— Ты хочешь, чтобы я забрала заявление на Федю? — грустно спрашиваю.

— Нет. Я хочу, чтобы Люба с Аней открыли глаза на этого подонка. Он их ни во что не ставит. Думает только о своей персоне. Что хочет, то творит. Об Аню ноги вытирает. Я не понимаю, зачем она столько лет на него убила. Вокруг полно хороших ребят, а она в идиота вцепилась. И Люба еще... — мама замолкает на секунду и неодобрительно качает головой. — Вот зачем она кредит взяла свадьбу делать? Нет денег на торжество, значит, не надо его устраивать. Но, видите ли, Анечка хотела красивую свадьбу!

Опускаюсь лбом на мамино плечо, пока она аккуратно выкладывает на нарезанный хлеб тонкие ломтики огурца.

— Наверное, Аня просто любит Федю.

Эти слова вдруг озаряют меня саму. Такая простая истина, но раньше я не очень ее понимала. Аня любит Федю. Поэтому вешалась на него, когда я уехала в Москву. Поэтому двенадцать лет ждала, когда он на ней женится. Поэтому терпела его измены. Поэтому обманом забеременела, чтобы наконец затащить Федю под венец. Может, Аня и завидует мне в чем-то, но в первую очередь ее движет банальная любовь к Феде.

Наверное, впервые мне становится по-настоящему жаль двоюродную сестру. Я никогда не испытывала к ней этого чувства. Поначалу я ненавидела ее. Потом просто злилась. Затем испытывала раздражение. В последние годы появилось полное безразличие. А сейчас оно сменилось жалостью к Ане.

Жалостью за то, что полюбила не того мужчину. Жалостью за то, что теперь будет воспитывать ребенка одна. Жалостью за то, что даже если я заберу заявление и Федя не сядет, он продолжит вытирать об Аню ноги. Независимо от того, где Федя будет находиться физически — в тюрьме или на свободе — Аня будет матерью-одиночкой.

Антон заходит на кухню, готовый ехать. При виде него у меня улучшается настроение. Мы берем собранные мамой пакеты, кладем их в багажник и садимся в машину. Антон за руль, а я на переднее пассажирское. Я включаю радио, опускаю на глаза солнечные очки и устраиваюсь поудобнее.

— Куда поедем? — спрашивает Антон, когда выезжает со двора.

— Сейчас прямо, а в конце улицы направо. Отъедем километров на пятьдесят от Николаевки.

Антон что-то смотрит в телефоне. И тут я вспоминаю, что моего-то у меня нет.

— Слушай, а мой мобильный остался в Федином багажнике.

Фиктивный муж лукаво на меня глядит.

— Скучаешь по своему виртуальному возлюбленному?

Я прыскаю от смеха. А ведь Макс наверняка написал мне кучу сообщений. Он умеет обижаться и расстраиваться.

— Нет, но телефон все равно нужно будет как-то забрать.

— Заберем. Но сначала у нас свидание.

Антон отпускает коробку передач и берет меня за руку. Свидание! Он первым сказал это слово!

Глава 39. Я в тебя по уши

Мы приезжаем в живописное пустынное место. Лес, широкая река, сочно-зеленая трава, поющие птички на деревьях — и ни души вокруг. Я обнаружила это место совершенно случайно лет в шестнадцать, когда уехала на велосипеде слишком далеко от Николаевки. Сколько потом ни приезжала сюда — никогда не видела здесь людей. Местные предпочитают тусить там, где есть кусты диких ягод и хороший удобный заход в реку. А здесь ни того, ни другого. Я расстилаю покрывало в теньке под деревом возле воды и достаю из сумок мамины вкусняшки.

— Искупаемся? — спрашивает Антон.

Я гляжу на ровное тихое течение реки. Но заход здесь ужасно неудобный, и камышей много.

— Не, хочу в теньке посидеть.

— А я окунусь.

Антон раздевается, а я, не стесняясь, наблюдаю за ним. Не отвожу взгляда, даже когда он остается только в плавках. Мой фиктивный муж ныряет в воду с разбега. Через несколько секунд выплывает на глубине. Я опускаю подбородок на колени и не свожу с него глаз. В голове звучит только один вопрос:

Почему я не замечала Антона в университете?

Я страдала по Феде, пробовала строить отношения с другими мужчинами, ходила на какие-то совершенно идиотские свидания, когда настоящий, сильный и верный мужчина был совсем рядом. Антон несколько раз обмолвился, что я нравилась ему в универе. И если бы я не была так слепа, то уже давно бы жила в любви и счастье.

Минут через десять фиктивный муж вылезает из воды и падает рядом со мной на покрывало. От легкого ветерка его бицепсы и трицепсы покрываются мурашками. Я подаю Антону полотенце. Он небрежно вытирается, оставляя то тут, то там на теле капли воды. Я неотрывно наблюдаю за ним. Антон тоже поднимает на меня глаза, и наши взгляды встречаются.

Не медля ни секунды, я склоняюсь к нему и целую в губы. У них вкус реки — зарослей камышей и влажного мха на камнях. Крепкая рука Антона тут же опускается на мою спину и прижимает меня к себе. Я беру его лицо в ладони и глажу дрожащими от наслаждения пальцами. Наш поцелуй становится глубже и нетерпеливее. Антон перекатывает меня на покрывало и оказывается сверху. Вжимает меня своим телом в землю. Я глажу его по влажной спине, по мокрым волосам. Затем Антон отрывается от моего рта и целует лицо, шею, грудь. Идет поцелуями по декольте майки, а затем снимает ее с меня. Оглядывает пьяным взглядом мою грудь в купальнике, просовывает ладонь мне под шею и развязывает веревочку.

Верх купальника спадает с грудей. Антон сразу льнет к ним губами. Охнув, я выгибаюсь ему навстречу. Низ живота стремительно затапливает жар. Мне хочется еще и больше. Антон терзает мою грудь, доводя меня до исступления. Я извиваюсь и стону под ним. Наконец, он расстегивает пуговицу на моих шортах. Я быстрее избавляюсь от них. На мне остаются только трусики от купальника. Антон просовывает в них руку и проводит между ног.

— Я мечтал о тебе с первого курса, — шепчет на ухо и прикусывает мочку. — Наконец-то ты сбылась.

От признания Антона происходит выброс эндорфинов в кровь. Я улетаю на седьмое небо. Мы снова целуемся, пока его ладонь ласкает меня между ног. Два пальца входят в меня, а большой делает круговые движения по клитору. Из груди вырывается громкий стон, который тут же тонет в пении птиц. Это что-то с чем-то.

— Хочу в тебя, — хрипит мне в губы.

— Если ты не окажешься во мне в следующую минуту, я умру.

Антон тянется к своему рюкзаку на траве. Шарит в нем рукой и достает презерватив. Я на всякий случай оглядываюсь. Кроме нас здесь никого. С одной стороны нас закрывает машина, с другой высокие заросли травы. С третьей лес. От реки нас частично скрывают камыши.

Это безлюдное непривлекательное место, мне ли не знать. Ближайший населенный пункт в пятнадцати километрах. Нормальной дороги нет, одни ямы да кочки. Проехать можно только на таком внедорожнике, как у моего папы. А в наших краях почти никто не может позволить себе подобную машину.

От нового поцелуя Антона из головы разом вылетают все мысли. Он ложится на меня сверху, стягивает вниз трусики от купальника и в следующую секунду оказывает во мне. Мы одновременно стонем. Я крепко хватаюсь за его сильные плечи и едва не вонзаю в них ногти. Фиктивный муж просовывает руку мне под поясницу и ускоряет темп.

Каждый толчок проходит по телу электрическим разрядом. По венам течет сладкая нега. Я беспрерывно целую Антона. Губы, подбородок, щеки, нос, лоб. Мне его мало. Я хочу, чтобы он был моим полностью и без остатка. Я влюбилась.

Сейчас, стремительно возвышаясь на вершину блаженства, понимаю это так четко и ясно. С Антоном у меня настоящая химия, которой не было ни с кем. А как он меня целует. Как он на меня смотрит. Как он за меня заступается. Его поступки говорят красноречивее любых слов. И все же из уголков глаз вытекают слезинки счастья, когда Антон сбивчиво шепчет:

— Я в тебя по уши, Нин.

Глава 40. Одно целое

Мы возвращаемся домой поздно вечером и безумно счастливые. Я даже забываю про Федю, тетю Любу и Аню. Вспоминаю о них, только когда захожу домой и вижу расстроенную маму.

— Опять приходили? — догадываюсь.

Родительница машет рукой.

— Не бери в голову.