Вареная голова!

Страх, до этого сковавший мышцы, проявил себя по-другому. Теперь тело само среагировало – бежать. Бежать отсюда как можно скорее.

Капитан развернулся и рванул к выходу, но не успел сделать и шага. Прямо перед ним из тьмы вырос силуэт того, кто жил здесь.

Тихий всхлип – и лезвие мясницкого ножа вошло в тело. Прорезало куртку, форменную рубаху, кожу. От кобуры до грудины. Сталь была широкой, острой, тяжёлой. Пробила до самого позвоночника, скрежетнула по костям.

Васильченко рухнул, не успев даже вдохнуть. Умер мгновенно, так и не поняв, что с ним вдруг произошло.

– Чёрт знает что, трясёт, как будто дрова везёт, – ворчал Мордюков, вцепившись в спинку впереди стоящего сиденья.

Старенький автобус тащился по разбитой дороге от железнодорожной станции в Нижнереченск.

– Сто лет на автобусах не ездил, – продолжал шеф, – эх, всю пятую точку себе отбил. Колени ноют так, что в ушах отдаёт. И ноги, бляха-муха, не распрямить. Я думал, такие автобусы уже не ходят в рейс.

– Ну, Семён Алексеевич, – улыбнулся я, – вы же сами хотели вспомнить свои оперские навыки. Вспомнить, так сказать, молодость. Как раньше было…

– Ну да, ну да, – кивнул тот. – Добираемся черт знает сколько в эту чёртову глушь.

Шеф, конечно, и вправду давно отвык от таких поездок. Если и мотался в командировки, то самолётом или на служебной машине с личным водителем, если в пределах области. А тут – добирались на перекладных: сначала поездом, потом электричкой, теперь вот автобусом. Хорошо хоть не на собаках.

Это уже был конец пути. За окном серела надпись из бетонных букв на пригорке – «НИЖНЕРЕЧЕНСК».

Буквы торчали, как памятник. Монументальные, явно ещё с советских времён, когда городок процветал и у строителей социализма была страсть к монументализму. На первой букве, как капитан на корабле, гордо сидел чёрный ворон и с любопытством провожал взглядом автобус.

Мы вылезли на местном автовокзале.

– Фух, – выдохнул шеф. – Приехали. Наконец, добрались.

Он закинул на плечо сумку, огляделся. Толпа местных, вышедших из автобуса, быстро растеклась по пустынной площади. Кто с мешками, кто с сумками. Пара студентов налегке – из вещей только наушники в ушах.

– Так, я не понял, – пробормотал шеф, ежась от ноябрьского холода, – а что нас никто не встречает? Я же звонил местному начальнику, ёшкин кот. Ну-ка глянь, никто тут нас не ждёт? Вон тот мужик, что он таращится? Это случайно не водитель?

– Да нет, – ответил я, глядя, как мужик встречает женщину с баулами. Обнял её, подхватил сумки, и они, радостно щебеча, потопали прочь. – Не за нами.

– Бардак, – прошипел шеф. – Ладно, пошли. Такси вызови. Доедем до отдела – выскажу ему всё.

Мордюков отловил прохожего:

– Слышь, уважаемый, подскажи номер такси.

– Такси? – переспросил тот. – Такси тут не ходят.

– Вот блин, – вздохнул шеф.

– Сейчас решим, – сказал я.

Мы вышли на дорогу, я тормознул попутку. Это была старенькая «девятка», каких я в Новознаменске в этом времени не видел, за рулём сидел смуглолицый мужчина, явно местный, но внешность из давно приехавших.

– В гости приехали? – спросил он с лёгким кавказским акцентом, улыбаясь. – Садись, довезу. По цене договоримся.

Мы сгрузили сумки в багажник. Шеф плюхнулся на переднее сиденье, еле втиснулся со своими габаритами. Я устроился сзади.

– Куда едем? – спросил кавказец с улыбкой.

– В полицию местную, в отдел, – махнул рукой в неопределённом направлении Мордюков.

– Полицию? – протянул тот уважительно. – О, да. Вы из полиции, что ли? Здрасте…

– Из полиции, из полиции. Рули давай, – буркнул недовольный шеф.

– Меня Акбар зовут, – продолжал водитель, не обращая внимания на неприветливость пассажира. – Меня все здесь знают. Вы надолго?

– Слушай, не твоё дело, – отрезал Мордюков.

– Зачем так грубо говоришь? – невозмутимо улыбался Акбар. Он был явно не таксист, просто подхватил нас по дороге – подзаработать решил. Видно было, с деньгами тут у людей туго.

– Вот я почему спрашиваю, – продолжал он, – у меня кафе есть. Шашлык, лепёшка, шурпа – пальчики оближешь! – он прижал пальцы к губам, чмокнул. – Приходите! Вон, кстати, площадь, видите? Вон там моё кафе.

На фасаде выцветшая вывеска с баннером: дымящийся шампур, кольца лука, надпись крупными буквами – «Акбар».

– Вот, кафе, – гордо добавил он.

– Тебя зовут как кафе? – хохотнул Мордюков.

– Нет, дорогой, – важно ответил водитель. – Это кафе зовут как меня.

Городок за окнами выглядел убого. Смесь посёлка и выдохшейся городской инфраструктуры. Область явно не баловала здешних финансированием. Пятиэтажки вперемешку с огородами, кособокие частные домики. Ни одного светофора. Дорога – вся в заплатках, «девятка» подпрыгивала, грохотала, а порой и вовсе съезжала на обочину, чтобы объехать очередную яму.

Мы подъехали к зданию полиции. На фасаде висела старая вывеска: «ОМВД России по городу Нижнереченску». Одноэтажное кирпичное здание. На парковке – «Нивы», «Приоры» и одна древняя «Волга».

– Ну точно, – протянул шеф. – Будто в девяностые попали.

– Блин, начальник, зря так говоришь, – встрял Акбар. – Город у нас хоть и маленький, но хороший. Ты понюхай, чем пахнет!

Мордюков поморщился.

– Бензином у тебя и куревом воняет.

– Да нет, ты окошко открой, понюхай – воздух чистый, чистый! – не сдавался Акбар. – К нам москвичи приезжают отдыхать.

– Что-то сомнительно, – буркнул шеф.

– Всё, приехали, – объявил Акбар. – Хорошего вам дня, дорогие гости нашего города! – произнёс он с кавказской гостеприимностью. – Жду вас в своём кафе. Вот моя визитка. Если захотите банкет-шманкет или что-то замутить – всё сделаю по высшему разряду!

Он протянул аккуратно вырезанный ножницами листок – распечатку на принтере. Мордюков скривился, не взял. Я же протянул сзади руку и сунул бумажку в карман – на всякий случай.

Мы рассчитались, вытащили сумки. «Девятка» укатила, обдав шефа сизым выхлопом.

Поднялись по ступенькам. На крыльце курил лейтенантик, лениво глянул на нас и отвернулся. Мы вошли в здание, подошли к окошку дежурной части.

За стеклом, перед столом с телефонами и раскрытым журналом регистрации сообщений, мирно дремал дежурный – старший лейтенант в форме.

– Ты смотри, спит на рабочем месте, – пробормотал Мордюков, всё больше раздражаясь.

Он постучал по стеклу.

– Эй, уважаемый! Алло! Вам тут в отделение бомбу проносят, а вы спите!

Дежурный встрепенулся, открыл глаза, сдерживая зевок. Крякнул, прокашлялся, огляделся непонимающими глазами.

– Какая бомба? Где бомба? – пробормотал он, не до конца проснувшись.

– А вот, – сказал Мордюков, поднимая сумку с вещами. – К примеру, я был бы террорист. Прошёл бы сейчас, пронёс бы.

Он хотел проучить местных, показать, как нужно работать. Но дежурный оказался тугодумом и воспринял всё буквально.

– Саша! – вдруг заорал он. – Там какой-то сумасшедший говорит, что бомбу пронёс! Ну-ка, разберись!

Из глубины дежурной части вынырнул его помощник – плечистый парень, крепкий, но со взглядом не слишком отягощённым интеллектом.

– Этот, что ли? – буркнул он и, щёлкнув кнопкой электронного замка, вышел к нам.

– А ну, дядя, показывай, что в сумке, – приказал он.

– Слышь, тебе что ещё показать? – нахмурился шеф.

Парень, не раздумывая, схватил Мордюкова, заломил руку. Тот охнул. Пришлось вмешаться. Я схватил нападавшего за кисть, надавил, вывернул, дёрнул на себя. Тот отпустил.

Дежурный в аквариуме всполошился, но выходить не решился – судорожно тыкал кнопки на пульте, собирался звать подмогу.

– Спокойно, – сказал я, показывая удостоверение. – Свои.

Мордюков отряхнулся, поморщился.

– Ай, блин… руку больно. Вы что, совсем? Я полковник полиции!

Он тоже достал удостоверение.

Помощник дежурного и сам дежурный застыли в оцепенении.