– Великая жаровня! – пронесся по рядам благоговейный шепот. – Всемогущий Деспот!

Взрослый кобольд, утащивший щенка, осторожно показался из-за спины трогга и, приложив серую лапу к сердцу, взмолился:

– Прости, избранный Спящими, мой сын не застал великого Деспота. Детвора пугает друг друга демонами, как в старину.

Он снова юркнул в толпу. Ирита негромко хмыкнула и проговорила, чтобы никто не услышал:

– Сто пудов Бом им тут уже про тебя баек наплел. – Помахав рукой, она закричала: – Эй, народ, это точно наш Скиф! Уж я-то знаю!

Напряжение лопнуло. Вместо настороженной тишины площадь взорвалась радостными возгласами. Огры, трогги, тролли, кобольды, орки, минотавры и даже пара дворфов с полуэльфом, затесавшимся к ним каким-то образом, – все ринулись к нам.

Гоблины, хоть и стали малочисленнее, ревели громче всех, ловко протискиваясь между более крупными расами:

– Скиф вернулся! Хвала Спящим!

– И леди Ирита с ним! – вторил им хор разнородных голосов.

Меня затискали десятки рук разных размеров и цветов. Молодой огр подпрыгивал так радостно, что земля дрожала под ногами. Орки и тролли хлопали по плечам, несколько кобольдов пытались лизнуть мои пальцы, юный гоблин умудрился повиснуть на плечах, а пара рослых троггов уже примерялась, как бы поднять меня и начать качать.

Ирите досталось не меньше внимания. Ее особенно обожали женщины, которым она не только помогала обустроиться, но и добывала всякие модные штучки с аукционов Даранта и Шака.

Я мягко, но настойчиво высвободился из объятий, чувствуя, как где-то глубоко внутри тает ледяная корка, которой покрылось сердце за время, проведенное в шкуре демона.

– Друзья, – сказал я, не скрывая улыбки, – мы безмерно рады видеть вас, но нам пора.

Ирита ловко выскользнула из кольца поклонников и встала рядом со мной. Многие из окруживших нас жителей Кхаринзы – от суровых орков до маленьких кобольдов – синхронно показали раскрытые ладони с растопыренными пальцами, затем сжали их в кулаки и ударили себя по сердцу.

– В единстве сила! – прокатилось по площади. – Да не пробудятся Спящие!

Я вспомнил, как произвел этот жест спонтанно, когда точно так же стоял перед ними и обещал, что все будет хорошо. На следующий день я ушел на Террастеру и вернулся лишь спустя много месяцев…

– Да будет их сон вечен! – откликнулся я и повторил жест.

Мы продолжили путь к таверне под радостный гомон неписей, которые, держа дистанцию, последовали за нами, продолжая с энтузиазмом обсуждать наше возвращение.

У входа в таверну я заметил миниатюрную фигуру. Верт – гном-маг, наставник Краулера – созерцал звездное небо, задумчиво потягивая эль из кружки размером со свою голову. В другой руке он держал трубку. Затянувшись, он со вкусом выпускал магические дымные фигурки воинов и магов, которые начинали сражаться между собой.

Рядом с ним сидел, скрестив ноги, шаман кобольдов Рыг’хар. Он курил самокрутку.

Верт помахал нам рукой и, улыбаясь, пискляво закричал:

– Неве-роят-но, мастер Скиф! Ученик уже рассказал мне кое-что о ваших приключениях! Как вам это удалось?

– Приятно видеть и вас, мастер Вертигорсвисбалмаль, – улыбнулся я, пожимая его маленькую, но крепкую руку. – Где Краулер и остальные?

– Ваши друзья внутри. Много говорят… – Он посмотрел на Ириту и учтиво согнулся в поклоне. – Рад видеть вас в добром здравии, госпожа!

– Мастер Вертигорсвисбалмаль, – кивнула она.

– А вы почему здесь? – спросил я.

– Стефани запретила курить внутри, – расстроенно пожаловался гном. – Мир изменился, теперь от нашего табака и пахучих трав, говорят, портится здоровье неумирающих. По мне, так бред какой-то, но с этой женщиной невозможно спорить!

– Она опасна, и ее влияние на Патрика велико! – пролаял Рыг’хар. – В твое отсутствие, избранник богов, она слишком много на себя взяла… – Кобольд осекся. – Дурная моя голова! Приветствую тебя, избранник богов! С возвращением!

– Здравствуй, Рыг’хар. Как твое племя? Как Грог’хыр?

– Племя расплодилось, заняло все восточное подножие пика Арно, – досадливо махнув рукой с самокруткой, ответил шаман. – Грог’хыр слишком много им позволяет, а меня никто не слушает. Хорошо, что вы все вернулись, господин и госпожа… – Он вдруг встрепенулся. – Правду ли говорят, что ты стал Повелителем Преисподней? Яростным дьяволом, что поставил на колени великих князей? – Не дав ответить, он прыгнул ко мне, схватил за грудки и закричал: – Правда ли, что великий демон Деспот все еще жив?!

– Жив-жив, – заверил я старого шамана. – Я вытащил его из Преисподней. Демоны возвращаются в Дисгардиум, а Деспот, похоже, станет великим князем. Поэтому у него много дел. Но он рано или поздно навестит вас, Рыг’хар, даже не сомневайся!

Кобольд кивнул и посторонился, пропуская нас внутрь. Переступив порог «Свиньи и свистка», я оказался в родном тепле, шуме и гаме. Просторный зал с высоким потолком, массивные деревянные балки, большой очаг в центре – все осталось прежним.

Мои друзья сидели за огромным столом и что-то активно обсуждали с Патриком. Они были так поглощены разговором, что не сразу заметили нас.

В углу таверны Ояма наставлял группу молодых воинов, среди которых я заметил его внука Бахиро и пару подростков… нет, уже почти взрослых огра Джемай’Капака и гобника Коляндрикса. Первый был из Темного братства, второй из Лиги гоблинов, но, похоже, остался на Кхаринзе. Мой мастер демонстрировал им сложное движение, плавно перетекая из одной стойки в другую. Присутствие этих трех учеников удивило меня, но, возможно, Ояма посчитал, что они заслуживают быть с офицерами клана.

У барной стойки жизнерадостно спорили Флейгрей и Нега: сатир размахивал кружкой, расплескивая эль, а суккуба выразительно закатывала глаза. Увидев нас, они замолчали и синхронно улыбнулись.

– Босс! – завизжала Нега и в следующее мгновение уже напрыгнула на меня, обхватив ногами, руками и хвостом. Она смачно поцеловала меня в губы. – М-м-муа! Ты вернулся! Они не шутили: наш босс стал Нар’заратом! Яростным дьяволом, которому поклоняются легионы Преисподней!

Поймав красноречивый взгляд Ириты, суккуба взяла себя в руки и слезла с меня.

– Это так, босс? – спросил Флейгрей, глядя на меня горящими глазами. – Краулер и Бомбовоз рассказали такое… Голова кругом! Демоны наконец-то вернулись в Дисгардиум?

– Правда, – широко улыбаясь, ответил я, и сатир, проблеяв что-то невразумительное, бросился обниматься.

Когда он разжал руки, в таверне уже воцарилась тишина. Только Анф что-то прострекотал, но осекся после замечания Рипты. Оба стража сжимали в конечностях свитки, но терпеливо ждали, когда дойдет до дела.

– Ну наконец-то! – воскликнула Тисса. – Мы думали, вы там до утра… – Она осеклась под пристальным взглядом Ириты. – Что? Я всего лишь хотела сказать, что блинчики стынут. – Белокурая жрица невинно улыбнулась, поправляя прядь волос.

Бомбовоз грохнул кулаком по столу, едва не опрокинув стоявшие на нем кружки, и заорал:

– Вот теперь празднуем! – Он посмотрел на меня и ухмыльнулся. – Знал бы ты, каких трудов стоило не дать им всем нажраться! Еще немного, и все были бы в дрова!

Вся таверна отмерла и задвигалась. Обниматься пришлось с каждым, как будто они не верили своим глазам и обязательно хотели потрогать, прощупать и постучать по спине, чтобы убедиться, что я настоящий.

Больше всего радовались Мэнни и Дьюла. Первый – потому, что с нами к нему вернулась надежда снова увидеть семью. Второй – из-за Энико, его дочери, погибшей во время ядерного взрыва в Кали, которую он надеялся снова увидеть воскрешенную Спящими. С ними даже не удалось толком пообщаться, потому что оба расплакались. Видимо, слишком долго сдерживали в себе напряжение.

Когда тетушка Стефани, сестра Дьюлы, вышла из-за барной стойки, я сразу заметил ее округлившийся живот. Патрик с гордостью наблюдал, как его жена приближается к нам с сияющими от радости глазами.

– Дети… – прошептала она, крепко обнимая сначала меня, затем Ириту, – дорогие мои, вы не представляете, как я счастлива видеть вас!