Только я собралась спросить о картинах, как раздался звонок. Римма встрепенулась, но я ее опередила:

– Не беспокойтесь, я открою.

Всего я могла ожидать, распахивая калитку, но только не встречи с Павлом Ивановичем. Справедливости ради стоит сказать, он тоже на это не рассчитывал. При виде меня жизнерадостная улыбка на его полном лице увяла и превратилась в кислую гримасу.

– Ты? – только и смог вымолвить мой бывший шеф.

Что касается меня, то я и этого выдавить из себя не смогла. Стояла столбом и смотрела на него. Мне показалось, что за то короткое время, что мы с ним не виделись, он стал еще толще. Наверняка сказать не могу, но, по-моему, на момент нашего расставания у него было только два подбородка, а теперь появился третий. В остальном Павел Иванович не изменился. Все тот же лощеный господин в отлично сшитом костюме, с дорогим портфелем в руках.

Мой бывший покровитель, несмотря на сволочной характер, был умнейшим человеком и всегда соображал быстрее меня. Он пришел в себя первым и с кривой ухмылкой произнес:

– Тесен мир. Всегда знал, что когда-нибудь наши с тобой дорожки пересекутся.

Возразить было нечего, и я предпочла промолчать. Павел же Иванович не преминул воспользоваться моим замешательством и тут же учинил допрос:

– Какими судьбами здесь оказалась?

– Случайно.

– А хозяйка в курсе, что за особа затесалась в ее владения? – Ехидно прищурился бывший шеф.

– Если вы о Лиле, то ее нет.

Ответ Павла Ивановича удивил:

– Как нет?! Она же сама назначила мне встречу! Лиля ушла, зная о моем приезде? На нее это непохоже!

Он требовательно оглядел сначала меня, потом Римму, и та, не выдержав его взгляда, смешалась и еле слышно промямлила:

– Бабушка исчезла.

Павел Иванович мирным нравом никогда не отличался, неудивительно, что он моментально побагровел и грозно рыкнул:

– Что здесь происходит, черт возьми?

Я к тому моменту уже окончательно пришла в себя и, естественно, не утерпела, вмешалась:

– Вам русским языком объяснили: она исчезла! Что тут непонятного?

Он уперся в меня гневным взглядом и, еле сдерживая бешенство, спросил:

– Твои проделки? Опять хочешь мне подлянку устроить? Что за пакостный характер! Почему ты никак не можешь успокоиться?

Намек задел меня за живое, и я сердито огрызнулась:

– Ни о какой подлянке я и не помышляла! О том, что у вас с Лилей деловые отношения, первый раз слышу. А насчет пакостного характера... Вы бы лучше помолчали, у самого он не сахар. И далеко, между прочим, за примером ходить не нужно! Вспомните, как своего лучшего друга, Юру-Паровоза кинули. Я вообще удивляюсь, как это вы решились сюда приехать. Юра ведь обязательно узнает о вашем появлении, и кончиться это может очень печально. Для вас!

Павел Иванович вскинул голову и с высокомерным достоинством изрек:

– Во-первых, тебе отлично известно, что интересы клиентов для меня превыше всего. Я обещал приехать и, значит, несмотря ни на что, должен сдержать свое слово. А во-вторых, бояться мне нечего. Перед Паровозом я ни в чем не виноват.

Я ухмыльнулась и злорадно произнесла:

– А то, что увели у него из-под носа дорогущую икону, не считается?

Если Павлу Ивановичу и было что ответить, сделать это он не успел. Под мощными ударами калитка вдруг заходила ходуном, и в какой-то момент даже показалось, что она вот-вот сорвется с петель. Вслед за этим раздался похожий на рев раненого быка голос разгневанного Паровоза:

– Откгывай, иначе газнесу все к ядгеной матеги! Я знаю, что ты там!

Щеколда не выдержала напора, с треском отлетела, и в сад ввалилась толпа бравых молодцов. В мгновение ока они обступили нашу маленькую группу и замерли. Следом в калитку важно вкатился Юра. Приблизившись к Павлу Ивановичу, он задрал голову и с тихой яростью процедил:

– Как это у тебя наглости хватило явиться сюда? Забыл, что за гадость ты мне устгоил?

Выглядела парочка очень забавно и, если бы не серьезность ситуации, я веселилась бы от души. На фоне могучего и тучного Павла Ивановича коротконогий и плотный Юрий Юрьевич казался совсем коротышкой. Разговаривая с бывшим корешем, ему приходилось высоко задирать голову, и со стороны он походил на драчливого петуха. Вопли Паровоза не произвели на Павла Ивановича ровно никакого впечатления. Он слегка наклонился к Юре и спокойно поинтересовался:

– А почему это я не могу сюда приехать? У меня здесь клиент.

Паровоз возмущенно заорал:

– Наглец! Да я тебя сейчас пгистгелю! – и стал нервно шарить в кармане пиджака.

Павел Иванович сокрушенно покачал головой:

– Зря горячишься, Юра, я перед тобой ни в чем не виноват.

Паровоз задохнулся от возмущения и, забыв о пистолете, завопил:

– А икона?! Икона, пгинадлежавшая лично Николаю Втогому?!

– Я ее не брал. Тебя ввели в заблуждение.

– Наглый вгун!

Не обращая внимания на разбушевавшегося коротышку, бывший шеф открыл портфель и достал несколько сколотых вместе листков бумаги.

– У меня есть доказательства. Я прихватил с собой эти документы, потому что перед возвращением в Москву собирался завернуть к тебе. Посмотри – и ты все поймешь.

Паровоз с брезгливым видом взял то, что протягивал ему бывший друг, однако, по мере того как он читал, выражение лица у него постепенно менялось. Сначала на нем проступила растерянность, потом оно стало наливаться гневом.

– Ложь, подлая ложь! Если б все это было пгавдой, ты бы мне сгазу все гассказал! – заорал он, гневно потрясая листами.

– Я пытался, но ты не дал мне такой возможности. Вспомни! Я тебе звонил, но ты отказывался даже трубку брать, – не теряя спокойствия, возразил Павел Иванович.

Учитывая горячий нрав Паровоза, все это могло кончиться очень печально, но тут появилось новое действующее лицо, и ситуация изменилась. В калитку грузно ввалилась жена Паровоза и, растеряв неизвестно где свою всегдашнюю невозмутимость, выпалила:

– Что здесь происходит?

– Ты зачем явилась? – нахмурился Юрий.

– Мне ребята сказали, что объявился Павел, и ты поехал сюда.

– И что? Я поехал по делам, а ты чего примчалась?

– Я беспокоилась...

– За себя или за меня? – вкрадчиво поинтересовался Паровоз и стал похож на маленького хищного зверя.

Опасность почувствовала не только я, но и его жена. Она отступила на шаг и, запинаясь, спросила:

– Что ты имеешь в виду?

– Вот это! – Юра сунул ей в руки бумаги и приказал: – Почитай и объясни!

Женщина бросила короткий взгляд на документы, потом подняла глаза на Павла Ивановича и с ненавистью прошипела:

– Раскопал-таки, толстый боров.

Тот улыбнулся краем рта и флегматично проронил:

– А что мне оставалось делать? Ты ж меня подставила. А я за чужие грехи отвечать не люблю.

– Домой! Там все и объяснишь, – приказал Юра жене и, не прощаясь, выкатился за калитку.

– Теперь мы ее больше не увидим, – с коротким смешком возвестил Павел Иванович. – Юра скор на расправу и предательства не прощает.

– Что все это значит?

Мне, конечно, не следовало спрашивать, но я не могла сдержаться. Павел Иванович внимательно посмотрел на меня и, совсем как в былые времена, поучительно погрозил толстым пальцем:

– В делах нужно быть честным. Насколько это позволяют обстоятельства, конечно. И не поддаваться эмоциям. Она забыла эти золотые правила и теперь горько пожалеет. Помнишь того паренька, что занимался у меня антикварными салонами?

Я кивнула.

– Она его перекупила и послала в «Золотой век», с которым Паровоз как раз вел переговоры о покупке иконы. Тот молодой недотепа, мир праху его, явился в салон и от моего имени перебил цену. Хозяева, естественно, польстились на деньги, и икона перешла в мои руки... якобы мои. Паровоз об этом узнал, очень на меня обиделся и порвал отношения. На мое счастье, икона реализовывалась вполне официально, а поэтому и деньги прошли официальным путем. По документам покупку оплатила никому не известная фирма, но в наше компьютеризированное время нет ничего тайного и проследить прохождение денег при наличии хорошего специалиста большого труда не составляет. И как ни путала Юрина женушка следы, в конце концов я вышел на конечную фирму, откуда те деньги и вышли. Это была ее фирма. Вот эти документы я и показал Юре.