Старший Хальфинн имел дар видеть сквозь морок. Младшему такой способности не досталось.

– Дарри, опомнись, – закричал он, – там никого нет!

Но тот лишь шептал с застывшим лицом:

– Клянусь сетью Ран, какая красавица! Она смотрит на меня! Она мне улыбается! Такой можно отдать добычу с целого города за один поцелуй!

– Там лишь морское чудище!

Звезда остановилась в прибое, в нескольких шагах от них. Мелькнуло бледное брюхо. Два длинных синих луча поднялись над водой и потянулись к Дарри.

– Она зовет меня! – Не слушай ее…

Дарри вдруг резко сбросил руку брата с плеча и шагнул вперед – прямо в волны.

– Стой!

Крум бросился следом, но опоздал. Дарри попался. Два луча обхватили молодого викинга мертвой хваткой. Посреди бледного брюха начал раздуваться пузырь…

– Брат! – закричал Крум, кидаясь вслед за ним.

Вода вокруг него помутнела, забурлила, словно в огромном котле… Промелькнуло лицо Дарри, полное невыразимого блаженства. Затем пузырь поглотил его, и морское чудище погрузилось в бездну.

В тот же миг сияние под водой угасло, волны стали черно-серыми.

– Вот теперь уходим, – бросил Арнгрим гребцам.

Лодка направилась обратно, к маячившему на горизонте Волчьему взморью. Позади раздавались отчаянные крики Крума, еще пытавшегося отыскать брата в волнах.

Ему недолго оставалось. Прилив наступал быстро…

Обратный путь вершился в могильном молчании. Нордлинги гребли изо всех сил, желая скорее ощутить под ногами твердую землю.

Лишь когда лодка была вытащена на берег и Арнгрим в одиночестве ушел к горящему в вечерней тьме костру, Даг Вилобородый негромко сказал:

– Клянусь копьем Всеотца, отродясь не видал ничего подобного! Ну и жуть!

– Почему жуть? – спросил Снорри-скальд.

– Как почему? – удивился Даг. – Разве ты не видел, что Арнгрим сделал с младшим братишкой?

– Отдал в дар морской богине, – кивнул скальд. – Одному из древних духов этого странного моря… А что?

Нордлинги столпились вокруг скальда, жадно внимая.

– Отдал, говоришь, в дар? – содрогнувшись, повторил Даг. – Как у вас, у скальдов, все красиво! А мне сдается, если по-простому, та тварь сожрала беднягу Дарри живьем!

– Не сожрала, – поправил Снорри. – А поглотила.

Со всех сторон послышалось ворчанье. Даже Бранд Мороз невольно поежился, вспоминая, как лучи с присосками схватили Дарри и потащили к пасти. А тот вроде как и сам тянулся вперед… Пугающее выражение блаженства на его лице…

– Красно говоришь, скальд, но от твоих слов не легче, – выразил общее мнение Даг. – Избави нас Всеотец от такой участи!

– Как бы ярл не приготовил нам что-нибудь похуже, – пробормотал Смиди Тощий.

– А скажи, Снорри, – вдруг подал голос Бранд, – Верно ли я понял, что младшему Хальфинну понравилось то, что с ним сделала эта… богиня?

Снорри долгим взглядом посмотрел на воина.

– Так и есть, – кивнул он. – Дарри сам хотел того, что с ним произошло.

– Он был околдован! – послышались возмущенные голоса.

– Именно так завлекают своих жертв многие богини, от морских владычиц до жалких болотниц, – объяснил скальд. – Сперва путникам просто любопытно. Они подходят поближе, привлеченные красотой и тем, что она им сулит… А потом уже не владеют собой.

– Это понятно, – задумчиво протянул Бранд. – Если парни зачарованы, им же лучше. Хоть поприятнее… А защититься-то от этого морока как?

– Никак, если ты сам не чародей или не владеешь могучим оберегом… Да и зачем? Пойти в пищу богине, в сущности, наилучшее, что может случиться со смертным, – рассеянно проговорил Снорри, глядя в закатное море.

Ему было не до собеседников. Снорри напряженно обдумывал произошедшее. Оттого и говорил, не выбирая слов, что с ним редко случалось. И не замечал, что товарищи смотрят на него с недоумением и почти с таким же страхом, как на ярла Арнгрима.

Вечер превратился в ночь, сгустились тени, небо стало темно-синим. Светлые ночи закончились, и как напоминание о грядущей зиме в небе показались первые, самые яркие, колючие и холодные звезды.

Нордлинги поужинали и разошлись на ночлег, не дождавшись от вождя ни указаний, ни новых приказов. А ярл Арнгрим так и сидел у костра один-одинешенек. Только Бранд подошел к нему, собираясь о чем-то спросить, но прикусил язык и забыл, с чем пожаловал. В неподвижных глазах ярла плясало пламя. Теперь Бранд точно мог сказать, что ему не почудилось, – глаза у Арнгрима были желтые, горящие изнутри.

– Жаль, что я убил их, – хрипло проговорил ярл, не отрывая глаз от пламени.

Мороз развел руками:

– Что уж теперь…

– Они слишком легко отделались! – продолжал Арнгрим. – Вот бы убить их еще раз!

Бранд, пятясь мелкими шагами, словно при встрече с хищным зверем, удалился от костра и перевел дух, лишь оказавшись в тени, под соснами.

Арнгрим, впрочем, даже не заметил его. Он и себя не замечал, и костер перед ним был лишь отражением бушующей в душе ненависти. Она душила его, прорываясь наружу сполохами гнева. Он бы не удивился, если бы эта ненависть подожгла лес и весь мир!

Нордлинги, что уже второй день вели себя тише воды в ожидании наказания, зря опасались за свои жизни. Арнгриму не было до них никакого дела. Он даже не презирал их – он вообще о них не думал. Весь его гнев был обращен на побратимов.

Предатели! Будь они прокляты в этой жизни и в посмертии!

Проклятия не успокаивали Арнгрима, а лишь распаляли в нем ярость. В памяти вспыхивали образы минувших дней: долгие разговоры на привалах, веселые пирушки, совместные походы… Случалось, побратимы ссорились между собой, но всегда были вместе против всех, вставали плечом к плечу в час беды.

Вот Крум бросает вызов сыновьям Арна Богача, обвиняя их в убийстве брата, – одинокий воин против всей верхушки Ярена.

«Что же случилось, Крум? Когда ты перестал верить в меня?»

Вот – совсем недавно – Дарри утешающе обнимает его за плечи. «Брат, запомни: что бы ни случилось, я всегда буду на твоей стороне!»

Арнгрим заскрежетал зубами. За эту сладкую ложь он и отдал Дарри морской твари.

Снова лютая ненависть затопила его душу – ненависть, под которой крылась жестокая боль и горе. Чувства, в которых ярл Арнгрим никогда бы себе не признался, да и сам о них не догадывался.

Некогда такая же ненависть душила Кэрр, прежнюю хозяйку Волчьего взморья. Отвергнутая любимым, она могла замкнуться в печали утраты, могла попытаться забыть изменника, но выбрала месть. И выплеснула из себя ненависть, породив Немертвого.

Ярл Арнгрим поступил так же, отдав побратимов духам Змеева моря. И останавливаться на этом он не собирался.

В темно-синем небе сияло несколько ярких звезд. Неугасающая полоса заката над краем моря с каждым днем становилась все уже и бледнее. На Змеевом море царило полное безветрие, вода блестела, как стекло. По темному зеркалу стелилась еле заметная туманная дымка.

– Далеко собрался?

Даг Вилобородый, стоявший в воде и с натугой толкавший тяжелую лодку, вздрогнул. Однако, увидев говорившего, перевел дыхание:

– А, это ты, Снорри…

Кроме них двоих, на пустынном берегу в поздний час никого не было.

– Гляжу, ты чуть не обмочил штаны от моего оклика. Что, опасался встретить ярла? – усмехнулся скальд. – Что ты от него скрываешь?

Снорри подошел к кромке моря. Нагнувшись, коснулся пальцем водной поверхности и залюбовался побежавшими кругами.

– Понимаешь… – отводя глаза, заговорил Даг, – когда мы давеча возвращались… я запасное весло случайно в воду уронил. Хотел поискать. Тут ведь до Мертвой Кошки недалеко, море спокойное… Может, не унесло…

– Ну-ну, – хмыкнул песнопевец. – Ладно, давай помогу.

Вместе они спихнули тяжелую лодку в воду и погребли к Мертвой Кошке.

– Вон туда. – Даг вертел головой, но островки скрывал прилив. – Ага, березовые макушки из воды торчат – значит, там Зеленая Кошка… Сразу за ней – Лысая, а вон там, подальше…