Судороги удовольствия выгибали мое тело, и я, почти теряя сознание, смотрел, как мое семя медленно растекается по ее шёлковой коже. Она не сразу убрала ноги, продолжая движения еще несколько секунд. Она просто наблюдала — ее взгляд скользил по испачканным ногам, по блестящим следам на своей коже, по каплям, падающим на пол. В ее глазах читалось то же хищное, довольное удовлетворение, что и в прошлый раз, но теперь к нему добавилось нечто новое — любопытство, почти научный интерес к результатам своего эксперимента.

Ее глаза блестели, а на губах застыла улыбка охотницы. Следом ее голос прозвучал властно, но с новой, странной ноткой — какой-то смеси брезгливости и одобрения:

— Принеси полотенце и вытри то, что натворил. Аккуратно.

Я, все еще дрожа, поднялся и принес полотенце. Пока я наклонялся, чтобы вытереть ее ноги, мой член, к моему ужасу, снова начал наполняться кровью, подрагивая в такт учащенному сердцебиению.

Черт, она же видит… видит, как я снова возбуждаюсь… Видит, как мой опустошенный член реагирует на ее испачканные спермой ноги, на этот развратный вид, на ее власть надо мной.

Я украдкой взглянул на ее киску — такая близкая, такая мокрая, ммм… какие соблазнительные половые губки… Когда я закончил, она вдруг схватила меня за волосы и резко потянула к себе. Наши лица оказались в сантиметре друг от друга.

— Ты такой возбужденный… — прошептала она, и ее губы коснулись моих.

Поцелуй был влажным, жадным, полным обещаний. Мой член уперся в ее промежность, и я застонал, чувствуя ее тепло. Она одной рукой продолжала держать меня за волосы, а другой обхватила мой член и начала медленно, почти лениво дрочить, синхронизируя движения с поцелуем.

Ее язык играл с моим, то нежно, то агрессивно, а пальцы скользили по моему стволу, то ускоряясь, то замедляясь, доводя до безумия. Потом ее свободная рука скользнула к моей груди, щипнула сосок, заставив меня вздрогнуть, и она прервала поцелуй.

— Можешь посмотреть, — сказала она, бросая взгляд вниз на свой бюстгальтер, в ее глазах читался вызов. — Если хочешь…

Я дрожащими руками неумело расстегнул ее бюстгальтер, и грудь в тот же миг вывалилась наружу — пышная, тяжелая, с большими темными ареолами и набухшими сосками.

Боже… они еще прекраснее, чем я представлял… Такие полные…

Мой член дернулся в ее руке, и она снова принялась его дрочить, уже быстрее. Потом она снова схватила меня за волосы и с силой, грубо прижала к своей груди.

— Соси, — скомандовала она.

Я с жадностью приник к ее соску, обхватив его губами. Он был твердым, упругим. Я сосал, лизал, покусывал, а она в это время активно дрочила мой член, ее пальцы ловко скользили по напряженной плоти.

— Да… вот так… — стонала она, запрокинув голову.

Ее стоны, ее сосочек во рту, ее рука на моем члене — все это было слишком. Я чувствовал, как подходит новая волна оргазма, еще более мощная, чем первая.

— Я… я снова… — простонал я, чувствуя, как волна нарастает с невероятной силой.

— Кончай, — приказала она полушепотом, ускоряя движения руки. Ее пальцы сжимали мой член с почти болезненной интенсивностью. — Кончай на меня.

Мое тело содрогнулось в новом, еще более мощном оргазме. Первые горячие струи спермы вырвались из меня, попав ей на руку и запястье. Следующие пульсирующие потоки выплеснулись на ее живот, растекаясь по гладкой коже и образуя мутные дорожки, которые медленно стекали вниз, к тому самому темному треугольнику между ног. Отдельные капли долетели до массажного стола, создавая причудливые узоры на клеенке.

Я тяжело дышал, обессиленно прислонившись к ней, чувствуя, как ее грудь поднимается и опускается в такт ее собственному учащенному дыханию. Она не оттолкнула меня сразу, позволив несколько секунд просто стоять в этом интимном положении.

— Ну вот, — наконец произнесла она, и в ее голосе слышалась странная смесь усталости и удовлетворения. — Кажется, с тебя хватит.

Она медленно, почти небрежно провела чистой рукой по моей щеке, заставляя меня вздрогнуть. Ее пальцы были липкими от моей спермы, и этот контраст — ласковый жест и физическое напоминание о только что случившемся — сводил с ума.

Потом она отстранилась от меня и, вытерев следы нашей похоти со своего тела, начала медленно, с театральной неспешностью, одеваться. Каждое ее движение было отточенным, красивым, завораживающим. Я не мог оторвать глаз от ее тела — влажного от пота, испачканного моим семенем, но все еще невероятно прекрасного в своей зрелой, могущественной красоте.

— Ты сегодня был очень… старательным, — сказала она, застегивая бюстгальтер.

Ее пышная сочная грудь, еще секунду назад доступная моим взглядам и прикосновениям, снова оказалась скрыта кружевом. Затем она наклонилась, чтобы поднять штаны, и на мгновение я увидел соблазнительную округлость ее ягодиц, прежде чем ткань скрыла их от меня.

И только теперь, полностью одетая, собранная, она посмотрела на меня, и ее взгляд был тяжелым, полным того самого хищного удовлетворения, что и раньше, но теперь в нем читалась и тень усталости.

— Я ухожу, Алексей, — сказала она, и ее губы тронула легкая, почти невидимая улыбка, затем она развернулась и уже подходя к двери бросила через плечо. — Спина… она, наверное, будет болеть после сегодняшних нагрузок. — она остановилась у самой двери и, обернувшись вполоборота с задумчивым видом и хитрыми, слегка прищуренными глазками, проговорила: — Значит… нужно будет прийти к тебе снова на массаж?

Дверь закрылась за ней, оставив меня стоять в луже моего собственного добра и наслаждения, в воздухе, густом от запаха секса, ее духов и чего-то еще — чего-то нового, чего-то опасного и невероятно манящего.

Я сидел, опершись спиной о шкафчик с маслами, тяжело дыша, сердце колотилось как сумасшедшее. В голове был полный хаос, вихрь из обрывков мыслей и образов.

Да, мне снова понравилось. Пускай это и было отчасти унизительно, но в то же время так порочно и так невероятно возбуждающе. И в этот раз к знакомому коктейлю чувств добавилось новое — жгучее, навязчивое, почти болезненное желание. Желание не просто быть ее игрушкой, а получить больше.

Когда же, — подумал я, глядя на захлопнувшуюся дверь, — когда же она позволит мне не просто лизать ее или дрочить себе под ее взглядом? Когда она наклонится и возьмет мой член в свой рот? Когда ее губы обхватят головку, а язык будет скользить по самой чувствительной моей части? Или, о боже… когда я наконец смогу войти в нее, трахнуть эту величественную, властную богиню, почувствовать, как ее внутренности сжимаются вокруг члена?

Путь к этому, я чувствовал, будет долгим и полным новых, изощренных испытаний. Каждая наша встреча — это новый уровень в ее игре, новый виток манипуляции и страсти. И я, к своему ужасу и восторгу, сгорал от нетерпения узнать, что же она придумает в следующий раз.

Ну вот и всё, Орлов. Сеанс окончен. Пациентка, если можно так выразиться, довольна.

С силой оттолкнувшись от шкафчика, я заставил себя двигаться. Действия были механическими, отточенными до автоматизма: собрать испачканные полотенца, выбросить в специальный бак. Влажной тряпкой пройтись по полу, смывая следы моего удовлетворения — засохшие капли, пятна…

Боже, я кончал так много, будто годами копил… — пронеслось в голове.

…заправить массажный стол чистой, хрустящей простыней. Последним аккордом я распахнул окно. Свежий холодный воздух ворвался в комнату, словно пытаясь очистить ее от греха, но густой, сладковато-пряный аромат ее тела и ее власти, казалось, въелся в самые стены.

Не выветрить. Никогда не выветрить.

Потом был санузел. Я поймал свое отражение в зеркале — растрёпанные волосы, раскрасневшееся лицо, широко раскрытые глаза, в которых читалась смесь опустошения и дикого, ещё не остывшего возбуждения. Я выглядел как человек, переживший крушение поезда и оставшийся в живых лишь для того, чтобы помнить каждую деталь катастрофы.

Вода в кране была прохладной. Я намылил руки и принялся отмывать свой бедный, измождённый член. Он был чувствительным и слегка подрагивал, будто в нервной лихорадке, когда я проводил по нему ладонями и пальцами.