— Прекрасно.

С тяжелым дыханием и гулко стучащим сердцем я подошел и опустился перед ней на колени. Ковер мягко принял мой вес. Она ловко, одним движением, снова, как и в прошлый раз, отодвинула в сторону тонкую ткань своих кружевных трусиков.

Передо мной снова открылся вид на ее ухоженную, зрелую киску. Аккуратная темная шевелюра, влажные, приоткрытые, уже набухшие губы ее вагины, казалось, дышали жаром и ожиданием. От нее исходил терпкий, животный аромат возбуждения, смешанный с легким цветочные ноктки ее духов.

Боже, — пронеслось в голове, — она действительно королева. И она снова позволяет мне, простому смертному, прикасаться к своей самой сокровенной святыне. Это невероятно возбуждает.

Я наклонился и прикоснулся губами к ее клитору. Сначала легко, почти благоговейно, просто ощущая ее тепло, влажность и тот самый пьянящий аромат. Она вздохнула — низко, глубоко, почти стонуще, — и ее бедра дрогнули, слегка подавшись навстречу моему рту, приглашая, умоляя. Ободренный, я начал ласкать ее языком — скользя, кружа, входя внутрь, находя тот чувствительный, уже набухший бугорок и посвящая ему все свое внимание. Ее вкус, солоноватый, пряный, с легкой кислинкой, однозначно женский и дико возбуждающий, сводил с ума. Ее тихие, сдавленные стоны, которые она, казалось, старалась сдержать, перерастали в прерывистое, хриплое дыхание.

— Да… вот так… — прошептала она, и ее пальцы впились в мои волосы.

Возбуждение захлестывало меня с новой, неистовой силой, волнами, от которых темнело в глазах. Кровь пульсировала в висках и в паху, где мой член, твердый как камень, отчаянно требовал внимания. Как и в прошлый раз, я не удержался и одной дрожащей, потной рукой потянулся к своей ширинке, к тому самому месту, где пульсировала и ныла моя собственная плоть, жаждущая свободы и ласки.

Но в этот раз она была начеку. Ее пальцы, до этого лежавшие в моих волосах, резко сжались, и она дернула мою голову назад, заставляя меня встретиться с ее горящим, властным, полным похоти взглядом. Ее глаза были темными безднами, полными животного желания и абсолютной власти надо мной.

— Нет, — ее голос был тихим, но стальным, не терпящим возражений, хриплым от возбуждения. — В этот раз не смей. Я хочу, чтобы ты сосредоточился только на мне. Только на моем удовольствии. — В ее глазах читался не только приказ, но и дикий азарт, сладострастное удовольствие от тотального контроля, от моей муки и моего подчинения.

— Но я… я не могу… — попытался я возразить, задыхаясь от возбуждения, от ее близости, от этого пьянящего запаха ее тела, который заполнил собой все мое существо.

— Я сказала нет, — повторила она, и в голосе зазвучали опасные, влажные нотки похоти. Все еще держа меня за волосы, она снова притянула мое лицо к своей промежности, прижимая его с такой силой, что я почти задыхался, тонув в ее влаге, ее аромате, ее сущности. — Делай свое дело. И делай его хорошо. Доведи меня.

И я сдался. С рабским восторгом, с отчаянием затравленного зверя, но и с дикой, порочной страстью, я продолжил ласкать ее языком. Я пил ее, я поклонялся ей, я хотел довести ее до края и бросить в бездну наслаждения, доказав свою преданность. Я входил в нее глубже, ласкал клитор быстрее, язЫком и губами, чувствуя, как ее тело отвечает мне все более бурной дрожью, как ее внутренние мышцы сжимаются вокруг моего языка.

Ее стоны стали громче, менее сдержанными, переходя в откровенные, хриплые крики наслаждения.

— Да! Да, вот так! Глубже!

Тело ее затрепетало, бедра начали двигаться в такт моим ласкам, дико, неистово, подчиняясь первобытному ритму. И она внезапно громко, сдавленно, почти животно вскрикнула, ее оргазм накатил мощной, сокрушительной волной, заставив все ее тело выгнуться и затрястись в конвульсиях. Ее бедра сомкнулись вокруг моей головы, прижимая меня к ее горячей, трепещущей, извергающейся плоти так сильно, что у меня потемнело в глазах, и я почти потерял ориентацию в пространстве. Существовала только она, ее сокрушительное, всепоглощающее наслаждение, ее крик, ее вкус на моих губах, и я, был его причиной и свидетелем.

Она откинулась назад, тяжело и прерывисто дыша, ее грудь вздымалась, на лице застыла гримаса блаженного истощения. Несколько секунд она просто приходила в себя. Ее тело все еще подрагивало от пережитого, а затем легким, но уверенным толчком ног она отодвинула меня от себя.

Я отстранился все еще будучи на коленях, совершенно разбитый, опустошенный, пьяный от ее наслаждения, и одновременно переполненный странными, дикими чувствами — похоти, унижения, преклонения.

И тут она медленно, с кошачьей грацией, подняла ножки, ее босые ступни направились ко мне ниже пояса, и ее властный, удовлетворенный взгляд упал на мой член, который, несмотря ни на что, все еще напряженно, болезненно и требовательно торчал из расстегнутых штанов, влажный и пульсирующий.

— Теперь твоя очередь… Алексей, — прошептала она хрипло, облизнув верхнюю губу кончиком язычка, и в ее глазах заплясали знакомые хищные огоньки, обещая новую порцию сладостной пытки.

Глава 7

Прокат

— Ох… бедный… — ее голос прозвучал притворно-сочувственно, а в глазах плясали чертики. — Тебе, наверное, очень хочется сбросить напряжение с этой… внушительной штучки, — прошептала она с насмешкой, и ее взгляд скользнул по моему напряженному члену, который пульсировал в такт бешеному сердцебиению.

Она играет со мной, как кошка с мышкой! И, черт побери, мне это нравится! Ее грудь… боже, как она дышит… Каждый вздох заставляет эти божественные формы подрагивать под кружевом. А между ног… эта влажная темнота… так близко…

И затем она сделала нечто совершенно неожиданное. Она аккуратно, почти невесомо, подхватила мой член своими ступнями, зажав его между своими изящными, ухоженными пяточками и пальчиками, и начала ритмично, с отточенным мастерством двигать ногами, создавая невероятное, дразнящее, почти невыносимое трение.

Боже правый… ее ноги… ее чертовски сексуальные ноги… Она дрочит мне ногами! А ее киска… я вижу ее влажные губы… Они такие пухлые, налитые, вкусные… Черт, да она вся мокрая от этого! От моего члена!

Я застонал, не в силах вынести это:

— Аах…

— Нравится? — тихо спросила она, и в уголках ее губ играла та самая хитрая улыбка.

— Д-да… — выдавил я, чувствуя, как по телу разливается знакомый жар, а внизу живота сжимается тугой, болезненный узел.

Мы смотрели друг на друга. Ее взгляд был властным, полным торжества и наслаждения от моей немощи, а ее пышная грудь вздымалась в такт учащенному дыханию. Волна наслаждения накатывала, одолевая всё мое тело, неумолимая и сокрушительная.

Я не выдержу… сейчас кончу… глядя на ее мокрую сладкую киску…

— Если продержишься еще немного, — ее голос стал томным, соблазняющим, и она слегка наклонилась ко мне, так что я почувствовал тепло ее дыхания, — то я… может быть… возьму его в рот.

Мой мозг тут же взорвался. Ее слова, произнесенные с такой сладострастной интонацией, прозвучали как гром среди ясного неба. Перед глазами мгновенно возникла яркая, похабная картинка: ее губы, ее язык, ее влажный горячий рот на моем члене…

Она будет сосать мне? Она действительно это сделает? Ее слюна на моем стволе… ее язык под головкой… О-о-о-о, боже!

Это была последняя капля. Сдерживаться было уже невозможно. И тут она ускорила движения своими ступнями, будто специально, ее пятки давили на основание члена, а пальцы ног скользили по чувствительной головке, доводя до исступления. И вскоре я не смог сдержаться, и с громким, сдавленным стоном я начал кончать.

Первая горячая струя вырвалась с такой силой, что брызги разлетелись по ее ногам выше коленей. Следующие пульсирующие потоки спермы, густые и обильные, покрывали ее ухоженные ноги, заливая ступни и застревая между пальцами. Последние капли дрожащей дугой упали на пол, завершая этот непристойный акт.