Николас кивнул, жестом приказав отходить назад. Мы поползли, пятясь, как раки. Коллектор оказался полузаваленным, но проходимым. Вонь здесь была просто неописуемой. Мы пролезли в подвал, полный непонятного металлолома и трупов давно сдохших крыс. Алёша первым поднялся по полуразрушенной лестнице на первый этаж цеха.

И тут всё пошло наперекосяк.

Как только его голова показалась в проёме, снаружи, из-за груды станков, блеснула вспышка выстрела. Глухой, приглушённый хлопок — глушитель. Пуля ударила в бетон в сантиметре от его головы, осыпав осколками.

– Засада! – рявкнул Алёша, падая вниз и одновременно давая длинную очередь в сторону выстрела. Грохот выстрелов оглушительно раскатился под сводами цеха.

Нас подловили. ЛСП знали о запасном пути. Или просто перестраховались, выставив наблюдателей и здесь. Сверху, со второго этажа, посыпались гранаты — не осколочные, а светошумовые. Мы были как в ловушке.

– Вперёд! Через цех! – закричал Николас, выскакивая из укрытия и поливая свинцом галерею второго этажа. – Громилло, пробивай стену!

Громилло, не раздумывая, рванул вглубь помещения, к торцевой стене, сложенной из старого, рыхлого силикатного кирпича. Он не стал искать дверь — просто разбежался, мускулы его руки стали больше, и он врезался в неё плечом, как таран. Кирпичи с грохотом посыпались, открывая чёрный пролом.

Мы побежали, отстреливаясь на ходу. Сверху свистели пули, рикошетили от станков. Диана вбежала в пролом первой, за ней — я. Алёша и Николас прикрывали отход. Я увидел, как из-за угла выскочил боец ЛСП в багровом балахоне, целясь в Николаса. Моя рука сама дёрнулась — я выхватил пистолет и, почти не целясь, выстрелил. Попал бойцу в плечо. Тот закричал и отшатнулся. Николас, обернувшись, кивнул мне — коротко, деловито — и прыгнул в пролом.

– Громилло! – крикнул он.

Громилло уже был там. Он подхватил огромный лист ржавого железа, валявшийся рядом, и накрыл им пролом, как щитом, прижав своим весом. Снаружи забарабанили пули.

Мы не стали ждать. Рванули дальше, через лабиринт полуразрушенных цехов и складов. Сзади слышались крики, команды, топот ног. ЛСП преследовали. Они знали местность лучше. И, похоже, очень хотели получить то, что лежало в кармане у Дианы.

Мы выскочили на открытое пространство — заросшую бурьяном промзону. Но бежать по открытой местности под огнём — самоубийство.

– В лес, к реке! – скомандовал Николас, меняя направление. Это был крюк, но единственный шанс. Мы нырнули в чащобу мутировавших, кривых деревьев, чьи ветви тянулись к нам, словно костлявые пальцы.

Бег в темноте, по корням и бурелому, когда сзади гонятся вооружённые люди, — это особый вид мазохизма. Сердце колотилось, вырываясь из груди, в лёгких горело, ноги подкашивались. Диана споткнулась, я подхватил её. Алёша, бежавший последним, время от времени оборачивался и стрелял короткими очередями в темноту, чтобы замедлить погоню.

Вскоре мы выбежали к обрывистому берегу старого, полупересохшего русла. Внизу темнела вода и блестели огоньки гниющей растительности.

– Вниз! – Николас без раздумий скатился по осыпающемуся склону. Мы последовали за ним. Вода оказалась ледяной и по пояс. Мы поплыли, вернее, поплелись против слабого течения, под прикрытием высокого берега.

Погоня, похоже, на время отстала. Сверху доносились неясные крики, но в воду никто не полез. Через несколько сот метров Николас выбрался на небольшой песчаный вынос, скрытый под нависающими корнями огромного погибшего дерева.

– Всё, дальше не сможем! – скомандовал Ник. – Останавливаемся здесь.

Мы выползли на песок, дрожащие, промокшие насквозь, покрытые грязью и водорослями. Алёша сразу же занял позицию у входа в наше импровизированное укрытие, всматриваясь и вслушиваясь в темноту. Громилло, тяжело дыша, начал рыть в песке небольшую ямку для костра — без огня мы точно замёрзнем.

Диана, трясущимися руками, достала «Стрижа» и запустила его в режиме пассивного сканирования на малой высоте. Я просто сидел, обхватив колени, и пытался перевести дух. В ушах всё ещё стоял звон от выстрелов, перед глазами танцевали световые пятна.

– Кажется, оторвались, – через несколько минут тихо сказала Диана. – Тепловых сигнатур в радиусе пятисот метров нет. Но они наверняка патрулируют берег.

– Тогда встаём на вахту, – Николас сбросил рюкзак. – По два часа. Алёша и я — первые. Потом Громилло и Диана. Амнезик — отдыхай. Ты сегодня и так выложился.

Я хотел возразить, что тоже могу стоять, но моё тело ответило на это идеей глухой, ноющей болью во всех мышцах. Я только кивнул.

Костерок, зажжённый на сухом спирте в ямке (дым рассеивался под корнями и почти не был виден), дал немного тепла. Мы развесили на палках мокрые куртки, поели в полной тишине. Нервное напряжение медленно спадало, уступая место чудовищной усталости.

Я смотрел на огонь и думал. О том, как ЛСП подстроили всё это. Они использовали нас как пушечное мясо, а теперь пытались забрать плоды. Цинично и умно. И они знали о втором выходе. Значит, у них была своя информация об объекте. Возможно, даже свои люди раньше там работали. Или у них остались шпионы в КэЭм.

Николас подошёл и сел рядом, протянув мне металлическую кружку с тёплым, безвкусным бульоном.

– Пей. Ты сегодня спас мне задницу там, в цеху. Спасибо.

Я взял кружку, почувствовав неожиданный прилив чего-то вроде гордости.

– Да ладно… Просто выстрелил.

– Вовремя выстрелил! – поправил он, глядя на огонь. – Договор наш в силе. Что-то почувствуешь — говори. Не важно, насколько это будет казаться ерундой. Понял?

– Понял, – сказал я искренне.

– И не парься насчёт ЛСП. Они хорошие тактики, но жадные. Им захотелось всё и сразу. Завтра мы будем на своей территории. А эти данные… – он кивнул на Диану, которая уже спала, прижав к груди рюкзак с накопителем, – они изменят всё в лучшую сторону. И нам нужно быть к этому готовыми. Всем. И тебе особенно. Потому что там, где хорошо — там враги!

Он ушёл к посту, оставив меня наедине с треском костра и мыслями. «Изменит всё». Звучало и обнадёживающе, и пугающе. Я допил бульон, лёг на прохладный песок и уставился в темноту под корнями дерева, слушая, как на другом берегу реки кричит какая-то ночная птица-мутант. Всё-таки он прав — мне надо дать себе время отдохнуть. Хотя бы одну ночь.

Глава 30. Цель

Я лежал, уставившись в черноту между корнями, и слушал. Треск тлеющего костра, тяжёлое дыхание Дианы, уже уснувшей, далёкий протяжный крик той самой птицы-мутанта. И тишину.

Смена вахты прошла почти бесшумно. Громилло сменил Алёшу, Диану разбудил Николас. Она, вздрогнув, мгновенно пришла в себя и тут же уткнулась в экран «Стрижа». Я слышал их тихий шёпот, но слов не разбирал. Потом и эта возня стихла. Огонёк костра догорел, оставив лишь тёплый песок на его месте.

Сон не шёл. Тело ныло, но мозг, перегруженный впечатлениями, работал на холостых оборотах. Обрывки фраз из архива кружились в голове. И голос Анны. Чистый, живой, из другого мира. Зачем её голос был там? И почему… почему я так уверен, что это именно она? Может, это просто похожий голос? Совпадение? В мире, где целые корпорации играют в бога с ДНК, одно голосовое совпадение — сущая ерунда.

Но сердце сжималось. Я отвернулся на бок, уткнувшись лицом в прохладный рукав куртки. Или, может, я хотел, чтобы это был её голос? Больше семи лет я не разговаривал с ней, а теперь вдруг уверенно заявляю, что это её голос. Бред!

И, кажется, я всё-таки провалился в неглубокий, тревожный сон, потому что следующие несколько часов слились в калейдоскоп обрывочных образов: лицо доктора Соколова за стеклом шлема, багровые повязки ЛСП, плывущие в чёрной воде, и тихий, настойчивый шёпот, в котором нельзя было разобрать ни слова.

Меня разбудил не звук, а его отсутствие. Птица-мутант перестала кричать. Я открыл глаза. Серая, мутная предрассветная мгла просачивалась сквозь корни. Костра не было, но над потухшей ямкой вился едва заметный парок. На посту сидели Диана и Громилло. Диана дремала, прислонившись к его бронежилету, но её рука всё ещё лежала на планшете. Громилло же был неподвижен и бдителен, как каменный идол, его глаза, казалось, не мигая, вглядывались в серую пелену над рекой.