А что касается выпить… ну да, нельзя. Но раз в году-то можно?

У тех же торгашей-сирийцев раздобыли пиво. Без этикеток. По одной бутылке на человека, больше брать не стали. Кэп дополнительно к мясу привез ещё и пятилитровый бидон свежего кваса. Но наш переводчик убедил, что пиво в бутылках здесь нормальное, после употребления жить будем точно так же, как и до этого. Убедил, но пробовали все равно осторожно.

В общем, ближе к пяти вечера выдвинулись мы с рюкзаками и сумками в назначенный квадрат. Точно за мысом, метрах в семистах от базы. Береговая линия – крупный песок, мелкие камни, валуны. Пляжа там, естественно, не было, кому оно нужно его облагораживать неподалеку от военной базы? Но следы пребывания отдыхающих русских тут уже имелись. Хоть база и существует недавно, но в самом Тартусе представители ВС СССР были уже не первый год и иногда баловались чем-то подобным.

Нашли неплохое, защищённое от ветра местечко, из камней, что валялись буквально повсюду, собрали прямоугольный мангал. Развели костер. Жаркой мяса также руководил я.

Я вообще твердо придерживаюсь мнения, что если кто-то начал что-то готовить, то он должен довести весь процесс до финала. Без вмешательства со стороны. Переподчинение кому-то ответственной кулинарной задачи недопустимо. Помогать можно, но в меру. Раз я начал мариновать мясо, то мне его и жарить.

Шампуры показали себя замечательно – впрочем, ничего феноменального мы не сделали. Можно было бы использовать и деревянные шпажки, но учитывая, что шестерым мужикам нужно примерно килограмм шесть мяса, а Самарину полтора, пришлось бы делать несколько заходов ‒ шпажки бы не выдержали.

– Ну-с, кушать подано! – выдал довольный Герц, когда я доставил последнюю пару шампуров, где вразнобой был и сам шашлык, и грибы с картошкой. – Садитесь жрат!

– Почему жрат?

– Потому что с мягким знаком будет грубо!

Прокатились смешки. Всем не терпелось поскорее опробовать то, что так вкусно пахло.

Все приятно шкворчало, а витавшие над местом приготовления запахи, действительно, могли свести с ума не только обычного человека, но и очень голодного разведчика.

А вкус-то какой, м-м-м… Вот уж точно можно пальцы отгрызть, если бы не хватило на всех. И никакого уксуса! Удачное сочетание томатного сока, шафрана и соевого соуса творит чудеса – мясо получается мягким и очень сочным! Главное, все не испортить огнем – мясо не должно гореть. Ни в коем случае.

Мы болтали, потягивали пиво из бутылок и наслаждались вкусным мясом и запечёнными овощами, а сок аж по пальцам стекал. Товарищи оценили мои старания по достоинству. В шутку нарекли главным мясником. Юмористы, блин.

Болтали о том о сем.

Спустя какое-то время, я решил поинтересоваться у Кэпа, чем же закончилась эта история с «доставкой» в Москву захваченного американца, сирийца и нашего санинструктора.

– Ну… – задумчиво протянул майор. – С чего начать? Хм! Сирийца оставили здесь. Допросили с пристрастием, как говорится, а потом вернули в Дамаск. Президенту Асаду доложили, что у него в ближайшем военном окружении находятся «крысы», желающие свергнуть режим. Там вроде несильно удивились, но сирийца забрали охотно и сразу же начали внутренние расследования. Итог, естественно, нам неизвестен – затянется надолго. Но я арабу не завидую, у них тут есть серьезные показательные наказания за измену. Вот, это все что касается местного… По сержанту-санинструктору тоже получилось очень интересно. Во-первых, он не сержант. Он капитан в отставке, долгое время был в Польше. Типа внешняя разведка. Сержант и медик ‒ это все легенда. Ну какой сержант в таком возрасте? Да еще и на таком важном задании? Его попытались снять с самолёта в Моздоке, на дозаправке. Как вы думаете, кто пытался снять?

– Комитетские?

– Именно! Некий подполковник Сизов.

– А! Знаю такого, это человек Калугина. Он меня сопровождал во время тех событий, что были после бункера и генеральской дачи, и до самой отправки в Сирию. Ничего плохого о нем не скажу, но это просто марионетка. Не будет Калугина, он будет делать все, что прикажет кто-то другой. Ну и что дальше?

– Забрали его. Уже в Москве, потому что в Моздоке я его не выдал.

– А основание? – возразил Док.

– Разрешение на то имелось. Но подписано было неким генерал-лейтенантом Федоровым. Не знаю такого. Я вообще из высшего офицерского состава КГБ, тех, кто не показывается на публике, мало кого видел. В любом случае, это ж-ж-ж неспроста.

Я горько усмехнулся. Ну, этого и следовало ожидать, первый раз, что ли? Лихо там спохватились. Ничего, главный козырь ещё не разыгран. Команде про спрятанный в Афгане архив говорить не стал. Это пока ни к чему, знает только Игнатьев и я сам. Но забрать его нужно как можно скорее.

– А с американцем вообще все удивительно получилось… – глотнув пива, спокойно продолжил Кэп. – Мужики, вы там кого-то серьезного взяли. Очень. Даже круче, чем тот ЦРУшник в Афгане. Ну, со «Стингерами»! Как его там, Джон… э-э, забыл…

– Вильямс! – подсказал я. – О, как! Любопытно, и что же там за птица?

– Кто-то из Пентагона!

Вся группа, активно жестикулируя, в один голос протянула:

– У-у-у…

– Бинго! – обрадовался Герц. – Ну, теперь-то мы поговорим с ними, пусть вякнут что-то!

– Да не сказал бы! Американцы сразу же связались с Москвой, начались напряжённые переговоры. Чем они завершились ‒ я не знаю, меня обратно сюда отправили. Я все ещё мелкая птица, чтоб везде ходить свободно и вопросы задавать. Тем более в Москве. Плюс только в том, что американца передавали по линии ГРУ, а не КГБ. Тут заинтересованные лица свои щупальца в процесс засунуть не смогли. Но чую, ничего хорошего это не означает. Мы больше потеряем, чем приобретем.

– Почему? – спросил Самарин, активно работая челюстями.

– Потому, что всерьез устраивать эскалацию конфликта с США Союз точно не будет. И так все сильно неспокойно. И там и здесь это понимают. Тем более, после нашей победы в Афганистане.

Я покивал головой.

И неожиданно вмешался Шут:

– Ну да, тут своей шкурой рискуешь, лезешь в задницу сатане, добываешь бесценного языка, который может вывалить всю информацию о глобальных планах потенциального противника и поменять политику во всем мире, а в итоге будет бездействие. Как это знакомо. Его, наверное, и обменяют, да?

Конечно же, это меня не удивило. Горбачев уже давно начал проседать, заискивающе поглядывая на заокеанских соседей и ожидая от них жирной подачи, обещаний мира и счастливой жизни для всех. Если высшее окружение КГБ сейчас грамотно потрясти, может, и удастся повлиять на общий настрой генсека и не допустить подобного. Но даже этого может не хватить.

Я глубоко задумался.

А Игнатьев продолжил:

– Так что, товарищи, такие вот дела. Поэтому в Сирии сейчас и затишье, решают – что делать дальше и какие будут последствия. Ну а так как президент Асад особо-то ничего в этой части континента не решает ‒ все неопределенно. Израиль и Иран не полезут, пока им отмашку не дадут. Всем советским подразделениям здесь приказано просто наблюдать. Ну, вы и так это знаете.

Я хмыкнул. Ну да, в будущем Ирану никакая отмашка от «мировых лидеров» будет уже и не нужна, а в Сирии все так и останется неопределенным. Представить только – здесь выросли целые поколения людей, которые так или иначе жили в условиях военного конфликта и политических волнений с соседями. И у себя в том числе. Они привыкли, для них это полная норма. Ничего хорошего в этом нет, но разве этот процесс остановишь?!

– А мы что теперь будем делать?

– А ничего. Ждать.

– Чего? С моря погоды? – хмыкнул Корнеев, и все посмотрели на море. Не штиль, конечно, но волнения почти не было.

– Ждать команды от вышестоящего командования, Шут! Что ты как ребенок?

– Ничего. Это я так, мысли вслух. Значит, отдыхаем?

– Да, отдыхаем. Я тут что подумал… – Кэп намеренно выдержал паузу, снова окинул нас всех взглядом. – Половина из вас уже несколько месяцев дома не была!