– Драконы любопытны по своей природе, Эмилия, – с полуулыбкой напомнил он. – Ты скоро к этому привыкнешь.

– У меня появился вопрос, – объявила я. – Мы отбросили официоз?

– Ты против?

– Против.

– Можешь обращаться ко мне «кейрим Риард» и желать теплого ветра, – хмыкнул Зорн.

Отвечать на откровенную подначку я посчитала ниже своего достоинства и раскрыла записку. Хотелось узнать, чем бывший жених меня порадовал.

«Не знаю, как он тебя убедил, но помни, ты еще можешь передумать», – было написано знакомым мелким почерком. В общем, не подвел! Дал совет от профессионала…

Дмитрия Горова я впервые увидела, когда он второй раз завалил экзамен по драконьему языку, заявился к нам домой и на рамейне прямо в холле доказывал, что профессор Власов безбожно придирается. С первого звука я влюбилась в забавный акцент, а потом рассмотрела и обладателя этого акцента, статного блондина с волевым подбородком. Заметив меня, он замолчал и вдруг принялся извиняться. На ломаном родолесском языке. В этот момент я уже знала, что выйду за Дмитрия замуж.

Однако обручение затянулось на долгие шесть лет. Я успела окончить магистратуру, потерять отца, относить траур и начать преподавать. Дмитрий строил карьеру. Уезжал из Талуссии и возвращался, а в начале июня решил, что семья с бывшей профессорской дочерью больше не вписывается в его грандиозные планы. И разорвал помолвку.

День был ясный и солнечный. Мы сидели в уютной кофейне, и Дмитрий, поймав мой взгляд, сказал ровным голосом:

– Мы стали совсем чужими, Эмми.

– Ты мне не чужой, – заспорила я, осознав, к чему клонится разговор. Внутри горячей волной разлилась смесь из бессилия, паники и отчаянья.

– Я не хочу, чтобы ты выходила замуж за незнакомца, – продолжил он. – Ради всего хорошего, что между нами было, не могу так с тобой поступить. Я слишком дорожу тобой, Эмми!

– Дорожишь чужим человеком? Ты осознаешь, какой бред несешь? – с ледяной интонацией спросила я. – Почему просто не сказать: давай разорвем помолвку?

– Давай разорвем помолвку, – не задумавшись ни на секунду, предложил тот.

Не произнося ни слова, я с достоинством поднялась из-за столика, подхватила сумочку и двинулась к выходу. Иначе сорвусь и выругаюсь на родолесском. В этом языке весьма забористая брань!

– Ты не ответила! – бросил Дмитрий мне в спину.

Вообще, я крайне терпеливый и понимающий человек, но потом как взбесят… Глаза застила красная пелена. Присыпать расставание бранью я не стала, а подняла кружку и полила голову обескураженного жениха черным кофе с пряностями. Посетители подавились на вздохе, из угла донеслись жидкие аплодисменты.

– Разорвали, – вернув опустевшую кружку на блюдце, прокомментировала я и положила на стол монетку: – Вам на прачечную, господин Горов, а то рубашка запачкалась.

Сегодня после объявления о моей свадьбе с владыкой Авиона бывший жених выглядел, как в день расставания: лицо окаменело, во взгляде читался вопрос. Дмитрий явно не верил, что из всех мужчин я выбрала в мужья именно дракона, и забывал об обязанностях. В конечном итоге хозяин дворца сдался, повернулся ко мне и попросил перевести:

– Я благодарю короля Талуссии за душевные поздравления и буду рад видеть посланников на свадьбе.

– Ритуальная фраза? – уточнила я.

– Дань вежливости, – подсказал он.

Поздравления, надо сказать, были сухие, как корочка двухнедельного хлебушка, и не стоили многословных благодарностей. Да и сами посланцы выглядели так, словно сжевали по дольке лимона. В кабинете все давно поняли, что в заложниках невесту не держат и силой под венец не ведут. Она, конечно, слегка лохмата после полета на драконе, но предложения руки и сердца от владык бескрайнего Авиона не всегда случаются в идеальный момент.

От воспоминаний меня отвлек вопрос Зорна, заданный с мягкой иронией:

– Бывший жених предложил спасти тебя из лап дракона?

– На то он и бывший, чтобы уже ни от чего меня не спасать, – ответила я, сминая записку в кулаке. – Но по дружбе предупредил, что драконы не только любопытный, но и коварный народ.

Темные внимательные глаза Зорна смеялись. Губы дрогнули, и на лице вдруг вспыхнула улыбка, неожиданно явившая обаятельную ямочку на левой щеке.

– Переводчик прав. Тебе стоит придирчивее изучить условия брачного союза, – посоветовал он и протянул в мою сторону закрытую папку.

Случилась некоторая заминка. На диван я уселась с расчетом, чтобы с будущим мужем нас разделяло расстояние в лучших традициях поборниц нравственности. Он не торопился подняться с кресла и, видимо, ждал, как я поступлю в неловкой во всех отношениях ситуации.

Я решила, что поздно демонстрировать аристократическую гордость, когда уже успела выторговать почти неприличное количество золотых слитков, и по-простому сдвинулась на диванных подушках в сторону дракона. Перегнувшись через резной деревянный подлокотник, забрала папку и вытащила исписанный твердым почерком лист белой бумаги с изображением раскрывшего крылья дракона в уголке.

На первый взгляд, Зорн указал все, о чем мы говорили в гостиной перед встречей с посланцами из Талуссии, и не добавил ничего лишнего. Через четыре месяца я стану совершенно свободной и крайне богатой бывшей женой кейрима Авиона.

Достав из кармашка на сгибе папки золотую перьевую ручку, я сняла колпачок и хотела поставить подпись. Острие замерло, не коснувшись бумаги.

– Мы будем жить в разных покоях, – резковато произнесла я.

– Разумеется, – согласился Зорн.

– Как много обязанностей ляжет на мои плечи?

Я бросила на него острый взгляд.

– Ты здесь временно и вольна делать то, что душа пожелает.

– Устроить переделку дворца? – исключительно из вредности спросила я.

– Все, кроме перестройки дворца, – уточнил он. – Ремонт ты закончить не успеешь.

Последовала долгая пауза. Мы скрестили взгляды. Я пыталась отыскать подвох и нащупать любое проявление знаменитого драконьего коварства, но владыка, казалось, был абсолютно честен.

– Что если через четыре месяца ты не захочешь меня отпустить? – спросила я, плюнув на официальное обращение.

– Отпущу, – невозмутимо ответил Зорн. – Но что если ты не захочешь уехать, Эмилия?

– Не сомневайся, кейрим Риард, уеду и на прощанье пожелаю твоим крыльям теплого ветра, – уверила я. – До сегодняшнего дня у меня была неплохая жизнь, а после отъезда из Авиона станет еще лучше.

– Тогда волноваться не о чем и подпись можно ставить без опаски, так? – усмехнулся он.

Разорвав зрительный контакт, я быстро расписалась под соглашением и объявила:

– Можно вызывать мага.

Однако владыка поднялся с кресла, приблизился ко мне и протянул руку. Невольно я задрала голову, скользнув взглядом по высокой, поджарой фигуре, вручила ему папку и с возрастающим недоумением проследила, как он протянул вторую руку.

– Присоединишься?

– Куда? – вырвалось у меня.

– Ко мне, – подсказал он.

– Ты один до мага не докричишься, кейрим Риард? – осторожно уточнила я. – Не уверена, что у меня голос громче драконьего.

Он все-таки помог мне подняться. Я дернулась в сторону двери, но Зорн направился к тонконогому столику с пустой бронзовой жаровней для обогревающих камней. Вытащив лист, он отложил папку. Внезапно уголок соглашения, зажатого между его пальцами, затлел, вытянулась ленточка серого дыма. Вспыхнувший несмелый язычок мгновенно превратился в устойчивое пламя, и чернеющая бумага начала споро съеживаться.

В смятении я посмотрела на Зорна. На его лице играли тени. Зрачки вытянулись, вокруг радужки вспыхнул тонкий огненный контур.

– Ты маг?

– Ты же об этом никому не расскажешь? – с иронией протянул он, давая понять, что магические способности кейрима для его подданных не секрет.

Слышала, что в двуликих крайне редко пробуждалась магическая сила, но только им подчинялась огненная стихия, гармоничная второй ипостаси. Я выходила замуж за драконьего мага. Интересно, это определение можно считать ругательством?