— Привет, — выдохнула она почти шёпотом, чтобы не услышали другие. — Я скоро… закончу тут. — она повернулась ко мне, её взгляд стал твёрдым, решительным. — Может, потом поболтаем? Обсудим… ну-у… что мы будем делать на следующем сеансе. Или… ты любишь сюрпризы?

Я почувствовал, как внутри всё ёкает. «Сюрпризы». После утреннего цирка это слово звучало как прямое указание к действию.

— Можно, конечно, — ответил я, стараясь, чтобы голос не дрогнул. — Только меня перед сеансами ждёт Татьяна Викторовна, нам нужно кое-что обсудить. А ты… может, ты просто скажешь, что хочешь? Прямо сейчас? Например… эм, взаимных ласк?

Она засмущалась. Буквально на глазах: щёки покрылись лёгким румянцем, взгляд на секунду убежал в сторону. Но тут же вернулся, горячий и заинтересованный.

— Ну да, — выдохнула она, и в её голосе прозвучала детская, почти виноватая радость. — Я бы хотела… и еще мне, в общем, хочу снова увидеть, ну… как ты… — и тут, будто решив ответить не словом, а делом, под прикрытием своего тела и высокого борта она ловко перекинула руку через край. Пальцы нашли мой пах — не так дерзко, как раньше, а скорее жадно, с вопросительным ожиданием, ощупывая твердеющий и увеличивающийся бугорок через ткань. — Я хочу снова… тебе сделать, — прошептала она, и её губы дрогнули в смущённой улыбке. — … приятно.

Я сглотнул, пытаясь не дёрнуться от её внезапной выходки. Мне стало чертовски неловко, ведь за её спиной катались Софья, Алиса, а ещё находилась Татьяна. Любой из них мог увидеть, как мы стоим слишком близко, как она что-то шепчет и как у меня в штанах из-за её прикосновения начинается настоящий пожар. Ирина краснела от своей же выходки, да я и сам почувствовал, как краснею до корней волос.

— Я… я согласен, — медленно кивнул я. — И раз мы уже решили, то увидимся на сеансе? — пробормотал я, глядя куда-то мимо неё, на ледяную дорожку, где Алиса снова готовилась к прыжку с уже снова ледяным безэмоциональным лицом.

— Хорошо, — она кивнула, и в её голосе снова появились знакомые озорные нотки, заглушившие смущение. Она тут же одёрнула руку, и на её щеках вспыхнул ещё более яркий румянец, но она не отводила глаз. — Я буду ждать… очень буду ждать.

Она оттолкнулась, но не умчалась прочь. Сделав пару скользящих шагов назад, всё не отрывая от меня взгляда, она набрала скорость. Не для прыжка. Для вращения.

И это было не просто вращение. Это была демонстрация. Рывок, чёткий вход, и её тело завинтилось в тугую, стремительную вертикаль. Футболка взметнулась, обнажив её спортивный, напряжённый животик. Она крутилась так быстро, что рыжие пряди хлестали по воздуху. А потом — резкая, идеальная остановка.

Лезвия коньков врезались в лёд, брызги снежной пыли долетели даже до меня, затем она замерла, уперев руки в бока, вся в лёгкой испарине от усилия, и поймала мой взгляд. Улыбка на её лице была уже не смущённо-игривой, она была решительной, ждущей, обещающей.

И в этот момент я поймал ещё один взгляд. Не её. Через всё пространство катка, от своего тренерского островка, на меня смотрела Татьяна Викторовна. Она стояла неподвижно. Её лицо было каменным, но в глазах горел холодный, оценивающий огонёк. Она всё видела. И её взгляд, без единого слова, сказал мне яснее ясного: «Я наблюдаю. Я вижу. И мне это не нравится. Тоби пизда. Ты мой. Не забывай».

Только тогда Ирина, словно удовлетворившись произведённым эффектом, развернулась и умчалась к центру льда. А я остался стоять, пронзённый с двух сторон: её — наглой, горячей охотой и всевидящим властным оком Татьяны.

Краем глаза я заметил, как Алиса, выполняя дорожку шагов, на секунду задержала на нас взгляд. Он был быстрым, колким и полным какого-то непонимания и… обиды? Контраст был оглушительным: одна только что на глазах у всех устроила целое шоу с плёвым намёком, а другая, казалось, билась в тихой, одинокой борьбе с собственным телом, будто в клетке.

Я отлип от бортика, чувствуя себя полным идиотом и в то же время возбуждённым до предела. Член снова опух после наглых прикосновений Ирины и, вероятно, не понимал, чё его все трогают, а дело не доделывают.

Да уж, моё время, походу, уже расписано, сука… Татьяна ждёт, и Ирина, похоже, тоже что-то задумала. Это что получается? Там отлиз, тут отлиз? Прям социальный пакет — сперма и унижение! Как мне, блядь, везде успеть одновременно? Я же не Наполеон! Хотя… вряд ли бы торт на моём месте лучше бы справился.

Я развернулся и поплёлся в сторону комнаты персонала. Голова загудела, а в горле пересохло от всего увиденного. Нужно было выпить воды. Освежиться.

Проходя через просторный холл, я краем глаза заметил Свету. Она сидела за своим столом, уткнувшись в телефон, и что-то увлечённо печатала, изредка улыбаясь экрану. Я замедлил шаг, надеясь пройти незамеченным к заветной двери и кулеру.

Но не успел я сделать и пары шагов, как она подняла глаза.

— О, Лёш! — её лицо озарилось солнечной улыбкой, и она отложила телефон. — Куда путь держишь?

— Воды попить, — буркнул я, останавливаясь рядом со столом.

— Ох да, тут без воды никак, — она кивнула с преувеличенным пониманием и откинулась на спинку кресла.

Это движение заставило блузку натянуться, и мой взгляд против воли соскользнул в её декольте. Глубина выреза была стратегической, а тень между грудей — густой и многообещающей. Я быстро перевёл взгляд на её лицо, но было поздно — она заметила. На её губах появилась лёгкая, довольная улыбка, но она ничего не сказала. Вместо этого наклонилась вперёд, положив локти на стол, что лишь подчеркнуло её формы.

— Слушай, раз уж ты здесь, — начала она, и её голос стал доверительно-тихим, затем она с улыбкой на лице спросила: — Давай обменяемся телефонами? А то вдруг мне спинку прихватит, и ты срочно понадобишься для спасительного массажа, — она сказала это с улыбкой, явно будучи довольной такому оправданию её желания побыстрей получить мой номер.

— Давай, — согласился я и достал телефон.

Просто обменяться номерами можно, — подумал я, — тем более мы об этом уже договаривались, а вот со всем прочим надо еще подумать…

Мы обменялись номерами, и Света как-то по-особенному оживилась.

— Отлично! — радостно произнесла она, будто мы только что решили важный рабочий вопрос. — Теперь точно не потеряемся. А и насчёт твоего визита на дом… я практически всегда дома после семи. Так что подумай, хорошо? — она подмигнула, но тут же вернулась к деловому тону, как будто обсуждала график уборки, и с задумчивым видом продолжила. — Только вот что… у меня дома нет специального стола. На кухонном можно? Или на диване? — она поморщилась, будто решала сложную, но чисто техническую задачу, но в то же время уголки её губ дрогнули, будто она сдерживала улыбку. — И нужно же масло какое-то, да? У меня вот только оливковое, для готовки. И кунжутное.

Я смотрел на неё, пока она всё это говорила, и в голове медленно проплывала мысль: Блин… а её прям пробрало на шуточки… Или, может быть, она всё это серьезно? Про масло кунжутное и кухонный стол? Да не… явно же шутит, судя по её довольной ухмылочке. Но Света что, и правда думает, что я приеду к ней с полным комплектом оборудования, как сантехник? Хотя… блин, я ведь могу…

— Ну, вообще… — я замялся. — У меня в общаге есть складной массажный стол. Старый, видавший виды, но крепкий.

Хотя не уверен, что он твои сиськи выдержит, — тут же мелькнуло саркастическое дополнение где-то на задворках сознания. — Сломается под тяжестью природного дара и бытовых неудобств.

— И масло тоже своё есть, — добавил я уже вслух. — Специальное… не оливковое.

Её глаза округлились от искреннего, почти детского удивления.

— Ого! А откуда у тебя всё это? — с неприкрытым интересом спросила она, и мне пришлось выдать полуправду, которую я и сам почти начал считать правдой.

— Да как-то… подрабатывал немного раньше. Частным массажистом. Стол сначала арендовал у одного товарища, а потом он куда-то… делся. Связь потерялась. Так стол и остался у меня. Временно. Пока хозяин не объявится. И масла тоже остались с тех пор.