К счастью, на нашу троицу никто не обратил особого внимания. Пока не обратил. Мы вполне могли сойти за пострадавших.

До рынка мы добрались без проблем. Затихарились в одной из торговых палаток с разноцветными вещами. Пока продавец, покупатели и все остальные зеваки, привлеченные взрывами интересовались, что там произошло, мы смогли перевести дух. Осмотреться.

Я заметил ещё двоих иностранцев, они показались из-за угла дома, но пока ничего не понимали. И просто напряжённо наблюдали за происходящим. Ну и судя по всему, они тоже были вооружены.

– Нужно сваливать из города скорее! – хмыкнул Паша. – Чет, не нравится мне это!

– Ага… куда и на чем? – хмуро возразил я. – С транспортом тут не очень. Мухабарат нам больше не поможет, у них таких указаний нет. Полиция тоже. А кто еще из армии мятежников голос подаст?!

– А если вернуться в тот советский гарнизон, где ты раньше служил?

– Не вариант! – я мгновенно отсек эту идею, потому что его как раз должны были эвакуировать перед нашей операцией. Возможно, там уже и нет никого. Более того, там вполне могут быть и наши враги – разнюхивать следы советского пребывания там. Все ж тогда было проще, чем сейчас.

– Тогда что делать? – пискнул Петр, выглядывая из-за угла.

– Ну… пешком не выйдет ‒ слишком далеко идти. Колесный транспорт по всему городу будут тормозить и проверять, а у нас с собой документов нет, в Тойоте остались. Паша, дело ‒ дрянь!

– Вижу, умею, практикую…

– Так, хм… сейчас всех иностранцев, что найдут поблизости, начнет трясти местная полиция. О! А если нам попробовать уйти на поезде?

– Том самом? – Шут стал похож на хитрого лиса, который с радостью поддержит любой кипишь. Главное, что он в центре событий…

– Громов, ты сумасшедший! – простонал Петр, уже сообразив, что мы отчаянные ребята удачи.

Да, предложение безумное, причем не только для нас, но и для противника. И это ключевой момент. Однако в этом есть понятная логика. Прежде чем выйти на нас, поезд они уже обыскали, а стало быть… почему нет? Ведь он как раз должен вот-вот отправляться, причем поезд тоже идёт на север, а там можно и соскочить. Глядишь, подвернётся какой-нибудь транспорт.

Я невольно заметил странную закономерность – каждый раз, как на задании мы оказываемся в связке с Пашей Корневым, причем неважно, какие обстоятельства складываются, на нашу долю непременно выпадают самые сложные и непредсказуемые ситуации. Мы с удивительным упорством вляпываемся в самые безумные приключения, часто все катится под откос… но мы все равно выбираемся, лезем напролом! Тандем, блин!

Лицо ефрейтора исказила гримаса. Он очень боялся, что его поймают разгневанные американцы. Корнеев же, напротив, был сдержан и невозмутим. В Афгане было куда хуже – там, считай, везде враги.

Выбрав удачный момент, мы в обход южной части рынка и правого крыла здания, направились к вокзалу. Уже дважды звучал тепловозный гудок – вот-вот будет отправление поезда. Опоздаем ‒ будет нехорошо. Очень нехорошо.

Шут каким-то образом раздобыл одежду для Петра – тот в своем спортивном костюме выделялся на нашем фоне. Чую, продавец потом кое-чего недосчитается.

Наметанный глаз сразу бы заподозрил неладное, вот мы и замаскировали напарника.

Я вновь и вновь пытался оценить нависшую над нами степень угрозы. Раз этого американца дистанционно охраняли, значит, его статус явно не ниже военного советника. Но какого черта он делает в Дамаске? Я точно знал, что правительство Хафеза Асада с американцами не сотрудничало – курс уже был взят на просоветское направление. И это тоже неспроста, ведь СССР последние два десятилетия активно помогал сирийскому народу. Строил аэродромы, мосты, дороги, заводы… А у американцев все было иначе: прийти и забрать себе кусок пожирнее, а если нельзя, то разрушить. К тому же США пришли сюда недавно, без официального приглашения. Как бы они ещё не интервенты, но до этого момента уже недалеко.

Но какого же черта ЦРУ тут распустило свои щупальца и насколько все это серьезно? Город большой, его контролировать только силами полевых сотрудников невозможно.

Сколько их тут? Десять человек? Двадцать?

Мы с Игнатьевым наивно полагали, что мы проведем операцию тихо, возьмём «языка» и спокойно покинем город до того, как кто-то спохватится и поднимется шум. Более того, мы больше всего проблем ожидали от мятежного представителя сирийской армии – ведь у того есть людской и материальный ресурс. Несложно объявить нас врагами и кинуть ресурсы на поимку… Без подозрений такую деятельность можно провернуть как угодно – это же армия, правительственные силы. А в итоге мы смотрели совсем не туда! И все же я не думал, что ситуация безвыходная…

Поезд показался в прямой видимости – он уже тронулся с места! Из верхней трубы красного тепловоза валил густой черный дым – они там на самой грязной солярке, что ли, работают? Дешево и сердито, кого там экология волнует?

– Поживее! Шевелите копытами!

Однако бежать по открытой территории вокзала было странно… Да, предположить, что мы обычные пассажиры и просто опоздали на поезд – вполне можно. Но только если не брать в расчет тот факт, что противник знал о нашем примерном местонахождении. Мы как бы уже наследили.

Перешли на спортивную ходьбу – вот это уже точно странно. Теоретически, мы успевали.

В нас никто не стрелял. Никто не кричал вдогонку. До последнего вагона мы добежали без проблем, я первым ухватился за поручень последнего вагона-платформы, на которой везли штабеля досок.

Помог забраться Петру, а Шут запрыгнул сам.

Первым делом я оценил пространство позади поезда – все нормально. Никто не бежал… До нас как будто бы вообще никому не было дела! Надо же, неужели получилось?

Я тут же поймал себя на мысли, что слишком расслабился.

Рано судить, получилось или нет… сначала нужно окончательно выбраться из Дамаска, а уже потом думать, что делать дальше и куда двигаться. Есть замечательная пословица на этот счёт: не говори «гоп», пока не перепрыгнешь.

– Гром, нам нужно в вагон… – заметил Шут. – Мы тут как на ладони!

– Согласен!

Состав двигался медленно, около пятнадцати километров в час. Скорость постепенно росла, однако это происходило слишком медленно.

Добрались до конца платформы, дальше пошли ряды стальных водопроводных труб… Их обойти было сложно, но мы справились. А когда добрались до вагона-купе, то поняли, что оказались на том самом месте, где ранее мы накрыли всю эту компанию…

– Так… – прислушиваясь, задумчиво пробормотал я. – А вот это мне совсем не нравится!

– В первом же свободном купе можно переждать время…

Так и сделали. Все трое ввалились в первое же купе, где сидела пожилая женщина. Сирийка. В традиционных светлых одеждах, лицо скрыто.

На наше появление она отреагировала самым предсказуемым образом – чуть было не заорала. Но я вовремя среагировал и обратился к ней с просьбой не поднимать шум. Мол, мы из Мухабарата, на специальном задании.

Она вроде поверила, но неохотно. Все же мой арабский был плоховат по чистоте. Сначала сидела молча, забившись в угол.

Поезд постепенно набирал скорость. Вскоре в окне все начало мелькать, превратившись в сплошную серо-коричневую массу. Шли прямиком через город – насколько я помнил, километров через двенадцать, будет большой крюк.

– Гром, что дальше? – спросил Шут. – Покинем поезд при первой же остановке?

– Да. Но, придется немного подождать. До Хомса из столицы примерно километров сто пятьдесят, может, чуть больше. Но на половине пути будет небольшая железнодорожная станция – вот там мы и выйдем. Тепловоз работает на соляре и мазуте, это вовсе не скоростной электровоз. Учитывая нашу текущую скорость, а это около пятидесяти километров в час, стало быть, в нашем распоряжении есть примерно минут сорок. Зависит от того, будут ли проблемы на пути. А они будут – как-то все слишком просто получается!

– Просто? – искренне изумился Петр. – По-вашему, это вот было просто?