Энгеларт отлично помнил подмастерье этой Школы, что обслуживала его отца. Имя забыл — впрочем, в обиходе она использовала псевдоним «Несравненная» — а образ никак не мог изгладиться из памяти. Вроде бы уже немолодая, даже рожавшая женщина, Несравненная выглядела юной и прекрасной, а ее манеры и обходительность могли поспорить с манерами любой из придворных. Кроме красоты было в ней что-то… что-то трудновыразимое, что заставляло не только Энгеларта, но и половину двора выказывать ей знаки внимания и осторожно предлагать подзаработать на стороне — в свободное от обслуживания Императора время.

Но перворанговая Цапля с улыбкой отвергала драгоценности и иные подарки, храня любезную неприступность. Отец же Энгеларта как будто с ума сходил по ней, не отпускал от себя и ревновал к каждой тени. Все даже думали, что он заберет ее и в следующую столицу. Однако когда настало время переезжать, отец как-то охладел и к прекрасной твернянке, да и к другим своим наложницам, стал чаще общаться со жрецами и звездочетами. И в итоге та женщина осталась в Тверне.

Интересно, жива ли еще Несравненная? Узнать-то легче легкого, раз Цаплями руководит все тот же род! Впрочем, если и жива, Энгеларт не хотел ни узнавать о прежней фее, ни встречаться с ней: лучше сохранить в памяти давний образ мальчишеского восхищения, не заменяя его старушечьими мощами.

По старой памяти Энгеларт даже пять лет назад вступился за нынешнюю главу Цапель, которую Школы Тверна хотели умертвить из-за нарушения запрета на удар Черного Солнца. Тем более, что известие об этом происшествии тогда очень развлекло его и скрасило его день — давно в Империи не происходило ничего настолько занимательного, напоминающего старинные легенды!

А теперь вот Энгеларт в нетерпении гадал, кого уцелевшая его попечением старуха Боней отправит к нему вместо прежней златовласой красотки, чей образ со временем не померк в его воображении. Принятая в общении с главами Школ вежливость не позволяла попросить прямо, но он надеялся, что это тоже будет блондинка… Впрочем, еще лучше, если Боней поняла намек и пришлет сразу нескольких, приятно разнообразных телосложением и другими чертами!

Конечно, на первое его письмо Энгеларт получил очень странный ответ, который даже можно было бы счесть отказом — поэтому пришлось отправить к Цаплям доверенного человека, чтобы выяснить детали. Этикет Школ изменился даже сильнее за последние тридцать лет, и теперь Цапли хотели, чтобы присутствие наложницы из их числа в императорской резиденции было оформлено как найм лекаря? Что ж, император готов был пойти навстречу… в известных пределах. Видят боги, с трона его отца облезла позолота; он не мог позволить себе беспричинный конфликт с городскими Школами своей текущей столицы!

Фиот Рохар вошел и учтиво поклонился.

Императорским цензорам полагается быть бойцами не ниже третьего ранга; их отбирают из тех отбракованных Гвардейцев, которые, хоть и не сумели обучиться нескольким Путям и замерли в своем развитии, зато продемонстрировали достаточный интеллект и изворотливость. Фиот Рохар вдобавок был сверстником своего императора, а потому Энгеларт ценил его и держал поблизости. Он всегда неуверенно чувствовал себя при цензорах первого ранга. А Рохара, по крайней мере, император не раз побеждал в тренировочных поединках — даже при том, что сам Энгеларт стоял на пути лишь одной Школы — Школы Неба, как и положено наследному принцу.

Внешне доверенный человек императора, также человек лет пятидесяти, не отличался ни высоким ростом, ни примечательным телосложением, ни другими особенными приметами — если не считать слегка оттопыренных ушей, которые официальные серьги делали еще больше.

— Что же, мой цензор, — лениво проговорил император. — Ты явился один?

Энгеларт не удержался от ноты недовольства в голосе.

— Прошу прощения, ваше священное величество, — снова поклонился Рохар. — Выслушав мой рассказ, вы поймете, почему я не привел никого из Школы Цаплей. Впрочем, если вы сочтете мои доводы неубедительными, я готов вернуться и привезти стольких из них, сколько вы сочтете уместным.

Энгеларт подавил острую вспышку досады, даже гнева. Стоит сначала выслушать, а потом уже придумывать, как разделаться с этой неблагодарной Боней!

— Так это действительно был отказ… — протянул император. — Как она посмела! После того, что я для нее сделал!

Он имел в виду помилование, которое даровал преступнице, применившей Черное Солнце.

— Меня встретила нынешняя глава Школы из рода Боней, сравнительно молодая женщина, — начал Рохар. — Быть может, на десять или пятнадцать лет моложе меня. Я был удивлен — не думал, что у них в роду еще кто-то остался, кроме той древней старухи, которую вы помиловали, и совсем маленьких детей! А эта к тому же оказалась Великим мастером. Из чего я сделал вывод, что прежняя глава либо умерла, либо отошла от дел. А потому призывать эту даму вспомнить старый долг едва ли получится! Не говоря уже о том, чтобы угрожать Великому мастеру. Я использовал другие аргументы.

— Просьбы ее императора этой шлюхе уже недостаточно? — холодно проговорил Энгеларт.

Рохар молча поклонился: цензор был слишком мудр, чтобы что-то говорить.

Энгеларт сжал и разжал кулаки. Увы! Не он ли только что думал, что не может пойти на беспричинную ссору с городскими Школами? А если кто-то из Цапель умудрился стать Великим мастером… М-да, тут Энгеларта не поймут лидеры его собственных бойцовских Школ — уважение к Великому мастерству вколачивается в каждого бойца с первых выученных приемов!

Какая жалость, что перед императорской властью уже не благоговеют, как прежде! Если у Цапель есть Великий мастер, которая при этом еще сравнительно молодая женщина — она, должно быть, в постели даже лучше, чем та любовница отца! У Несравненной был всего лишь первый ранг. Но в этот унылый век нечего и думать вынудить ее шантажом или посулами, если сама не захочет. А она, судя по всему, не захочет.

— Ладно, о чем же ты говорил с ней? — скривившись, произнес Энгеларт.

— Я начал рассказывать о возможностях, которые открывает милость Императора перед такой школой, как Цапли. Великий мастер Боней во всем со мной соглашалась и вела себя очень любезно, но потом сказала, что после того, как ее Школа потерпела такое великое несчастье пять лет назад, в ней не осталось почти никого, кто стоял на древнем пути. — («Неужели Несравненная тоже погибла?» — подумал император с досадой.) — Также она сказала, что большинство прежних тайн были утрачены. Ныне их мастерство в другом — они исцеляют людей с помощью искусства, которое называют «хирургия». Это эремское слово, и они переняли его у гениального целителя с Оиянских островов.

Энгеларт фыркнул — даже скорее хрюкнул, если называть вещи своими именами.

— Это так теперь называется? Что же, почему бы не попросить послать мне пару девиц, искусных в этой «хирургии»?

— Именно это я и сделал, ваше священное величество! Боней в ответ предложила мне взглянуть, в чем заключается их искусство.

— Вот как! — хмыкнул император. — И что, тебя впечатлило?

— Еще как, — произнес Рохар. К удивлению Энгеларта, его лицо исказилось, в голосе послышалась дрожь. — Они привели меня в большую комнату с лавками и столами, расположенными амфитеатром, словно на Арене. На лавках сидело множество девиц, но и юноши тоже были. В центре комнаты стоял стол, на него они положили обнаженного мужчину…

— Затейливо, — пробормотал Энгеларт.

— Дальше еще затейливее, — мрачно пообещал Рохар. — Они напоили этого мужчину каким-то отваром, так, чтобы он заснул. Затем привязали его руки и ноги ремнями к столу, чтобы он даже во сне случайно не сдвинулся — или не сдвинулся, если проснется. Затем накрыли его всего простынями, кроме лица и живота. После чего Великий мастер Боней надела белую маску и робу, взяла нож и разрезала этому человеку живот!

— Что⁈ — Энгеларт почувствовал гадливое отвращение. — Это такими грязными ритуалами они занимаются буквально у меня под носом⁈