Я внимала светской болтовне гостей и с каждой минутой ощущала, как счастье наполняет моё сердце.

– Добрый день, баронесса. Вы необыкновенно хороши, – тихий голос Арвара заставил меня вздрогнуть. – Изумрудный цвет вам к лицу, как никому другому. Кстати, как видите, я всё-таки успел. Приложил все усилия, чтобы не пропустить столь важное событие в вашей жизни и жизни города, а также обещанные оладушки, которыми вы меня так и не осчастливили.

Я одарила его улыбкой и замерла, поражённая тем, сколько неприкрытого веселья плескалось в глубине его смеющихся глаз. А маленький локон, кокетливо выбившийся из безупречной причёски, придавал серьёзному облику Советника юношеский задор.

– Здравствуйте, лорд Арвар, – сдержанно поклонилась я. – Благодарю за комплимент. Рада приветствовать вас на открытии. Надеюсь, оно не нарушило ваших важных дел?

Герцог чинно встал рядом со мной и, бросив профессиональный взгляд на собравшихся, ответил:

– Нет. Всё завершено. Алхимик дал полные показания. Его подельники арестованы вместе с королевой, которая планировала использовать магию в своих корыстных целях. Теперь их охота закончена.

Мои брови удивлённо взметнулись вверх.

– Сейчас не время для подробностей, баронесса. Если совсем кратко, она мечтала возвести на трон своего сына. Для этого ей требовалось очень много ресурсов, настолько много, что её приспешники в империи почти всю выкачали. Но теперь всё закончилось, виновные понесли наказание, магия в скором времени начнёт возвращаться.

– Слишком увлекательная история для «совсем кратко».

– Понимаю, – Арвар картинно нахмурил брови. – Но это дело государственной важности, строго секретное. Нельзя обсуждать такие вопросы за чашкой чая, пусть даже с восхитительными оладушками.

Я посмотрела на него испытующим взглядом.

– Жареная картошка и грибы в сливочном соусе.

– Когда?

– В эти выходные.

Арвар страдальчески скривился и утвердительно кивнул.

Не успели мы возобновить разговор, как к нам приблизился щеголеватый, слегка обрюзгший мужчина неопределённого возраста, колеблющегося между пятьюдесятью и семьюдесятью годами. Герцог моментально надел свою коронную ледяную маску, а я – маску вежливой приветливости.

– Лорд Арвар, моё почтение, – слишком подобострастно поклонился он и тут же с сальной улыбкой повернулся ко мне. – Баронесса Фоксигранд, вы, несомненно, звезда последних дней. За столь короткий срок вы так ярко и стремительно взошли на небосклон империи. Во всех кругах только и говорят о вашем феноменальном таланте, о хватке жёсткого дельца. Меня…

– Барон Лесдиц, – сухо прервал его слащавую речь герцог, вызвав тем самым явное недовольство моего гостя. – Как поживает ваша достопочтенная супруга?

– Прекрасно, ваша Светлость, она как раз наслаждается вашими новыми блюдами, – пробормотал Лесдиц, поспешно опуская взгляд. – Я всего лишь хотел выразить почтение хозяйке столь удивительного дома. А теперь, думаю, мне стоит присоединиться к моей супруге.

Барон отвесил почтительный поклон и мгновенно растворился в толпе гостей.

Я же строго посмотрела на стоящего с каменным выражением лица герцога.

– Позвольте узнать, лорд Арвар, что это сейчас было? – вопросительно приподняла я бровь.

– Вы о чём? – Арвар притворился, что не понимает моего вопроса.

Моя бровь изогнулась ещё выразительнее. На холёном лице Советника едва заметно дрогнула мышца.

– Баронесса, не стоит смотреть на меня так выразительно, я не из пугливых.

К изогнутой брови я добавила многообещающий прищур и скрестила руки на груди. Арвар на мгновение недовольно нахмурился и огрызнулся:

– Оберегаю вашу репутацию.

– От кого же? – вкрадчиво полюбопытствовала я.

– От неблагонадёжных личностей.

– И много таких? – усмехнулась я.

– Достаточно за последнее время.

Всё понятно. Режим «защиты территории» активирован. Я неожиданно поймала себя на мысли, что ещё недавно во мне вскипело бы раздражение от такой бесцеремонности, теперь шевельнулось нечто… приятное. «Ну что ж, герцог, – подумала я, мысленно усмехнувшись, – посмотрим, что у нас там с картошкой получится».

– Благодарю, лорд Арвар, за заботу, – произнесла я без тени насмешки. – Кому, как не вам, знать толк в проходимцах и недостойных личностях. Положусь на ваше мнение.

Герцог бросил на меня удивлённый взгляд, словно ожидал совершенно иной реакции, но в этот момент ко мне приблизился Залхар в безупречно сидящей униформе и тихо доложил:

– Всё спокойно, госпожа. Вирнеры в саду, в восточной беседке, как вы и просили. Егорка с Дарией и Лерой.

Я едва заметно кивнула, мельком глянула на Арвара и, сделав глубокий вдох, направилась к ребёнку.

Илия Вирнер стояла, судорожно терзая в руках кружевной платок, её обычно бесстрастное лицо было очень бледным. Лоренц, казалось, постарел на десять лет за последние недели, но в глубине его глаз теплилась слабая искорка надежды. Я подвела к ним Егорку, облачённого в новый камзол. Ребёнок одной рукой крепко сжимал мою, а другой – деревянную, уже собранную модель «лисапеда».

Вирнеры поклонились мне, с тревогой глядя на сына. Я понимала их страх, но всё зависело только от решения нашего мальчика.

– Егорка, ты помнишь наш разговор? – спокойно, совсем по-взрослому, обратилась я к нему. Он утвердительно кивнул. – Что бы ты ни решил, помни всё, о чём я тебе говорила. Они тебя очень любят. По-настоящему. Как и я. Мой дом – твой дом. Я – твоя сестра, а они твои родители.

Егорка снова кивнул, но с места не тронулся и не произнёс ни слова. Затянувшееся, гнетущее молчание прервал Лоренц, опустившийся перед ним на одно колено:

– Прости нас, сынок. Мы виноваты перед тобой, прости за всё, но, клянусь, мы любим тебя больше жизни.

По щекам застывшей от страха Илии беззвучно катились слёзы.

Егор долго, очевидно борясь с собой, смотрел на взрослых, потом осторожно высвободил свою ладошку из моей и, крепко сжимая своё изобретение обеими руками, протянул его… мачехе.

– Он ещё не совсем готов…, и иногда плохо ездит…, я стараюсь…, – тихо заговорил он и запнулся, с опаской глядя ей в глаза, словно ожидая в ответ жёсткую критику, крик.

Но она медленно опустилась на колени, нежно взяла в руки «лисапед» и тихо произнесла:

– Обещаю, сынок, я сделаю всё, чтобы у тебя получилось.

Егорка кивнул, и губы его тронула светлая, доверчивая детская улыбка. Он поверил, а это самое главное, остальное исцелят семья и время.

Сглотнув ком в горле, я тихо вышла из беседки. В тени старой липы, прислонившись спиной к могучему стволу, стоял Залхар. Он наблюдал за удаляющейся семьёй, и на его обычно суровом лице не было ни намёка на гнев, ни отблеска прощения. Лишь усталая, тяжёлая дума. Наши взгляды встретились.

«Утро вечера мудренее», – пронеслось у меня в голове, но я не произнесла ни слова, лишь едва заметно кивнула ему. Молодой человек медленно выдохнул в ответ и тоже кивнул, отводя глаза. Разговор был окончен. Теперь время должно было делать свою работу.

На душе окончательно посветлело, тучи рассеялись без следа. Теперь всё и правда будет хорошо!

***

Поздней ночью, когда последние гости разъехались, я стояла на крыльце своего нового дома – достроенного совместными усилиями. В окнах гостиницы мерцали огни, во дворе слышались тихие перешёптывания прислуги. А я любовалась звёздами, такими далёкими и такими прекрасными. В конюшне мирно пофыркивали лошади отдыхающих постояльцев, а в любовно украшенном уголке Кузьмы Кузьмича душисто пахло травяным настоем и свежими ватрушками.

«Десять недель, – подумала я. – Всего десять недель от руин и одиночества до этого тепла, до этого дома». В душе не гремели фанфары триумфа и победоносные возгласы «Я сделала это!». Там поселилась лишь глубокая, спокойная уверенность, разливающаяся по всему телу уютным, умиротворяющим теплом.

Обернувшись, я бросила взгляд на тёплый свет, льющийся из моих окон, на свои новые стены, за которыми меня ждали домовой и своя, новая, но уже такая родная жизнь, и тихо прошептала в ночную прохладу: