– Волнуешься? – спросила она просто.

– Как сурок на прослушке, – честно признался я. – Это же не просто вылазка за периметр. Это… в неизвестность. Надолго. Плюс моё первое серьёзное задание!

– Мы все волнуемся, – она положила руку мне на плечо. – Но мы — команда. И ты — часть команды. Держись за это. Это надёжнее любого оружия.

На рассвете мы стояли у причала, и в нашу дружную четвёрку на всякий случай ещё дали Громилло. Нас провожали молча, сдержанными кивками. Бага лишь хлопнул Николаса по спине и сказал: «Не подведи». Мы погрузились в тот же катер, что когда-то привёз нас на остров. Капитан, тот самый, что смотрел на меня искоса, на этот раз кивнул всем без исключения. Видимо, месяц в бункере и месяц работ стёрли первичное недоверие.

Мы плыли недолго, до противоположного берега реки, где в зарослях гигантского папоротника нас ждал замаскированный вход в старый дренажный тоннель — наш путь на северо-восток. Это был один из многих секретных путей, которыми пользовалась Корпорация для скрытного перемещения.

Прощание с солнечным светом было резким. Катер уплыл, а мы, включив налобные фонари, скрылись в чреве бетонной трубы, пахнущей сыростью, плесенью и… чем-то ещё. Давно я не чувствовал такой тишины. Даже «шёпот» здесь был едва уловим, приглушённый толщей земли и бетона.

Первые несколько дней похода слились в монотонную, изматывающую рутину. Двигались мы по старым, полуразрушенным коммуникациям, иногда выходя на поверхность, чтобы свериться с картой по солнцу или звёздам, и сразу же снова ныряли под землю. Поверхность была опасна: слишком открыто, слишком много свежих следов неизвестной фауны. Под землёй было относительно безопасно, но душно, темно и психологически тяжело.

Николас вёл нас уверенно, сверяясь с картой, которую, казалось, знал наизусть. Алёша шёл последним, стирая наши следы и следя за тылом. Диана периодически запускала «Стрижа» вперёд, прощупывая путь. Громилло был позади меня, следя за флангами. А я… Я шёл в середине, неся свою долю груза и стараясь быть полезным. И самая главная польза — это, конечно же, не мешать! А это я научился делать профессионально! И к тому же, от меня была польза — я учился. Но только теперь я знал, как и что должен постигать, смотря на них.

На пятый день мы наткнулись на первых обитателей тоннелей. Это были не Единые, а что-то вроде бледных, слепых саламандр размером с собаку. Они висели на стенах, впиваясь присосками в бетон, и лениво следили за нами множеством мелких, тускло светящихся глаз. Они не проявляли агрессии, просто наблюдали. Мы прошли мимо, стараясь не шуметь.

На седьмой день тоннель вывел нас в огромное подземное пространство — может, старую станцию метро или коллектор. Здесь была вода, чёрная и стоячая, а в воздухе висело облако микроскопических светящихся спор, создававших призрачное, зелёноватое свечение. И здесь мы увидели следы недавнего пребывания людей. Не наших.

У стены был аккуратно сложен рюкзак, рядом — пустые банки из-под консервов с маркировкой КРЭЧ. И знак — нацарапанный на ржавой двери. Стилизованный череп с вилкой и ложкой. ЛСП.

– Они здесь, – прошептал Алёша, срывая с предохранителя автомат. – И недавно.

– Спокойно, – приказал Николас. – Они ушли. Но, значит, мы на правильном пути. И мы не одни такие умные. С этого момента — двойная осторожность. Никаких огней без нужды. Никакого шума.

Мы двигались дальше, но атмосфера изменилась. Теперь каждая тень казалась затаившимся врагом, каждый звук — шагом преследователя. Нервы были натянуты как струны. Даже я, со своей притуплённой за месяц ментальной чувствительностью, начал ловить смутные отголоски чужих мыслей. Шёпот. Обрывки, окрашенные усталостью, злобой, страхом. Быть может, это ЛСП были где-то рядом, возможно, в параллельных тоннелях.

На десятый день мы, наконец, вышли на поверхность в районе, обозначенном на карте как «периферия зоны «Вектор»». Перед нами расстилалась бескрайняя равнина, усеянная остовами древних заводских корпусов, похожими на скелеты гигантских зверей. Воздух был тяжелым, с примесью химической горечи, и даже здесь, спустя семьдесят лет, земля местами отливала неестественным фиолетовым или жёлтым цветом. Это место было мёртвым, но не безмолвным. Где-то вдалеке слышался рёв, не принадлежащий ни зверю, ни человеку.

Сверяясь с координатами, Николас повёл нас вглубь этого индустриального кладбища. Мы шли, прижимаясь к руинам, прячась в тени. Внезапно Диана замерла, прижав палец к губам, и указала вперёд.

Между двумя обвалившимися цехами стоял лагерь. Небольшой, на три-четыре палатки. И люди вокруг него… Это были ЛСП. Их можно было узнать по нашивкам. Они что-то активно раскапывали у подножия полуразрушенной стены, что-то доставали и упаковывали в ящики. Их было человек восемь. И они не выглядели мирными археологами.

– Они первыми нашли вход, – тихо сказал Николас. – Или знали, где искать.

– Будем ждать? – предположил я. – Может, они уйдут?

– Не уйдут, пока не вынесут всё, что сочтут ценным, – буркнул Алёша. – И тогда наш поход будет бессмысленным.

– У нас приказ — оценить и по возможности проникнуть, – напомнила Диана. – Не обязательно вступать в бой.

В этот момент со стороны лагеря раздался крик — не боевой, а полный ужаса. Один из копателей отпрыгнул от стены, указывая на что-то в только что открывшейся чёрной дыре. Из дыры медленно, словно пробка из бутылки, выползло… нечто.

Это было похоже на гигантского, раздутого слизня, но его тело было не слизистым, а состояло из тысяч сплетённых, шевелящихся волокон, похожих на корни или червей. У него не было глаз, только зияющая круглая пасть, полная таких же шевелящихся отростков. Оно издавало тихий, влажный чавкающий звук.

ЛСП открыли огонь. Пули входили в тело твари, не причиняя видимого вреда, просто утопая в каше из волокон. Существо, казалось, лишь раздражалось. Один из его «щупалец» метнулся вперёд с невероятной скоростью, обвил ногу ближайшего боевика и втянул его в пасть. Крики оборвались, сменившись ужасающим хрустом.

– Вот чёрт! – выдохнул Алёша. – Охрана объекта?

– Или то, что выросло здесь за семьдесят лет, – мрачно констатировал Николас. – Пока они отвлечены, у нас есть шанс. Видите? Тварь вылезла из того прохода, что они расчищали. Возможно, это и есть вход в комплекс. Пока она снаружи — внутри может быть чисто.

– Ты предлагаешь пролезть у неё под… носом? – уточнил я, с трудом веря своим ушам.

– Альтернатива — ждать, пока она съест их всех, а потом займётся нами, или уходить ни с чем. Решайте быстро.

Мы переглянулись. В глазах Дианы читалась решимость. Алёша кивнул, стиснув зубы. Я почувствовал, как в груди закипает знакомая, чёрная, липкая энергия. Не страх. Готовность.

– Пошли, – сказал я, и мои слова прозвучали чужим, низким голосом.

Пока ЛСП в панике отстреливались от чудовища, мы, пригнувшись, по-пластунски поползли вдоль руин, держась в тени. Нам нужно было пересечь открытое пространство метров в двадцать, чтобы добраться до зияющего пролома в стене, рядом с которым копошилась тварь.

Один из боевиков ЛСП, видимо, командир, заметил нас. Он крикнул что-то, развернул ствол в нашу сторону. Но в этот момент ещё одно щупальце слизня обхватило его за талию и оторвало от земли. Его выстрелы ушли в небо.

Мы вскочили и побежали. Последние метры дались сквозь оглушительный грохот выстрелов, дикие крики и чавкающие звуки пожирающего монстра. Я чувствовал, как воздух свистит рядом — кто-то из ЛСП всё же успел выстрелить в нашу сторону.

И вот мы у пролома. Чёрная дыра, из которой выполз кошмар, зияла перед нами, пахнущая сыростью и химикатами. Николас без колебаний прыгнул внутрь, я — за ним, чувствуя, как пальцы Алёши отталкивают меня в спину, помогая залезть быстрее.

Мы оказались в узком, обвалившемся коридоре. Света почти не было. Сзади доносились последние, затихающие крики и тот самый, влажный хруст.

– Вперёд, – скомандовал Николас, и его голос в замкнутом пространстве прозвучал как удар молотка. – Пока этот… червяк… не решил вернуться в свою нору.