Я почувствовал, как мои кости трещат и меняют форму. Не с болью, а с диким, нечеловеческим удовлетворением. Кисти моих рук стали чуть больше, кожа стала плотной и тёмной, а из пальцев, с тихим шелестящим звуком, выдвинулись длинные, изогнутые, бритвенно-острые когти, отливавшие тем же чёрно-синим светом, что и мои глаза. Мускулатура на руках и ногах немного вздулась, наполняясь силой. Ноги тоже преобразились, став мощными пружинами с такими же когтистыми лапами, которые, став больше, разорвали обувь. Рубашке, кстати, тоже конец!

Пропало всё — боль, страх, ком в горле, отчаяние и… реальность. Я просто выключился!

Но я всё-таки расскажу: что было дальше!

С рыком, который не принадлежал ни человеку, ни зверю, а чему-то третьему, я вскинул одну руку, даже не целясь. Из распахнутой ладони, из самих когтей, вырвалась короткая, плотная, почти осязаемая волна… чего-то непонятного. Не света, не воздуха. Искажённого пространства. Она была еле видимой, и воздух заструился, как пространство над огнём.

Волна ударила в толпу монстров. Не сбила с ног. Смяла. Их отбросило назад, как кукол, с хрустом ломающихся костей и оглушительным визгом. На несколько секунд перед нами образовалось пустое пространство.

И тогда я рванул с места.

Я не бежал. Я отталкивался когтистыми лапами от пола, от стен, от потолка. Моё тело стало стремительным и невесомым. Чёрно-синий свет вытягивался за мной в длинные шлейфы. Я был молнией, пущенной в стаю беспомощных овец. Они даже не могли уследить за моей скоростью!

Я приземлился на спину первого монстра, и мои когти прочертили по его телу глубокие борозды, прежде чем он успел издать звук. Оттолкнувшись от его падающего тела, я перекувыркнулся в воздухе и впился когтями в стену, оставив на бетоне четыре длинные царапины. Следующий прыжок — и моя лапа с размаху вонзилась в голову другого, с лёгкостью пробив черепушку.

Это не был бой. Это было избиение. Хищный, стремительный и безжалостный танец смерти — о как завернул! Я метался по залу, и где появлялся — оставались лишь клочья плоти и брызги чёрной крови. Мои когти резали металл консолей и рвали плоть с одинаковой лёгкостью. Я не чувствовал ни усталости, ни боли. Только всепоглощающий, опьяняющий восторг разрушения.

Алёша, Диана и Николас стояли, прижавшись к стене, и просто смотрели. Никто не пытался больше стрелять. Все смотрели с оторопью и ужасом. Диана, забыв о своей ране, смотрела широко раскрытыми глазами, в которых читался страх. А Николас… Он смотрел не с ужасом, а с жгучим, невероятным интересом. Как учёный на уникальный эксперимент.

Последний монстр, гигантский, с клешнями вместо рук, попытался замахнуться на меня. Но я был быстрее и не стал уворачиваться. Я прыгнул ему навстречу, вонзил когти одной лапы в его клешню, а другой — в горло. Мы оба рухнули на пол, но я был сверху. Одним резким движением я разорвал его глотку, и его рычание оборвалось.

Тишина.

Я стоял на колене посреди груды тел, тяжело дыша. Чёрно-синее свечение в моих глазах и вокруг когтей медленно угасало, пульсируя. Адреналин отступал, и на его место начинала возвращаться пустота. Только теперь она была тяжёлой, выматывающей.

Я медленно поднял голову и посмотрел на свою руку. На эти ужасные окровавленные когти. На тёмную, изменившуюся кожу. Я исследовал себя, и, казалось, мне это нравилось.

Потом моё тело дёрнулось, когти с тихим шелестом втянулись обратно, мускулы сдулись. Я почувствовал, как падаю вперёд, в липкую лужу чужой крови.

И тело полностью отключилось.

Я пришёл в себя. Открыл глаза. Взгляд упёрся в неработающие светильники, вмонтированные в арочный потолок из грубого бетона. Мы находились в довольно широком тоннеле.

– Очнулся? – раздался спокойный голос Николаса.

Я с трудом приподнялся на локте. Тело гудело, словно после тяжёлой тренировки, но странным образом чувствовало себя… целым. Что не сказать о моей одежде — после той трансформации всё было порвано!

– Где мы? – спросил я, с трудом оборачиваясь. Алёши не было, а я лежал на каком-то шмотье.

– В тоннеле, – Николас сидел напротив, прислонившись к стене. Рядом, укутанная в моё одеяло, спала Диана. Её лицо было спокойным, но бледным. – Я был прав насчёт той двери.

– Какой? – не понял я.

– На той базе, где помнишь, я ещё сказал, что за ней по-любому тоннель?!

– А-а… – сообразил я. – Что-то припоминаю!

– Тут была такая же дверь. Пришлось её… уговорить немножко, чтобы она открыла нам путь!

– Ласково уговаривал? – поинтересовался я.

– Очень! – он показал на свои слегка ободранные пальцы. – Теперь будем идти по этому тоннелю. Неизвестно, куда выведет. Но назад пути нет — там уже хозяйничают ребята из КРЭЧ.

Я кивнул, понимая. Затем взгляд снова упал на Диану.

– А она?..

– Потеряла сознание от боли и отравления. Сделал ей укол и теперь просто спит. С ней всё будет хорошо!

Я хотел спросить что-то ещё, возможно, о своём состоянии, но Николас опередил меня. Он пристально посмотрел на меня, его взгляд стал тяжёлым, изучающим.

– А теперь, Амнезик, расскажи. Что это было? Откуда этот… всплеск чудовищной силы? Откуда это?

Я опустил взгляд, разглядывая свои руки. Обычные руки. Никаких когтей, никакой тёмной кожи. Лишь смутная, далёкая мышечная боль.

– Я… не знаю, честно, – сказал я, и это была чистая правда. – Я помню, как стало очень страшно. Как всё внутри сжалось. Потом… потом как будто щёлкнул выключатель. Я видел, будто у меня светятся глаза, хотя… наверное, скорее почувствовал! Затем всё начало меняться… и на этом всё. Я вырубился. Очнулся уже здесь.

Я посмотрел на него, надеясь, что он увидит в моих глазах искренность. Не знаю, увидел ли. Но он молча кивнул, не настаивая.

– Ладно, значит, твоё тело сработало на автопилоте, – он произнёс это больше для себя, вновь погрузившись в размышления. – Интересно…

В этот момент вернулся Алёша. Он двигался бесшумно, его лицо было напряжённым.

– Тоннель прямой, насколько видит «Стриж». Примерно на пять километров вперёд. Никаких ответвлений! – он сделал паузу, – в полукилометре отсюда «Стриж» начинает работать, а вот тут ещё действует глушилка. Из помех: впереди есть обвал. Над ним может пролететь «Стриж», но не более. Смотреть, что за зелья, я не стал!

Николас тяжело вздохнул.

– Значит, не отдохнём как следует. Ладно. Дадим Диане ещё час или два, пока ты, Алекс, с помощью дрона попробуешь разглядеть, что за обвалом. А мы пока приведём себя в порядок.

Алёша кивнул и ушёл обратно туда, где ловит… Точнее, где не глушится «Стриж». Ну а я откинулся обратно на свою скудную подстилку, глядя в бетонный потолок. В голове не было ни намёка на тот самый «шёпот». Была только оглушительная тишина. Но тут меня осенило:

– А почему те, что из КРЭЧ, до сих пор не явились сюда?

Николас слегка улыбнулся и ответил:

– Там за той дверью целый комплекс, или как это назвать-то… Складское помещение — во! Этот тоннель ведёт туда, и там есть один грузовой лифт, который, видимо, поднимает всё наверх. Когда мы там оказались, то Алёша нашёл сварочный аппарат и небольшой топливный генератор. Так что мы дверь попросту заварили. Ну и забаррикадировали чем смогли, так что… Время пока есть, но немного!

– Ясно! – сказал я.

Значит, остаётся надежда только на тоннель и то, что в нём увидит Алёша.

Наш разведчик вернулся, доложил, что всё хорошо, и вскоре мы привели Диану в чувства и выдвинулись.

Признаков жизни на протяжении всего тоннеля не было. Только сырость, плесень да изредка пробегавшие между рельсами гигантские, но совершенно обычные (по меркам этого мира) тараканы. Шли мы медленно — Диана, хоть и пришла в себя и уверяла, что с ней всё в порядке, сильно хромала и не могла держать быстрый темп. Николас не торопил, лишь изредка бросал на неё оценивающий взгляд.

Наконец впереди в свете наших фонарей показался тот самый завал. Выглядел он так, будто часть потолка не выдержала и осыпалась, перегородив тоннель грудой бетонных глыб и искорёженной арматуры.