто не нужен, – босс был неумолим. – Ты думаешь, что любишь меня, но глубоко ошибаешься. Ты никого не любишь, даже себя. И с этим нужно разобраться.

Тимур резко поднялся, а я так и осталась у его ног, цепляясь за штаны и рыдая.

– Не прогоняй меня… Я… Я помогу тебе с доказательствами для суда. Вера сказала, что Алексей хочет отсудить нового коммерса обратно…

– Пусть попробует, – зло отозвался босс, и я поняла, что это правильное направление, переключить его гнев с меня на конкурента. – Обломается, даже с непобедимым Ренатом Айдаровичем не сможет забрать у нас Данияра.

– Я помогу, – зашептала я. – Я могу достать доказательства! Сфотографирую их внутренние документы. У меня есть там свой человек. Пожалуйста, Тимур, не увольняй. Дай мне шанс?

Раздался стук, и в кабинет вошла Вера.

А она что делает в офисе в субботу?!

Вера ворвалась в кабинет без стука, застав меня в крайне двусмысленной позе.

– Тимур Александрович, мне нужно завизировать у вас заявление на увольнение, чтобы подготовить документы, – начала Вера и остановилась, заметив меня.

– Встань! – приказал мне босс и сразу переключился на Веру, как будто я больше была недостойна его внимания. – Чье? Тоже решила бросить меня?

– Заявление Ольги Андреевны, – назидательно ответила Вера.

– Оставь здесь. Заодно возьми заявление у Эвелины Сергеевны. Завизирую их оба.

Вот это стало неожиданностью. Я почему-то решила, что мы договорились.

– Тимур, пожалуйста! – я не знала что делать и снова прижала руки к груди в просительном жесте. – Я сделала выводы. Я все исправлю!

– Как? Как, нахрен, ты все исправишь?! – голос Тимура звенел, я еще никогда не видела его в таком бешенстве. – Вернешь мне Олю? Может отсосешь ей, чтобы она тебя простила?

Я побледнела. Так это все из-за Оли? Из-за того, что она сама увольняется, а не Тимур ее выгоняет? Что-то тут не сходилось. Если Тимур ее не увольняет, зачем Оля написала заявление?

Да она еще глупее, чем я думала! За такого мужчину держаться надо руками, ногами, зубами в конце концов!

Я вспомнила о Вере. Без меня ведь она не выиграет суд. Я ей нужна! Я получу отсрочку и вымолю прощение у Тимура. Я смогу!

– Я… я помогу добыть доказательства для суда. Против Рената Айдаровича. Я обещала Вере Игоревне. Завтра все будет, – не думая, пообещала я.

Босс молчал. Вера переводила взгляд с меня на Тимура и обратно.

– Завтра принесешь Вере Игоревне доказательства или заявление на увольнение. Свободны. Вон.

Не смея выдохнуть, я засеменила следом за Верой, прокручивая в уме, как, черт побери, я смогу проникнуть в чужой офис в воскресенье?!

Тут мне даже Дан не поможет…

– Вера, постой.

Я остановила ее, не зная как приступить к расспросам, но сейчас решалась моя карьера и возможно судьба.

– Вера, скажи, между Олей и боссом что-то есть?

Вера никогда не была сплетницей, а еще она была очень верной подружкой. Даже как-то умудрялась разделять дружбу со мной и Олей, хотя я последнюю на дух не переносила.

– Прозрела? – как-то жалостливо спросила Вера, и мне ужасно не понравился ее тон. – Давно уже. Только я думала, Тимур Александрович никогда не решится переступить границу.

Я отпрянула, как пощечину получила.

А ведь ничего такого я не замечала. Неужели настолько ослепла, выстраивая собственные планы совместного будущего с Тимуром, что упустила из виду чувства? Не только его, но и свои?

Вера убежала, а я обессилено прислонилась к стене, обхватив себя руками, чтобы унять дрожь. Это не помогло, только мысли завертелись еще хаотичнее.

Как я смогла убедить себя, что мы с Тимуром прекрасная пара? Да, он сильный успешный, я уверена, он никогда не потеряет бизнес и положение в обществе.

Да, я одаренная, активная и даже талантливая, которую хотел бы иметь в своей кампании любой бизнесмен.

Но как специалиста.

А как женщину?

Неужели я перепутала эти два желания? Нанять меня как пиарщицу, и ухаживать за мной как за женщиной?

Шмыгнув носом и утерев злые слезы, я забрала из своего кабинета пиджак и поспешила домой.

Не буду ничего сегодня решать. Просто постараюсь прийти в себя от такого жестокого урока. Осознать, что меня не любили, а просто покупали за рабочие качества, было тяжело.

Понять, что я сама не любила, а просто пыталась хорошо пристроиться за широкой надежной спиной, было болезненно. В груди всепожирающей плесенью разрасталась тоска.

А если бы отец любил мать, разве бы он бросил ее? Не повторяю ли я ту же ошибку, что и мама?

Тоску отлично разбавляло вино. Я включила ТВ на каком-то канале про путешествия, бездумно следила за миграцией черепашек в океане, опустошала бокал с вином и думала.

Если вычеркнуть Тимура из списков приоритетов, что у меня остается? Пустая одинокая жизнь, где я буду гнаться за высокооплачиваемой работой, где построение карьеры станет моей единственной целью?

Но предположим, я заработаю много-много денег, обеспечу себе лечение и комфортное содержание, завещаю деньги фонду, который позаботится о моем состоянии, во что превратится моя жизнь?

Я была достаточно трезва, чтобы понять, что всю жизнь я буду готовиться и откладывать деньги на то, чтобы болеть и умереть с комфортом!

Разве этого я для себя хотела?

Или если маму переместить в муниципальный дом престарелых, она обратит на это внимание? Разве будет ей какая-то разница? Это сейчас я слежу, чтобы лекарства были, чтобы температура в комнате поддерживалась комфортная, чтобы постельное белье меняли два раза в неделю, а еда была вкусной, свежей и по расписанию.

Но разве мама способна это оценить? Нет.

Судя по ее абсолютному безразличию к этому миру, она даже не замечает моих усилий. Когда я буду болеть, я ничего не смогу проконтролировать. И фонд, которому я завещаю деньги, будет об этом знать!

Я переключила канал на какой-то истеричный про спасения людей в экстремальных условиях.

Не позабочусь о себе сама – никто обо мне не позаботится.

А еще я хочу прожить полноценную жизнь до момента, как она потеряет смысл. А это снова ставило передо мной приоритеты.