– Я давно собиралась к вам заскочить, да все возможности не было. То дела срочные, то мама заупрямится и откажется оставаться одна, – оправдывалась Вероника Валерьевна.

Ольга Ильинична энергично тряхнула седыми кудряшками тугой химической завивки и осуждающе пробасила:

– Совсем она тебя замучила, старая эгоистка.

Вероника Валерьевна отстранилась и страдальчески произнесла:

– Зачем вы так, тетя Ольга? Знаете ведь, как много она пережила.

Однако Ольга Ильинична была не из тех людей, которые держат свои мысли при себе, и упрямо продолжала гнуть свое:

– Насчет переживаний спорить не буду, Татьяне действительно пришлось несладко, только ее собственная судьба не дает ей права ломать твою. Она ведь своим эгоизмом и обидой на весь мир жизнь тебе поломала. Сама замужем хоть и недолго, а побывала, и мужскую ласку узнала, и ребенка родила, а тебя на что обрекла? На нудную работу по дому да на потакание своим старческим капризам? Вот и правильно я говорю! Эгоистка она! Пользуется тем, что у нее характер сильнее твоего!

Вероника Валерьевна погладила разбушевавшуюся старуху по руке и устало произнесла:

– Не надо! Она моя мать, я обязана помогать ей. И никто не виноват, что наша жизнь так сложилась.

Ольга Ильинична жалостливо глянула на нее, потом отвела глаза и вздохнула:

– Да уж! Виноватых теперь не сыщешь!

По всему видно было, что подобные разговоры происходят не первый раз, и Веронике Валерьевне они неприятны. Стараясь уйти от тягостной темы, она с преувеличенным оживлением выпалила:

– А я ведь пришла к вам не просто так. Мне помощь нужна.

Моментально забыв о разногласиях, Ольга Ильинична тревожно спросила:

– Случилось что?

– Все в порядке, – поспешила успокоить ее Вероника Валерьевна и кивком указала на меня:

– Я к вам столичную журналистку привела. Она собирается писать статью об отце. Ей материал нужен.

– А Татьяна, что ж?

– Ну вы же ее знаете... Наотрез отказалась.

– А может, она права? Зачем прошлое ворошить? – с сомнением спросила Ольга Ильинична.

Теперь настала очередь дочки Галлера проявить характер. Совсем как мать сверкнув глазами, она бросилась в бой:

– А затем, что можно заработать! Тетя Ольга! Вам ли объяснять, как я над каждой копейкой трясусь? А тут такая возможность! Да с теми деньгами, что мне за эти воспоминания заплатили, я крышу починить смогу.

– Так ты вроде нанимала... – протянула Ольга Ильинична.

– Нанимала! Кого подешевле! А он повозился и запил!

С явной неохотой, преодолевая собственные сомнения, хозяйка указала на дом:

– Ну раз так... Заходите.

Вероника Валерьевна благодарно чмокнула старуху в щеку и извиняющимся тоном попросила:

– Тетя Ольга, вы уж обойдитесь без меня. Мне домой нужно. Мама уже заждалась, а я еще в магазин забежать хочу.

Ольга Ильинична спорить не стала, только обреченно спросила:

– И что я должна рассказать?

– Что сочтете нужным. На вас полагаюсь.

– Шустрая ты больно, Верочка, – покачала головой Ольга Ильинична. – Полагаешься на меня... А ты не полагайся! Я уже старуха и соображаю плохо. Вдруг не то скажу? Нет, ты уж останься и послушай. Сама будешь решать, что мне говорить, а что нет. Чтоб потом без обид!

Мы сидели у овального, покрытого зеленой скатертью с кистями стола и беседовали. Ольга Ильинична выглядела потухшей. Воспоминания не доставляли ей радости.

– Вот прошел не один десяток лет, а свою первую встречу с Валерием Галлером помню во всех деталях. Случилось это в доме моей подруги. Лиля единственная из всей нашей молодежной компании была замужем и имела свой дом, потому и Новый год договорились встречать у нее. Лиля была большая затейница! Она предложила устроить костюмированный вечер, благо места в доме достаточно, и мы ее с энтузиазмом поддержали.

– В каком году это было?

Ольга Ильинична грустно усмехнулась:

– В тридцать четвертом... Тридцать первого декабря. Надо же, сколько лет прошло, а кажется, будто вчера... Мы с Татьяной пришли первыми. Нужно было погладить карнавальные костюмы. Помнится, морозы в том году стояли лютые. Пока добежали, продрогли до костей. Влетели в дом и как были, в валенках, платках, так и потопали в комнату. А там за накрытым столом сидели двое мужчин и беседовали. Одного мы хорошо знали, Лилин муж, а вот второго видели впервые. Нужно сказать, что тот, второй, был необыкновенно хорош собой. Не поверите, но я до сих пор вижу, как Валерий Стефанович встряхивает головой, откидывая со лба прядь.

– Вы знали, что он приехал в ваш город?

– Ну что Галлер вернулся, конечно, было известно. Такое событие для нашего тихого городка! И потом, он ведь был родом отсюда. Город гудел от слухов, но представить, что встретим его в доме нашей подруги, мы даже не могли.

– А как он оказался там?

– Он был хорошо знаком с мужем Лили! Они вместе росли, потом вместе учились в Строгановском училище. Только Галлер уехал за границу и стал известным художником, а из Леонида Николаевича художник не получился. Он пошел на государственную службу, заведовал местным музеем.

Услышав о музее, я насторожилась:

– Как его фамилия?

– Кайсаров. Леонид Николаевич Кайсаров.

– «Красный» директор!

– Он самый!

– И что же дальше?

– Ночь пролетела незаметно. Мы плясали и дурачились до самого рассвета, а заводилами были Лиля и Валерий Стефанович. Когда расходились по домам, он пригласил всю компанию к себе на новоселье. Сказал, власти выделили ему дом и он уже обустраивается, так что переезд не за горами.

После первого визита мы стали бывать у Галлера часто. Если память не изменяет, в ту зиму наша компания встречалась почти каждый вечер. Собирались или у Кайсаровых, или у Галлера. Однажды он предложил нам давать уроки рисования. Нужно сказать, Валерий Стефанович относился к этим занятиям очень серьезно и требовал такого же отношения с нашей стороны. Заставлял нас рисовать гипсовые слепки с античных голов, объяснял строение человеческого тела. – Ольга Ильинична тихо засмеялась. – Я сошла с дистанции первой. У меня способностей к рисованию не было вообще. Следом за мной кружок перестали посещать еще несколько таких же бездарных, как я, учеников. А вот Татьяна с Лилей продолжали заниматься. Лиля была натурой одаренной, и ее первые шаги в живописи стали очень успешными. Что касается Татьяны... Она без памяти влюбилась в Валерия Стефановича и готова была заниматься чем угодно, лишь бы быть рядом. Он, нужно сказать, тоже ее выделял. В результате группа распалась, занятия заглохли, а Галлер и Татьяна сочетались браком.

– Вы часто бывали в мастерской и, значит, видели его картины?

– Конечно! Их было множество. Стены ими были увешаны не только в мастерской, но и в комнатах. Большая часть была привезена из Франции, а какие-то писались уже здесь. Галлер ведь был трудяга. Каждый день, в любое время года, вставал в шесть утра и работал до вечера.

– Как думаете, что стало причиной ареста?

– Ума не приложу. Все случилось так неожиданно. Они с Татьяной только вернулись из Москвы, все вроде бы было отлично. Такого трагического конца ничего не предвещало. А через насколько дней – арест!

– Расскажите, как все произошло.

Ольга Ильинична скорбно покачала головой:

– Сама мало что знаю. Накануне днем я была у Галлеров. Валерия Стефановича видела мельком, он, по своему обычаю, работал. Мы с Татьяной сидели в комнате, шили Верочке платье и болтали. Я просидела у них до четырех, потом засобиралась домой. Платье дошить не успели, и я пообещала прийти на следующий день.

– Пришли?

– Конечно! А дом оказался опечатанным! Я начала метаться по соседям, расспрашивать. Все прятали глаза и отмалчивались. С большим трудом удалось узнать, что ночью их обоих увезли.

– А картины?

– Честно говоря, они меня тогда мало интересовали. Меня заботила судьба Татьяны и Валерия. Знаю, часть вещей точно вывезли. Когда в дом вселились другие жильцы, там только мебель стояла. Да и то не вся.