– Ведьма, людоеды… – хмыкнул Мордюков. – Слушай, Вадик, что у тебя в городе вообще происходит? Ты вообще под контролем держишь ситуацию?

Мы поднимались по склону. Полковник начал задыхаться, хрипел, а Черноусов шёл бодро, привычно, не замедляя шага.

– Ой, да всё это россказни, – отмахнулся майор. – Людоед, не людоед… Странная история, честно. Нет… то что убил, расчленил и сварил – это да… Но неясно, зачем.

– Как не людоед? – поднял брови Мордюков. – Сожрал же человека.

– Да не человека сожрал, – возразил Черноусов.

– Как это – не человека? – удивились мы, даже остановились.

Майор поднял указательный палец.

– Двоих человеков слопал, – сказал он. – Там два трупа были. Один мужской, другой женский. Вперемешку, блин-на.

Мы подошли к самому домику. Мрачное строение даже при дневном свете выглядело отталкивающе. Вошли внутрь – запах стоял как в морге, только без примеси антисептиков. Тела, конечно, уже отсюда увезли на судмедэкспертизу, но дух не уходил.

Пилу и топорик тоже изъяли. Всё это я уже видел на фотографиях, которые показывал нам Черноусов на компьютере. Так что обстановку я знал по кадрам осмотра, но вживую всё выглядело иначе – пусто, заброшено. Разве что засохшие пятна крови повсюду. При тусклом свете они больше напоминали чёрную гниль, чем следы крови.

– Вот, – сказал Черноусов, показывая на дощатый стол. – Два человека разрубил злодей.

Широким жестом он обвёл рукой помещение. Доски стола изрезаны, прорези на их поверхности – тёмные, пропитанные кровью.

– М-да… – зажал нос пальцами Мордюков. – Серийник, получается?

– Здесь разделал, значит, – продолжил Вадим Владимирович. – Эксперты сказали – мужчина и женщина. Жертвы. Сейчас образцы на генетическую экспертизу в область отправили. Но если они сами – не криминальные личности, то вряд ли по базе совпадут.

– В смысле, вы личности убитых еще не установили? – нахмурился и удивился Мордюков.

– Нет, – спокойно ответил Черноусов.

– Ёшкин-матрёшкин, Вадик, вы как тут вообще работаете? – вспыхнул шеф. – И ты так спокойно об этом говоришь! У тебя двойное убийство, людоедство, а вы даже не знаете, кто жертвы!

– Так мы работаем, – пожал плечами майор. – Устанавливаем. Ага…

– Блин! Да меня бы за такое уже наш генерал вздрючил бы и за усы подвесил, – выдохнул Мордюков.

– Так у меня усов нет, – невозмутимо ответил Черноусов.

– Это фигура речи такая! – рявкнул полковник. – Или ты думаешь, меня подвешивали?

– Может, и подвешивали, – хмыкнул майор. – У меня бы после тоже все усы выпали. Вон, у тебя и у самого усов нет.

Мордюков зыркнул на него, но Черноусов только развёл руками:

– Ну что ты разбухтелся, Алексеич. Посуди сам: заявлений о пропавших в городе не было. За год только дед один пропал, нашли потом – труп в лесу. За грибами пошёл, да сердечко прихватило. И бабушка, её не нашли, конечно, но по возрасту она не бьётся с жертвами.

Он понизил голос:

– Головы-то сварены были, не опознать. Ни татуировок, ни перстней, ни колец, никаких родимых пятен – ничего, за что зацепиться. Обычные разрубленные голые тела.

– Обычные? – хмыкнул Мордюков. – Разрубленные – это уже необычно.

– Да понятно, что необычно, – гнул свою линию Черноусов. – Мы ориентировки разослали, по регионам на учёт поставили. Сейчас по ДНК ещё пробьют, поставят профиль в базу как неопознанный труп. Всё, что надо, мы делаем.

– Ладно, – сказал Мордюков, осматриваясь, – поехали заселяться.

– Погодите, – остановил я.

Я посветил телефоном – пока начальники переругивались, прошёлся вдоль стен. В углу, в щели между досками пола, что-то блеснуло. Наклонился, подцепил ногтем и вытащил маленький блестящий предмет.

– Пуговица, – сказал я, разглядывая находку. – Золотистая, с двуглавым орлом. От форменной одежды МВД. Хотя такие встречаются и в других силовых структурах. На ней, кажется, присохшая кровь.

– Да? – Мордюков обернулся.

– Да вот, улику, видимо, пропустили, – ответил я.

– Так эта пуговка, – махнул рукой Черноусов. – От участкового, наверное, отпала. Что, мы все его запчасти забирать должны? Ясное дело, от формы нашей.

– От нашей – да не совсем, – задумчиво проговорил я. – Эта пуговица ставится на погоны и куртки ПШ старого образца. А у участкового, я помню по фотографиям, была куртка нового образца – там пуговицы пластиковые, тёмно-серые, цвета мокрого асфальта. Герб, конечно, тот же, но материал совсем другой.

– Ну, значит, с погона отпала, – пробурчал Черноусов.

– Надо заскочить в морг и проверить одежду трупа, – сказал я. – Особенно погоны.

– Да ты что, Максим, – пожал плечами Черноусов. – Думаешь, это не от участкового, что ли?

– Думаю, что не исключено, – ответил я. – Может, кто-то из жертв тоже был сотрудником.

– Из этих, кого сожрали? – усмехнулся Черноусов. – Ну, вряд ли, конечно, но…

– И ещё есть такая возможность, – продолжил я, – что пуговица отпала не от жертвы.

– А от кого же? – нахмурился Черноусов.

– Ну а кто здесь ещё был? Например, от убийцы, – сказал я.

– Погоди, ты что, – всплеснул руками Черноусов. – Ты хочешь сказать, убийца – сотрудник? То есть это мой сотрудник? Это что за версия такая? Вот вы, городские, даёте, – пыхтел он.

Теперь его, наконец, зацепило, а то и бровью не вёл на все наши вопросы.

– Это не версия, – спокойно ответил я. – Это улика. Потом, может, она и ляжет в основу версии, а пока – просто факт. Нужно изымать всё. Чем больше мы соберём следов, тем надёжнее будет доказательная база. Чем больше фактов, тем увереннее сможем вырабатывать версии.

– О как загнул, – удивился майор. – Молодой, смотрю, а говорить могёшь. Сколько ты в органах-то уже, это самое?

– Второй год, а, если со школой милиции считать, то получается… – ответил я.

– Да школа милиции не считается, – отмахнулся Черноусов. – Ну, второй год… А уже такой, ага… вот потому-то ты и приехал.

Он посмотрел на Мордюкова и добавил:

– Вот потому-то ты, Семён, и взял его. Головастый парень. Ну ладно. Давай-давай мне пуговку, передам, скажу, чтобы в протокол вписали.

– Так, может, как положено сделать? – сказал я. – Пусть приедет следак, сделает дополнительный осмотр, изымет пуговицу, упакует, оформит.

– Да ну, что ездить туды-сюды, – отмахнулся Черноусов, хитро глядя на меня. – Там у него место всегда остаётся в протокольчике – кое-что вписать, дописать, впихнуть. Всё как надо будет. Пакетик ему эксперт свернёт, запечатает. Всё по правилам. Так что давай пуговку.

Я передал ему пуговицу, а сам подумал: «У них тут всё просто и быстро… прямо как в девяностых».

Что ж, мне на эту специальность переучиваться не нужно – на подкорке сидит.

– Вот, – сказал, отомкнув служебный дом, Черноусов. – Располагайтесь.

Домик, конечно, оказался не ахти. Бревенчатый, в одну комнату – она и кухня, и спальня, и прихожка. И печка здесь же.

– Диван есть, кровать есть, – сказал он, широко шагая по скрипучим половицам. – Тараканов нет. Только печку топить надо.

– А газ? – удивился Мордюков.

– Да откуда газ-то у нас? – пожал плечами Черноусов. – Вон, дрова во дворе.

– А душ? – поморщился Мордюков.

– Так банька во дворе.

– А, банька – это хорошо, – уголки губ у Мордюкова поползли вверх. – Пойду включу.

– Кого включишь? – удивился Черноусов.

– Ну, баньку включу, тэны нагреваться будут.

– Какие тэны, Алексеич? – рассмеялся майор. – Баньку тоже дровами топить надо.

– Ёшкин кот, – выдохнул Мордюков. – Всё у вас не как у людей.

– Наоборот, Алексеич, у нас-то как раз всё, как раньше, как у людей, – усмехнулся Черноусов. – Ну ладно. Печку затопите – и ко мне на ужин приезжайте. А то что вы сегодня будете мёрзнуть? Пока дом нагреется – ночь пройдёт. Да и поужинать надо.

– Куда к тебе на ужин? – не понял Мордюков.

– Домой, куда ж ещё, – улыбнулся Черноусов. – Приглашаю. Жена приготовит вкуснятину. Так что давайте, приезжайте.