Единственная тактика, которая могла бы сработать здесь.

..Но мы, к счастью, не были противниками на поле боя, да и конфликт наш носил более личный, мягко говоря, характер. Как там говорил об этом обо всём Хато? Неловко?

Ну, воистину неловко.

Так или иначе, у драконицы тут были связаны крылья: она явно не собиралась всерьёз никому вредить, что фактически сводило на нет многие её впечатляющие возможности. Опять же, она всё ещё не собиралась меня убивать, что ещё более усложняло ей (и упрощало мне) жизнь.

Таким образом, мы какое-то время протанцевали под облаками, развлекая друг друга. Мы постепенно удалялись в сторону гор, и я готовился понемногу тихо-мирно свалить.

Но для начала мне надо было сделать кое-что ещё — кое-что, ради чего моё общение с прекрасной принцессой, в общем-то, с самого начала затевалось… Ну, если не считать веселья ради веселья, конечно.

“Эй, ваше высочество, не могу не спросить: а собираетесь ли вы заниматься той работой, ради которой прибыли сюда? Или планируете так и гоняться за пополнениями в свой гарем?”

“Одно другому отродясь не мешало, — сообщила она, стараясь загнать меня в очередную ловчую сеть. Я в сотый раз возблагодарил себя любимого и всех участвовавших за то, что сделать это не так уж просто. — Но то, что ты заговорил об этом, уже интересно. Чего ты хочешь?”

“Хочу знать, прибыли ли вы сюда, уже зная, что найдёте — или собираетесь действительно расследовать произошедшее.”

Драконица склонила голову набок. Ледяная буря вокруг неё слегка улеглась.

“Ты что-то знаешь о происходящем,” — протянула она.

“О да. Собственно, именно затем я навещал местное отделение стражи; между нами образовались некоторые долги.”

“И что же это за долги?”

“Вы узнаете всё, что захотите, если внимательно посмотрите, моя принцесса. Но одно я скажу вам точно: в конце этой истории ваша семья не захочет иметь никаких связей с Найделлами и Фроннами. Просто поверьте мне на слово.”

Она прищурилась.

“Интересно. Пока что для меня это выглядит так, что какие-то духи натворили дел, и ты пытаешься обвинить в этом первого попавшегося.”

“Логичное предположение, но это не тот случай. Возможно, вы уже об этом знаете, и если так, то я трачу дыхание.”

Бонни ведь упоминал, что Рил пришлёт кого-то своего. Но также он считает, что не знает, сильно ли Рил замазан в самой грязной части, учитывая, насколько активно ребята перед прибытием столичных гостей пытаются подмести мусор под ковёр… Проверить не помешает.

“Но если нет, то вам следует это услышать: прежде чем защищать их, присмотритесь к ним внимательнее. И ещё… Я навёл шороху в здании стражи. Почему бы вам не слетать туда и не послушать, о чём стража говорит, не посмотреть, что они прячут?”

“И что я найду, по твоему мнению?”

Я оскалился.

“О… Очень много чудесных вещей. И ещё больше страшных вещей. Знаешь, принцесса… На территории Академии, в северном разрушенном корпусе, есть колодец. Загляни в него; потом мы с тобой поговорим.”

С этими словами я, довольный собой, извернулся и нырнул в расщелину. Возмущённый рёв драконицы сопровождал меня туда, но сама она за мной последовать, конечно же, не могла: куда ей, с такими-то крыльями?

Так что, петляя меж стволов деревьев и протискиваясь в самые узкие щели, я оставил прекрасную госпожу за спиной.

42

— У тебя получилось, Снежечка?

— Ну, смотря что. Что-то получилось точно, в остальном как пойдёт, — и я даже уверен, что Гэвина не привалило обрушившимся зданием…

Ну, почти уверен.

Но прямо сейчас есть проблемы посерьёзней.

— Ты спала-то вообще, или меня ждала?

— Ждала, — вздохнула ученица.

Не то чтобы я и сам не догадался, конечно, — но должен же я подвести разговор к лекции на тему “Учись засыпать, пока есть такая возможность, и не тревожиться о непонятной ерунде.” Я познал это искусство (как и многие прочие) во времена своей наёмничьей жизни и ни разу о том не пожалел.

Я набрал в грудь воздуха, чтобы разразиться поучительной тирадой, но Ван-Ван перебила:

— Над городом было зарево. Я боялась, что с тобой что-то случилось. Я думала, возможно, тебе вовсе и не стоило туда соваться…

Её голос сорвался.

Её глаза были пусты, но она улыбалась. Именно эта улыбка, которую я уже привык узнавать на её лице — слишком широкая, слишком застывшая, странная и неживая — именно эта улыбка сказала мне о её эмоциональном состоянии всё, что мне следовало знать.

Я осторожно запрыгнул на кровать, плюнув на приличия, и прижался к ней тёплым боком, в который раз благословив кошачью форму — она всё же позволяет больше тактильности. В человеческой я бы себе подобного не позволил: слишком уж вбила в меня жизнь при дворе некоторые реакции. Когда любое твоё прикосновение к кому-то становится источником сплетен, а в перспективе и оружием против тебя же. Любое человеческое прикосновение они будут трактовать либо в пошлую, либо в циничную сторону — скорее всего, и то, и другое.

В мире, где я вырос, люди не касаются друг друга просто так: наша культура бесстыдна в некоторых аспектах, но она вместе с тем ужасно ограничивает другие.

Простой пример: с Мин-Мин, моей фактически названной сестрой, мы обнимались один раз в жизни. И пару раз держались за руки. И даже эти эпизоды породили совершенно неадекватное количество интриг и сплетен.

Став котом, я начал учиться прикасаться к людям. Оказалось, мне нравится эта часть жизни, нравится эта свобода, дарованная кошачьим обликом…

В нашем мире, выточенном из правил и дурацких сплетен, мы совсем разучились прикасаться. Просто так, без желания убить, причинить боль или трахнуть.

Но здесь и сейчас я всего лишь кот.

Котам положено греться.

И греть.

— Всё хорошо, — сказал я своей ученице тихо, — всё в порядке. Я вернулся.

Она выдохнула сквозь сжатые зубы.

— Я думала… — она снова не договорила.

— Я так и понял.

Ван-Ван тихо вздохнула, после чего обняла меня и спрятала лицо в моей шерсти.

— Когда в небе появилось зарево, когда стали говорить, что внизу, в городе, идёт магический бой, я подумала, что ты должен быть там. Я чуяла, что ты там. И я… Снеж. Пожалуйста, не оставляй меня одну.

Я вздохнул и осторожно уткнулся лбом ей в плечо.

— Однажды уйдут все, — сказал я ей. — Но в нашем с тобой случае это, скорее всего, будет не скоро. Или…

Я снова подумал о тех людях, которые скоро приедут встретиться с Ван-Ван.

Да, как её учитель, по законам моего родного мира я имею право решать за неё многие вещи. Но действительно ли в данном случае это самое право мне принадлежит?

Могу ли я на самом деле решать за неё такие вещи?

Ещё недавно ответ был мне ясен, но сейчас… Сейчас многие вещи стали неочевидны.

И не будет ли ей в конечном итоге лучше остаться здесь?..

— Многое зависит от твоих решений, — сказал я ей. — Я не уверен, что всегда буду с тобой, но позабочусь о тебе в любом случае.

Она тут же напряглась:

— Не всегда будешь со мной? Но ты же мой фамилиар.

Я прищурился.

Новый Год приближается, и рано или поздно мы должны были поговорить об этом.

— Я не принадлежу этому месту. Я стал твоим фамилиаром, потому что так сложились обстоятельства. Но я не могу задержаться здесь надолго, и скоро мне надо будет уйти…

— Нет! — воскликнула она, оттолкнув меня. — Нет! Так не честно! Ты должен был быть тем, кто останется со мной навсегда!

— ..Никто ни с кем не остаётся навсегда, — сказал я ей. — У любой вечности есть срок годности.

— Ты… ненавижу тебя!

Я отступил на несколько шагов и пару мгновений понаблюдал за её слезами.

— Я не сказал, что обязательно оставлю тебя, — отметил я. — Но я не смогу остаться в этой Академии, и тебе придётся решать, пойдёшь ли ты со мной или захочешь остаться. Если последнее, я позабочусь, чтобы тебе призвали другого фамилиара.